(про Катю)
В мамином домике
Жила-была сестричка.
Лыжи и ролики —
Веселые странички.
Ждали, когда она
Составит нам компанию —
Маме и папе,
Лизе и мне,
И, конечно, бабушкам
В сказочной стране.
В мамином домике
Как ты там живешь,
Где на чудо-пони ты
Скачешь и поешь?
Сказочки-песенки
Для большой семьи.
Мама, папа, Лизонька —
Это значит «мы».
И сыграем в пряталки,
Девочка, с тобой,
Ну, а может, в салочки.
Глазоньки открой.
Поскорее маму ты
Среди нас узнай,
Папу, Лизу, бабушку,
Дедушку и край,
Где родилась – вырастешь,
Деток народишь.
А пока что, девочка,
В маме своей спишь.
И не знаешь, что тебя
Терпеливо ждут
Лиза и родители.
Это тоже – труд.
Ты играла, девочка, в пряталки со мной
Девочка-припевочка, лучше песню спой,
Девочка-припевочка, лучше песню спой,
И прогоним грусть-тоску вместе мы с тобой.
Припев: Как ты любишь меня,
Как люблю я тебя,
Наша девочка, внученька, дочка.
Как мы любим тебя,
Не смеши подрастать,
Остальное читай между строчек.
В казаки-разбойники я с тобой играл,
И тебя, девчоночка, у тебя украл.
Не хозяйка, девочка, больше ты себе,
Девочка-припевочка, что в моей судьбе.
Но однажды молодец выкрадет тебя,
И споешь ты песенку, но не для меня.
И всплакнут от радости бабушка и дед.
Счастья, Катенька, тебе на много-много лет.
«Свой последний листок потерял календарь…»
Свой последний листок потерял календарь,
Племя майя нас травит вьюгой и ветром.
Одиноко моргает старый фонарь,
И как жаль, что ты еще не допета.
Мы забились с тобой в нашу норку
И спасали друг друга от страха.
Мы обнялись, прижались, и сколько
Всех проблем разрешилось махом.
И пускай огрызались метели,
И в трубе бился узником ветер.
Мы друг другу на ушко пели,
Что тебя нет прекрасней на свете.
И тоска, не спеша, отплывала
К берегам далеким заморским.
Ну, а мы целовались, и мало
Было нам… Эх, еще б пару горсток.
И затих в удивлении ветер,
И метель попросила time out.
Мы смотрели киношку про лето,
Обнимаясь счастливо-устало.
О караоке, фанере и натурпродукте…
Зачем-то в дом купили караоке,
Как будто мало им меня.
Зачем со мною так жестоко?
Меня на фонограмму променять.
И все орут чужие песни,
Вот так со старожилом, нет, не в кайф
Весь вечер слушать мне нелестно,
Но что поделать – It is life.
И все певцы, и все всё могут,
А ты с гитарою – отстой.
А все девчонки – недотроги,
И тему, милый мой, закрой.
И на чердак свою гитару
Я утащил и был таков,
И дом наш караоке-баром
Мгновенно стал без лишних слов.
И все очки там набирали,
И шло веселье – зашибись.
А к трем часам там все устали,
А я чего-то сочинил.
И вот, когда уже все спали,
Я тихо спел, внимала тишина.
А мимо кто-то шел усталый
И отдохнул в преддверье сна.
Ты возила свои проблемы
За собой из страны в страну.
И не надо решать дилемму,
Что мешает всю ночь уснуть.
А потом привыкаешь,
Как будто так надо,
И проблемы, словно одежда,
Защищают от бед, оставляя надежду,
Что когда-то решатся, и ладно.
И сгибаются плечи от этой вот ноши,
И на следующей встрече не докричаться
До тебя, до души, а след запорошен,
И нет сил, и нет сил, чтоб собою остаться.
Ты опять уезжаешь, свою душу в котомку,
В косметичку уложишь беды-победы.
Я люблю тебя, знаешь, а новые ломки,
Как расплата за счастье, что рядышком с бредом.
Дальше, чем Уренгой,
Дальше, чем Салехард,
Среди Тундры – степи
Заполярный поселок.
А маршрут был простой —
Карачаевский тракт,
Все знакомо,
Как будто с пеленок.
Припев: Мы летели-ехали
И наконец приехали.
Заполярный край,
Заполярный рай.
Только я вернусь, так и знай.
И наш труд так важен стране,
И он пропечатан в судьбе,
Коль не я, кто тогда
Встанет на вахту.
А ты чуток подожди
Осень, слякоть, дожди.
А вернусь я к тебе
Карачаевским трактом.
Край, где добывают тепло.
Край, где от любви так светло
(Запомни).
Новозаполярный – так элементарно,
Где все так понятно без слов.
Ты хотела меня задушить в объятьях,
Ты хотела, чтоб я был твоим навеки,
Ты хотела сжечь меня страстью,
Твои чувства, пойми, многоводны, как реки.
От любви к тебе я задыхался,
От любви к тебе потерял я дар речи,
От любви твоей я все чаще спасался
И боялся еще одной нашей встречи.
И любовью своей ты съела свободу,
И любовью своей ты съела пространство,
И я захлебнулся в поисках брода,
И от прежней любви лишь привкус остался.
Ну, а ты все сильней распалялась
И сжигала меня любовью-напалмом,
Я пытался чего-то, но тебе было мало,
И искал я себя одиноко-устало.
Не будет морали, не будет выводов,
Не буду искать я какой-либо выгоды.
Жизнь сама разрулит и развяжет мой узел,
За сим до свиданья, остывает мой ужин.
Улетел ты на небо,
Нам подготовить плацдарм.
Миш, потерпи немного,
Мы заскочим к тебе, как встарь,
Выпить, спеть, потравить анекдоты.
Не хватает, Мишань, нам тебя.
Ты потерпи, всего и заботы.
Вот такая твоя судьба:
Ты открыл для нас Монтенегру,
Ты построил здесь дом,
Просчитал ты все верно —
Разрази меня гром!
И сидишь на седьмом ты небе.
Свесив ножки, смотришь на нас.
Твое облако, словно лебедь.
Ты на шутки всегда был горазд.
И как грустно, коль чистое небо.
Значит, где-то ты весь в делах
И за нас ты решаешь ребус
И опять просто так, не за страх.
Не боись, Макс прикроет всех женщин —
Тех, что ты любил на Земле,
А внимания больше всех меньшей —
Ей достался счастливый билет.
Опять грущу,
Когда услышу Нору Джонс.
Любовь была, что ярче тысяч солнц.
Был пьяным Джемете
И от любви, и от вина.
И ты была везде.
Сейчас лишь в долгих снах.
«Наверно, в глубине души…»
Наверно, в глубине души
Себе я строю памятник.
Но сил хватает, чтоб душить
Звездизм мой весь израненный.
Ирония еще жива,
Подковырнуть себя я в силах.
И рожа вроде не крива,
И слышу комплименты милой.
И пусть газеты не взахлеб,
И кое-кто забыл фамилию,
Словечко есть лихое «стеб»,
И над собой стебусь, коль в силах я.
Порой обидно, но фасон
Держу, пока я званьем мастер.
И коль иду я на поклон,
То отдается зритель страсти.
С какой я пел, с какой я жил,
А что молчат газеты, телек,
Не рвут в душе своейной жил —
А может, нет души в том теле?
Конечно, надеюсь,
Конечно, мечтаю,
И эго свое
Регулярно питаю.
Себя убеждаю
Словом «потом»
И бьюсь головою
С расквашенным лбом.
«Тебя, будто „зеленый берет“…»
