Галя встала пораньше, чтобы поставить тесто, напечь пирогов. Юре не очень хотелось участвовать в этом семейном празднике. В собственной семье он был чужим. Всю свою жизнь он жил интересами Вари и Игоря.
Теперь Вари больше нет, у Игоря все похоже наладилось. Нет, конечно, Юру он очень любит, и Анечка к нему привязана тоже, но у них теперь новая счастливая жизнь. Осталась работа. Но на нее уже не хватает сил. Юра понимал, что подошел к важному жизненному этапу, когда человек оказывается лицом к лицу с самим собой. И это оказывается очень непросто, оказаться лицом к лицу с самим собой.
Галя уже приготовила ему завтрак, когда он появился на кухне. Без единого слова он сел за стол, а она поставила перед ним тарелку. Так продолжалось много лет и оба они привыкли так жить. Он ее содержал, она ему не мешала. Вдруг Галя нарушила традицию.
– Сегодня вечером придут дети, будь человеком, приходи пораньше. Они все тебя хотят видеть и дочери и внуки. Бог знает, когда собирались все вместе последний раз. Приходи. Ладно? – заискивающе посмотрела ему в глаза. Он молча доел, встал из-за стола и ничего не ответив, ушел одеваться в комнату.
Галя вздохнула и начала мыть посуда. В общем, все как обычно. Приехал на работу рано. По дороге купил газету, хотел почитать, что в мире нового творится. В коридорах концерна было пусто и тихо. Он зашел в кабинет, включил свет, поставил чайник. Сейчас он чайку себе заварит и газету почитает, но ни чай, ни газета не помогли, что-то его тревожило. Он не мог понять что, но что-то не давало ему покоя.
Наверное, действительно нужно поговорить с Альбиной. Он пошел в приемную. Первый раз секретарша Оля сказала, что ее еще нету. И правда, было слишком рано. Потом он пошел к ней второй раз, но Оля сказала, что Альбина срочно уехала на какое-то совещание. Потом, она уехала на обед, а потом просто куда-то вышла. Весь день он пытался попасть к ней на прием и весь день у него это не получалось. Когда он в последний раз заглянул в приемную – Ольга таинственным голосом сказала, что у нее важный гость из Москвы и тревожить ее нельзя.
«Ну ладно, – подумал Юра, – наверное, этот разговор может подождать до понедельника».
Рабочий день закончился, но ехать домой и коротать вечер в кругу семьи не хотелось. Позвонил Игорю, тот радостно сообщил Юре, что они с Аней и Мариной едут на выходные дни в дом отдыха. Вот уже выезжают, можно сказать, что он «поймал их просто на дороге».
– Может с нами поедешь? – поинтересовался Игорь скорее из вежливости, не предполагая, что Юра может согласиться.
– Нет, сынок, не поеду. Дела у меня в городе еще. Да и домой надо, там дочки с внуками в гости придут, – отмахнулся Юра.
Дел у него, конечно же, никаких не было. И, если честно, он совсем не знал, чем себя занять. Решил заехать в кафе – поесть. Пока жевал бифштекс с салатом, вдруг понял, куда хочет поехать. Заехал в киоск, купил цветы. Те самые, которые любила Варенька. Да, он поедет к ней. К своей любимой, к самой главной женщине своей жизни. Машина выскочила за город и направилась к городскому кладбищу.
На кладбище было пусто и тихо. Уже смеркалось, и в этот час посетителей обычно не было. Этот последний приют мужчин и женщин, богатых и бедных, учителей, врачей, бандитов и бизнесменов был окружен тишиной и покоем.
Стояла золотая осень и желтые листья осыпались с деревьев и сплошным ковром покрывали и дорожки и могилы, как будто напоминая людям о том, что смерть – это то, что равняет всех. И только она одна главный судья любой человеческой жизни.
«Зачем человек живет», – думал Юра, идя по тропинке к Вариной могиле и про себя отмечая, как много новых могил добавилось вокруг.
– И правда, зачем? Если всем нам суждено умереть. Восстать из праха и вернуться в прах», – он прожил долгую жизнь, но не мог дать ответ на этот вопрос. Жил ли он правильно или нет, он тоже не знал, но если бы ему дали жизнь заново, он прожил бы ее точно также. Он ни о чем не жалел.
Могила Вари была завалена желтыми листьями, и видно было, что ее давно никто не проведывал. Юра снял пальто, повесил его на ограду и начал руками убирать листья. Варя смотрела на него с фотографии с легкой усмешкой. Она всегда так смотрела на него, особенно когда они долго не виделись. Она улыбалась и спрашивала: «Ох, Юрка, Юрка, что ты без меня натворил?»
«Ничего, Варенька, ничего. Я просто без тебя очень скучал», – отвечал ей Юра, целуя ее лицо, руки, волосы. И сейчас, с фотографии. Она смотрела, как обычно, наблюдая за его действиями.
Юра достал вазу, которая была завалена листьями. Налил в нее воды из бутылки, которую принес с собой, поставил цветы. Поправил старые венки и букеты из искусственных цветов, сел на скамейку.
Подул ветер, и Юре стало зябко. Он опять одел пальто, и сел на лавку.
– Варенька, любимая, – начал Юра, обращаясь к портрету, – я так без тебя скучаю, я помню все, каждый день, когда ты была со мной.
Варвара улыбалась на фотографии, как будто соглашалась со всем сказанным.
– У Игоря все хорошо, – продолжал Юра, – у него теперь семья: Аня и Марина. Он совсем не пьет, и я думаю, что он теперь без меня справится. Опять подул ветер. Ветки деревьев жалобно заскрипели. Можно было подумать, что это Варвара дает ему знать, что все, что он говорит – она слышит.
– Я совсем без тебя потерялся, – Юра тихонько заплакал, – не знаю, что мне дальше делать, как жить… Ты бы мне подсказала, как раньше…
И опять заскрипели ветки. Точно, точно, Варвара его слышала.
– Я устал работать, – говорил Юра, – я не знаю людей, которые зовутся моей семьей, Игорю я больше не нужен… Что мне делать, Варенька?…
И вдруг он увидел ее. В белом платье, молодая, улыбчивая, с огромным букетом сирени в руках. Она шла навстречу и протягивала ему руки. Она звала его к себе. Она любила его, он был ей нужен!
– Варя, Варенька, любимая, родная, – Юра кинулся ей навстречу… Какая ерунда, небольшая тяжесть в сердце, а Варя, она так близко… Но что это? Вспышка, острая боль, еще вспышка… Наконец. Наконец Варя с ним, а он с ней… Вот это и есть счастье…
Тело Юры нашли спустя три дня, когда его жена Галя заявила в милицию, и был объявлен поиск. Просто не сразу догадались приехать на кладбище, а сторож тоже заходил сюда редко. А осень сыпала золотые листья, укрывая ими всю землю, потому что таков закон природы, чтобы что-то родилось, что-то должно умереть.
Курьер сидел напротив, а она никак не могла справиться с волнением. «Куда же он подевался, этот чертовый дипломат», – Альбина лихорадочно шарила по шкафам. Буквально час назад она все приготовила, сложила документы и деньги в плоский черный дипломат и поставила под стол. Это чтобы удобно было отдать курьеру. Но сейчас дипломата не было. Она обыскала все шкафы, посмотрела во всех закоулках кабинета. Дипломат пропал. Он просто испарился, как будто его и не было. Курьер сидел, молча, и наблюдал за ее действиями. Она понимала, что пройдет еще двадцать минут, и он встанет и уйдет и всему придет конец. Она нервничала и никак не могла сосредоточиться. Позвонила Ольге. Спросила, не убирала ли она из кабинета этот злополучный дипломат. Та ответила, что нет. Стала вспоминать поэтапно, что произошло за этот час. Вот она приготовила деньги и бумаги. Вот все сложила, поставила дипломат под стол. Потом позвонил Виктор Николаевич, и она ушла к нему. Вернулась. Потом приехал курьер. Ну, где же он? Куда он мог подеваться?
Курьер молча ждал, он демонстративно поглядывал на часы и ждал. Альбина сидела как на углях, потом вскакивала и опять начинала искать. Прошло еще несколько минут, и курьер встал:
– Ладно, – сказал, – у меня больше нет времени. Когда будете готовы вести деловой разговор – позвоните. А сейчас мне пора. Нужно успеть в другую фирму, которая более достойна выполнять правительственные заказы», – и ушел.
Все. Это был конец. То она скажет учредителям, акционерам? И куда подевался этот чертовый дипломат? Опять позвала Ольгу. Та зашла немного смутившись.
– Оля, не мог же он испариться, – Альбина была на грани нервного срыва.
– Не мог, – эхом ответила Ольга.
– Значит его кто-то забрал. Кто ко мне заходил в кабинет? Отвечай.
– Никто, – Ольга запнулась.
– Тогда я ничего не понимаю, – Альбина была на грани отчаяния.
Дверь с грохотом открылась. Вошел Виктор Николаевич. Его лицо и весь облик выражали предельное напряжение, а в глазах светились досада и злость.
Он посмотрел на Ольгу и сказал:
– Оставьте нас.
Ольга поспешно ретировалась. Как только дверь за ней закрылась, он посмотрел на Альбину в упор: «Как это понимать?» – Я не знаю, – голос Альбины дрожал, говорила она тихо.
– Как это понимать? – повторил Виктор Николаевич уже громче.
– Этот дипломат… он пропал… – голос Альбины становился все тише и тише.
– Это называется – саботаж! – ответил сам себе Виктор Николаевич, – и я не намерен его больше терпеть! Я жду вас у себя через час с заявлением на увольнение! – и ушел, хлопнув дверью
