Ознакомительная версия.
Был он на три года старше Бена и на пять лет – Лизы, выделялся заметным, под два метра, ростом, придирчиво относился к своему гардеробу (одна коллекция постоянных шарфиков и пиджаков чего стоит) и с двухметровой высоты своего положения с доброжелательной снисходительностью наблюдал за тем, что происходит вокруг. Слабость питал ко всякого рода интеллектуальным изыскам, от неожиданных решений в части веб-технологий до артхаусного кино и высоколобой литературы. Собственно, эта слабость вкупе с математическим складом ума и располагала его к постоянному придумыванию, ну или к развенчиванию, в зависимости от настроения, самых разнообразных конспирологических теорий. Кстати, его блог, где он обкатывал свои игры разума, был весьма известен в кругу таких же эстетствующих технарей.
Последним хитом блога Макса был опрос на тему «Кто за всю историю человечества внёс больший вклад в популяризацию термина „андроид“: его автор Albertus Magnus – создатель первого человекоподобного андроида в 1270 году, братья Стругацкие, которые в 1960 году придумали свой Мир Полудня, заселили его андроидами и запретили им возвращаться на Землю, или же Владимир Путин, который к 2000 году вернул андроидов на Землю, создав правящую партию, члены которой и получили такое уничижительное прозвище».
* * *
– Здравствуйте. Скажите, здесь посылают в космос? – в дверях стоял Макс и, хитро улыбаясь, вопросительно смотрел на Бена.
– Здесь-здесь, заходи, – в ответ улыбнулся тот, – и посылают тоже здесь.
Откуда у них появилась эта присказка, ни Макс, ни Бен уже давно не помнили, но была она как некий пароль в ту часть времени и пространства, где нет места текущей суете. Сразу после этого, как правило, доставались коробки с табаком, сигаретными фильтрами, неспешно забивались сигареты, и начиналась та, малораспространённая ныне церемония, когда разный табак пробуют на вкус. Под содержательный разговор, разумеется, ведь настоящим мужчинам всегда есть о чём покурить.
– Слышал я тут о вчерашних скачках по Красной площади, камрад Макс, – выпуская облако дыма в сторону открытого окна, Бен старался сохранить максимально серьёзный вид, но было видно, что он с трудом сдерживает улыбку.
– А вы бы не слушали, камрад Бен, что попало, а спросили бы у непосредственных участников события, ибо любой пересказ гораздо хуже оригинала.
– Не скажи, камрад, мне эту картину в красках и лицах Лизка описала, с ваших слов, между прочим. Представляю эту икебану, как по Красной площади несётся гигантскими скачками такая большая и лохматая дылда, как ты, размахивая руками и пугая китайских туристов.
– Да не пугал я никого, – затянулся сигаретой Макс, – просто их так много было, что если бы я обегал, то вообще никуда не успел бы.
– Вот-вот, и я про то же, – не выдержав, заулыбался Бен, – Руморев тут китайских товарищей на съезд приглашает, а ты на его глазах китайцев на гусеницы наматываешь.
– Кстати, камрад, о Румореве… – невозмутимого флегму Макса было трудно сбить с намеченного курса. – Ты бы задумался, Лёха, с чего это вдруг Лизка от него не вылезает. Есть мнение, что охмуряет Руморев Лизавету… Теряем девку, а ты палец о палец не ударишь.
– Я-то тут при чём? – настала очередь отбиваться Бену. – Лизавета вольная птица, сама разберётся, с кем ей пальцем о палец ударять.
– Она разберётся… – хмыкнул Макс. – Знаешь, как на женщин власть действует?
– Как?
– Как мощнейший афродизиак. Сила женщин привлекает, а власть и есть сила.
– Нашёлся мне тут знаток женских душ, – засмеялся Бен, – сам вот Лизку и спасай, раз такой умный. Если догонишь…
– Знаток не знаток, но трёх девок родил. А с женой, мамой, сестрой вовсе женский батальон под началом, так что мне есть кого спасать. Это вот ты у нас свободный, – снова хмыкнул Макс, – пока…
– Макс, ты мне зубы-то не заговаривай, давай лучше про забег к Спасской башне.
– Вчера у Руморева был доступ к телу за Кремлёвской стеной. Уж не знаю, что это за тело, но, видимо, то, в чьей компетенции рекомендовать Путину жать кнопки запуска партийных сайтов. Ты же помнишь, Руморев благодаря Лизке эту идею с прошлого съезда вынашивает.
– Стоп, Макс, при чём тут Кремль, когда премьер в Белом доме сидит? С каких пор Путин рекомендации президентской администрации слушает, у него, что ли, своей нет?
– Экий ты дремучий, камрад, совсем в россиянской политике не шаришь. Хотя что с тебя взять, ты ведь даже в лицо первых людей партии, на которую батрачишь, не знаешь… Ну забей ещё сигаретку, так уж и быть, просвещу, – усмехнулся Макс. – Это для таких, как ты, в Кремле и Белом доме две разных администрации, а, по сути, она одна. И заметь, никто никого не ограничивает, никто ничего не узурпирует, так заточено изначально, ведь так действительно проще. У тандемократии головы может быть и две, как на гербе, но тело-то власти едино. Поэтому Руморев раз в неделю и ходит к этому телу на согласование… – Макс на секунду отвлёкся. – Слушай, а я ведь ещё и недурной рассказчик. С доступа к телу начал, телом же и закончил, – улыбнулся он.
– Ну с телом более-менее понятно, а ты-то там каким боком?
– Так я же Румореву презентационный ролик с анимационными заставками для съезда сделал, должен был вчера в четыре часа утверждать у него перед смотринами. Приехал, сижу в приёмной, жду, того нет и нет. Вдруг сам звонит секретарше из машины: у меня, мол, совещание в Кремле, срочно везите презентацию сюда, буду ждать в 17:00 у Спасской башни. А так как он её посмотреть не успел, нужен был кто-то, кто знает хоть, о чём речь… Короче, пришлось мне ехать. А времени, между прочим, уже полчаса оставалось. До проспекта Сахарова я долетел быстро, а там стал глухо в пробке. Время тикает, что делать? Пришлось бросать машину и прыгать в метро. Так быстро я давно не бегал, Лёха. Вылетел с «Охотного Ряда» на Красную площадь без пяти пять, картина, конечно, маслом: все так чинно ходят по площади, туристы, иностранцы… И я несусь, как лось. Но зато успел. Руморев уже стоит, злой как собака, диск взял, пару вопросов задал, потом махнул рукой и рысцой побежал сквозь Спасскую башню в Кремль. Вот и вся история. А что смешного-то?
– Да так… Смешно, вот и смеюсь. Курьером зато поработал, в голодный год не пропадёшь.
– Я и в сытый не пропаду, хватит ржать! – отрезал Макс. – Послушай лучше, у меня теория любопытная родилась по этому поводу.
– О да! Ты известный конспиролух. И где, как не на Красной площади, теории заговоров придумывать… Ну валяй, рассказывай.
– Смейся-смейся… Я тебе тут давеча новую книжку Паланика советовал почитать. Осилил?
– Нет, Макс, извини, ещё руки не дошли.
– Там не руки, там голова нужна, – Макс снисходительно покосился на Бена.
– Эт точно! Найди мне новую голову, дружище, а то моя всем этим хламом переполнена, – Бен кивнул головой в сторону стола с двумя большими мониторами, заваленного кипой листов с эскизами, схемами и таблицами. – Тут на столе места не хватает, не то что в голове, – пожаловался он.
– Ну тогда слушай вольный пересказ, ибо эта его новая вещица «Снафф», под впечатлением от которой я нахожусь, собственно, и навеяла мне очередную теорию… Сюжет прост, как топор под лавкой, – начал рассказ Макс, – но, как водится у Паланика, с подвыподвертом. Шестьсот мужиков и одна порнодива на съёмках самого жёсткого кино категории «снафф». Что ты нос морщишь? Ну это когда порносъёмки кончаются смертельным исходом, когда происходит реальная, а не постановочная смерть кого-то во время секса. Короче, самое жестокое кино, какое только можно придумать. Все персонажи, кроме главной героини, – под номерами. Ну и запускается конвейер: номер 504, с вещами на выход, ну в смысле, без вещей, но с виагрой и кремом. И ни стыда ни совести. Главное, правильно совершать фрикции и красиво выглядеть на экране. Неважно, что двое погибнут, важно, что получится настоящий снафф, аналогов которому ещё не было в истории. И все довольны: зрители, актёры… Ну те, разумеется, кто живой останется.
– Ну и мораль сей басни какова? – перебил Бен. – Что-то последнее время тема порносъёмок волнует всех околомодных авторов без исключения.
– А никакой морали. Не перебивай, а то рассказывать не буду, – пригрозил Макс. – Какая уж здесь мораль, всё предельно аморально. Но! – театрально поднял он вверх указательный палец. – Морали нет, а любофф есть! Оказывается, все эти мужчины любят эту женщину: нервно потеют, боятся, хотят, мечтают, ненавидят. Но любят каждый по-своему, не отдавая даже отчёта в этом…
– Короче, Макс, отбросы общества тоже могут любить – старо как мир. Заканчивай с прелюдией-то, – усмехнулся Бен. – Хотя неудивительно, что после таких книжек тебя на долгие прелюдии пробивает, – рассмеялся он, – главное, камрад, тебе самому после этого живым остаться.
Ознакомительная версия.
