Ознакомительная версия.
Вода лилась откуда-то сверху, водяная толща росла и увеличивалась на глазах, они стояли у подножья высокой горы, крепко обнявшись. Наташа присмирела на плече у Семена. Она больше не казнила себя. Пусть он будет виноват. Пусть. Она выдержит его вину. Она перенесет ее на себе, как тяжкую ношу. Они всегда будут вместе. Вдвоем можно горы свернуть и даже одиночество вынести, ведь вдвоем не страшно жить.
– Пивзавод оказался страшным местом, – сказал Семен громким голосом, заглушая шум водопада, и Наташа проснулась. Она обхватила плечи руками, чтобы унять озноб. Но согреться не удалось. В открытое окно ворвался ветер с Невы и пробежался по комнате ледяным обмороком. Коренева скорчилась от холода и мельком взглянула на мобильник. Телефон весело подмигивал зеленым глазом. Время остановилось. До конца допроса оставалось двадцать пять минут.
* * *
Пивзавод оказался страшным местом. Куда ни глянь, повсюду запущенные цеха, запах прокисшего сусла, огромные чаны на высоких помостах, уставшие стоять без дела, неубранная территория. Только в одном цехе действовала скромных масштабов пивоварня и при ней крохотная линия по розливу готового продукта. Несколько рабочих успешно справлялись с глобальной задачей партии и правительства – досыта напоить пивом местное население. Грузовые машины непрерывно циркулировали по заданному маршруту – завод аккуратно отгружал ящики с бутылками, торговля возвращала пустую тару. Сырца взяли на работу, с его бумагами не стали возиться – небрежно бросили бесценные документы в сейф и тут же забыли о них.
Аркаша выполнил свое обещание. Вскоре он появился на заводе и притащил несколько папок с пожелтевшими бумагами. Это были старые разработки по модернизации пивной индустрии. Сырец долго изучал антикварные записи. В какой-то момент ему захотелось бросить утомительное занятие, но он одернул себя: не время расслабляться. У него не было другого выхода. Руки бездумно перебирали бумажный ворох. Наконец, Володя нашел то, что искал. В одном древнем пергаменте он доискался до истины. На земле нет ничего нового. Мир стар и прост, в нем давно все уже изобретено и использовано на полную катушку. Любая проблема не стоит выеденного яйца, стоит лишь немного напрячь мозги. И Сырец, опираясь на старые записи, наладил собственную систему модернизации цеха. В администрации завода его поддержали, но средств на поддержку проекта не выдали, дескать, сначала прояви себя, а потом уж денег требуй. Тогда Сырец запросил рабочую силу. С этим делом на заводе проблем не было. В помощь ему дали двух работяг, перманентно пребывающих в состоянии легкого подпития. Сырец установил, что рабочие имеют дурную привычку завтракать солодом. В качестве технического персонала любители пивной затравки не годились, но их можно было использовать для переноски тяжестей. Вскоре работа закипела. Перебрав старое оборудование, Сырец соорудил вполне цивилизованную линию по перекачке дрожжевого напитка. Администрация завода, увидев положительные результаты деятельности Сырца, выделила ему таки средства для модернизации. А дальше все было делом техники. Сырец наладил контакты с работниками торговли, те принимали его продукцию в обход основных поставщиков. И потекли пивные денежки в пустой карман, невзирая на моральные издержки. Впрочем, Сырец не жадничал, он не забывал делиться с администрацией. Жадность дорого обходится людям, гораздо дороже, чем они думают, это он еще в колонии понял. Вскоре Сырец поднялся с колен и встал на ноги. Долгие годы мытарств кончились, он почувствовал под собой твердую материальную опору. Первым делом он вступил в кооператив, затем купил квартиру и, наконец, встретился с сыном. Сырец очень хотел, чтобы Семен увидел его богатым и благополучным. Нищий отец мало кому интересен. Но Семен при встрече сердито дулся, толком не разговаривал с отцом. Развлечения его не интересовали. Изредка он спрашивал, когда они поедут к маме. Сырец внутренне кипел, но старался выглядеть достойно в глазах маленького человечка.
– Семен, вечером ты вернешься к маме, может, хочешь еще мороженого? – сказал Сырец, беспомощно разводя руками.
Он не знал, как разговорить сына. Они сидели в кафе. Мороженое им подали в металлических менажницах, тающие шарики томно плавали в фиолетовом сиропе. Семен молча давил ложечкой скользкие шарики – он так и не притронулся к угощению.
– Мама сказала, что ты меня бросил, – сказал мальчик, размазывая фиолетовую слизь по бокам менажницы.
– Я не бросал тебя, Семен, поверь мне, – сказал Сырец, изнемогая от невозможности подыскать слова, чтобы объяснить сыну всю силу своей любви.
– Нет, ты нас бросил, – сказал сын и отодвинул от себя мороженое, менажница накренилась, и ее содержимое вылилось на стол.
Мальчик расплакался. Сырец бросился к нему, подхватил на руки и подбросил вверх, высоко, прямо к потолку. Семен летел вниз головой вперед. «Мой сын, моя кровь», – с радостью подумал Сырец и едва успел поймать ребенка на лету.
– Я не могу тебя бросить, Семен, – сказал Сырец, обнимая мальчика, – мы с тобой вместе. Ты всегда со мной. Ты во мне, а я в тебе. Нас никто не может разлучить. Никто. Ты понял меня? – он говорил с сыном так, как будто тот уже вырос, стал мужчиной. Сырец больше не подыскивал удобные слова, он разговаривал с Семеном по-взрослому. Мальчик кивнул, дескать, понял, к чему лишние слова.
– Ты меня никогда не предашь, Семен? – спросил Сырец, прислушиваясь к биению маленького сердца. Их сердца бились в унисон. В одном ритме. Такое не разделить на части.
– Не предам, – ворчливым тоном отозвался Семен. Он не смотрел на отца, стараясь загладить перед ним вину. Мальчик понял, что невзначай обидел отца.
– И я тебя не предам, никогда, ни при каких обстоятельствах, – сказал Сырец, ощущая умиротворение. Он был счастлив. В мире царила гармония. Он любил, и ему было кого любить. И его любовь не была безответной.
– Я все сделаю для тебя, Семен, у тебя будет все, что ты захочешь, я заработаю для тебя много денег, ты верь мне, – сказал Сырец, заглядывая в глаза сыну.
Мальчик сладко жмурился. Ему было хорошо. Он сидел на отцовских руках и чувствовал себя защищенным.
– Мама ошиблась, это она не со зла сказала, я не бросал вас, она погорячилась, – сказал Сырец, пытаясь примирить чувства с обстоятельствами.
После первого свидания Сырец стал встречаться с сыном каждую неделю. Он забирал его на выходные, Тамара не возражала. Сырец помог ей перебраться на новую квартиру. Вся его родня жила на улице Бабушкина. На этой же улице поселилась Тамара с сыном. И снова зажил Сырец вольной жизнью, забыв прежние мытарства. Свободных денег становилось все больше. Сырец охотно делился деньгами с желающими погреться у чужого камелька. На заводе Сырец укоренился. Много народу почувствовало вкус вполне обеспеченной жизни благодаря его предприимчивости. Процветание Сырца растянулось на годы. Изредка Володя вспоминал прошлые невзгоды, но тут же выметал их из своей памяти. Ему не хотелось вспоминать былое. Там было неуютно и одиноко, зато теперь у него был сын, ради которого Сырец был готов пойти на все. Однажды на завод явился Аркаша Лащ. Он раздраженно повел продолговатым носом, как бы принюхиваясь к настроению Сырца. Володя понял, что Аркаша пришел не просто так. Родственник попросит больше, чем все остальные нахлебники. Аркаша искренне верил, что именно он стоял у истоков благополучия Сырца. Володя не возражал. Он был благодарен Аркаше за его участие в трудную для Сырца минуту.
– Ты чего носом водишь? – сказал Сырец, возясь с накладными.
Он готовил товар к транспортировке. За окнами натужно надрывались грузовики. Они томились в ожидании готовой продукции.
– Вован, а я женюсь! – заявил Аркаша, пританцовывая от нетерпения.
Лаща распирало от нетерпения. Ему хотелось сообщить, на ком он женится. Но Сырец не обратил внимания на бушующие чувства родственника.
– Тебе деньги нужны? Сколько? – сухо осведомился Сырец.
Ему нужно было срочно сдать товар, его ждали на складе, поэтому он спешил поладить с родственником без объяснений, чтобы быстрее избавиться от него. И Аркаша сник. Он был уверен, что ему придется просить, унижаться, предъявлять требования, угрожать, в конце концов, но все оказалось гораздо проще. В унижении не было необходимости. Сырец на поверку оказался благодарным и щедрым.
– Нужны, мне очень нужны деньги, – сказал Аркаша, – на свадьбу. Я ведь женюсь.
Аркаша не мог назвать сумму, у него язык не поворачивался, но он хотел получить много денег. У него большая родня. Всех уважить надо.
– Я понял, понял тебя. Ты женишься, у тебя свадьба. Я выручу тебя, Аркаша, свадьба – дело святое, мы же с тобой родственники, – сказал Сырец, откладывая бумаги.
Володя встал из-за стола, подошел к сейфу и набрал комбинацию из семи цифр. Дверца сейфа плавно отъехала в сторону. Аркашиному взору открылся золотой ларчик. В сейфе лежали деньги. Много денег. Очень много. Это были советские червонцы. Кто хотя бы однажды увидел их воочию, уже никогда не забудет памятное зрелище, деньги вечно в глазах стоять будут. А кто сподобился подержать их в руках хотя бы один раз, тот всю свою жизнь до самого ее конца будет помнить дивное непередаваемое ощущение. Сейф был наполнен тугими красными тиснеными купюрами с изображением профиля вождя всех народов. Ленин, казалось, улыбался всякому смотрящему на него. Аркашу зазнобило, его переполняла черная зависть, та самая зависть, что не дает покоя ни днем, ни ночью, она не позволяет человеку жить, дышать, спать и даже есть. Она, как червь, нещадно пожирает несчастного обладателя изнутри и даже снаружи. Сырец вынул две пачки, туго перебинтованные полосатыми ленточками, и торжественно вручил Аркаше.
Ознакомительная версия.
