Ознакомительная версия.
Так и не ответив женщине, Лада удалилась в соседнюю комнату.
– Кофе? – тут же раздался за спиной услужливый голос Маши.
– Нет, спасибо. – Женщина удивилась, насколько глухо звучал собственный голос.
– А может, чайку?
– Нет, нет, Маша, не хочется.
– А мне мама пирожков положила. С капустой, как вы любите.
– Знаешь, что-то нет аппетита. – Сообщение о пирожках действительно не вызвало в желудке ни малейшего энтузиазма. Она взглянула на часы. Несмотря на обеденное время, есть не хотелось совершенно. Вообще ничего не хотелось. Лада подошла к окну и уткнулась лбом в холодное стекло. Там медленно кружился легкий, пушистый снег. В другое время Лада обязательно вспомнила бы, как в детстве в такую тихую зимнюю погоду они всем семейством выбирались на каток. Мама с папой ехали под руку и о чем-то переговаривались. Папа склонялся к маминому уху и что-то шептал в завиток волос, торчавший из-под вязаной шапочки, а мама хихикала, как девочка. Лада чинно ехала сзади и думала, какие же смешные люди – эти взрослые. Думала до тех пор, пока маленькая Златка не выдергивала свою руку из руки старшей сестры и не грохалась на лед. Тут же раздавался нечеловеческий вопль, шептание впереди прекращалось. Мама хватала Златку на руки и начинала безудержно целовать детские щеки, на которых инеем застывали мокрые дорожки слез. А папа смотрел на Ладу долгим взглядом и говорил укоризненно: «Э-эх». И тем не менее воспоминание это было скорее радостным, чем грустным. Ей нравилось видеть счастливых родителей, нравилось тащить по катку младшую сестренку и чувствовать в своей руке маленькую, теплую варежку. Даже папино «Э-эх» заставляло мечтательно улыбаться, а не мучиться угрызениями совести. Зачем мучиться? Она никого не роняла. Златка сама выдернула руку. Ничего не поделаешь. Сестра уже тогда не желала подчиняться правилам. Ладу это раздражало. Она ведь не подозревала, что в жизни бывают такие времена, когда не хочется ничего, кроме одного: хотя бы на мгновение, на несколько секунд позволить себе стать доброй волшебницей, а не блюстителем закона.
Лада резко тряхнула головой. Так, что из чинного пучка волос выпала шпилька. «Лезет же в голову всякий бред! Надо немедленно вытрясти!»
Через десять минут все было кончено. Закон оставил истицу с копеечными алиментами и отправился на покой до следующего дня. Лада, едва закончив процесс, и думать забыла о минутных терзаниях. Жизнь продолжала нестись по накатанной колее. Вторая половина рабочего дня была занята работой в кабинете. Сегодня Лада запланировала посетить архив. Спустившись в подвальное помещение, она с возмущением прочитала короткую и рушащую все планы надпись: «Учет».
«Черт знает что такое! Творят, что хотят. Никакой четкости. А ведь работают не где-нибудь, а в суде».
Лада бы очень удивилась, если бы узнала, что объявление о предстоящем учете висело на дверях архива с прошлой пятницы, а еще два украшали стены лифтов. Но она в архив спускалась только по четвергам, а лифтам предпочитала лестницы – это был ее способ борьбы с гиподинамией, позволяющий не отказывать себе в чае с вареньем.
В общем, без посещения архива продолжить намеченную работу было невозможно. Лада растерянно посмотрела на часы и недоверчиво спросила саму себя:
– Домой?
И автоматически кивнула. Больше идти было некуда. Она ведь еще не успела составить четкого плана. Предстояла неожиданная прогулка под пушистыми хлопьями снега. И никуда не спешить, не торопиться. Просто брести по улицам с ощущением полной свободы. От таких мыслей стало неуютно. Она стояла на крыльце здания и беспокойно озиралась, будто ждала какой-то необъяснимой помощи извне, какого-то знака, что избавит от навалившейся неопределенности.
С обычным раздражением вспомнила о младшей сестре. Вот кто на вопрос: «Что делаешь?» – всякий раз с восторгом отвечает: «Ничего». Подумаешь, полная корзина грязного белья. Можно и завтра постирать. Ужин не готов, а Валера придет голодный? Пельмени поест. Дети ползают по немытому полу? Здоровее будут. Долой стерильность! Ребенок должен знать, что такое бактерии. А Златка должна знать, что такое покой. Она и знает. А Лада вот знать не хочет. Поэтому и стоит на крыльце и думает, чем бы дельным себя озадачить. Мимо нее снуют люди. За спиной постоянно хлопает дверь. Ее обходят, огибают и обскакивают. Женщина мешается – загораживает проход. Она делает шаг в сторону, нога подгибается на обледенелой ступеньке, и через мгновение Лада уже валяется под крыльцом, охая и растирая ушибленное колено.
– Ударились? Сильно расшиблись? – раздался над ухом знакомый голос. – Надеюсь, ничего серьезного.
– Щиколотка подвернулась, но вывиха вроде нет, – автоматически ответила Лада, прежде чем поднять голову. А когда подняла, протянула: – А-а-а, это вы. – Над ней склонилась истица по последнему делу. Сапожки на шпильках, шубка из соболей. «Видно, до одежды бывший муженек не добрался. Вот и славно. Будет, что продать на черный день. Я бы на ее месте уже закидала Интернет объявлениями».
– Да. Задержалась вот. С адвокатом разговаривала. Хочу понять, стоит ли тратить время на апелляцию. – Женщина вдруг улыбнулась спокойно и просто. – Я ведь понимаю, что мне ничего не светит.
– Зачем тогда время тратите? – Лада так и сидела на снегу.
– Так… – Откровенная шубка безрадостно и неопределенно усмехнулась: – Ну, вы как? Идти можете? – Она протянула руку.
Судья хотела отмахнуться, сказать, чтобы женщина шла по своим делам и не задерживалась, но на крыльце уже начал собираться народ, и Ладе ничего не оставалось, как опереться на протянутую руку и встать.
– Спасибо. – Лада принялась отряхивать от снега мокрые брюки. Ногу саднило, и не морщиться, дотрагиваясь до больного места, не получалось. «Наверняка синяк будет».
– Идти сможете?
Лада с удивлением посмотрела на истицу. Она и думать о ней забыла. Казалось, что женщина давно отправилась по своим делам. «Ей что, делать нечего, торчать тут со мной? Она уже минут на пять-десять выбилась из своего расписания на день». Уверенность в существовании такого плана у всех и каждого (сестра не в счет) оставалась абсолютной.
– Да-да, конечно.
– Пройдитесь! – скомандовала меховая шубка, и Лада вдруг послушно сделала несколько неловких шагов.
– Так и знала! – Голос женщины сделался сочувственно-грустным. – Вы хромаете!
«Тоже мне трагедия! Обычный ушиб. Лучше бы думала, как ребенка кормить будешь, а не о моих болячках».
– Ничего. Пройдет. Нет ни перелома, ни растяжения.
– Откуда вам знать? Вы же не врач!
«Издевается? Думает, я не знаю, что не врач? Нет, точно издевается. Это такой намек на то, что я не врач, который помогает и исцеляет, а бездушный судья, не желающий защищать слабых и угнетенных. Нашлась моралистка!»
– Было бы что-то серьезное – я бы и шагу не сделала.
– Это точно, – снова хохотнула шубка и жестом указала на скамейку у входа в здание:
– Сядьте! Я посмотрю.
И снова подчинилась. Быть предметом обсуждения для группы любопытствующих, все еще стоящих на крыльце, не хотелось.
Женщина ловко стянула с Лады сапог, закатала штанину и быстро ощупала щиколотку уверенными движениями. Сначала Лада ойкнула, потом хихикнула (стало щекотно), затем смутилась: «Бред какой-то! Сижу на холодной скамье и позволяю совершенно незнакомому человеку себя осматривать». Она дернула ногой и стала натягивать обувь. Движение причинило боль, и она не смогла скрыть появившуюся на лице гримасу.
– Страшного ничего нет, но ушиб сильный. Резких движений сейчас делать нельзя ни в коем случае! И пару дней подержите ногу в покое.
– Да вы-то откуда знаете? – К Ладе вернулась способность держать ситуацию под контролем. К тому же заметила, что зеваки, убедившись в том, что ее нога не висит на ниточке, не окровавлена и не пестрит обломками костей, потеряли к действу всякий интерес. Крыльцо опустело. Она стала самой собой: четкой, уверенной, прямой и слегка грубоватой.
Женщина на грубость не обиделась. Ответила спокойно, с достоинством:
– Я – врач.
– Врач? – Лада нахмурилась. На память никогда не жаловалась и прекрасно помнила, что в деле черным по белому было написано то, что истица не работает.
– Ну да. Если я не работаю последние несколько лет, это еще не отменяет всего предыдущего опыта и образования, правда?
Лада сдержанно кивнула.
– Я десять лет проработала в травме в обычной городской больнице. Там и с мужем будущим познакомилась. Он ногу сломал. Поскользнулся так же, как вы…
«Ну-ну. Сейчас, конечно, скажет, что лучше бы он тогда сломал голову или вообще убился».
– …хорошо только ногой отделался, а то и не было бы ничего.
Лада опешила. От неожиданности подумала вслух:
– Так и хорошо, если бы не было.
– Как это «хорошо»?
– Ну, а что же тут хорошего? Нет ведь ничего.
– Это теперь нет, а раньше было. Да и дети замечательные. А без него не было бы и детей.
Ознакомительная версия.
