– Как бы я не пил, а комнату не превращал в свинарник.
Сделав несколько шагов, Сергей почувствовал некоторую слабость, но не настолько, как бывало ранее. Снова взглянул на стол, где лежали исписанные листы. «Все, как прежде, но все пусто» – промелькнуло в голове. Он подошел к столу, взял листы, подержал в руке и, положив, где лежали, направился на кухню. Войдя, увидел на столе бутылку коньяка, наполовину пустую и стакан. Вдоль стены стояла батарея пустых бутылок с разными этикетками.
Сергей прокручивал разговор с невидимым собеседником. Хотелось бы на него взглянуть, да видимо не тот случай, это за гранью реального, а видеть нематериальное не дано. К его удивлению голова уже не болела, а было от чего. Он несколько дней пил в своей квартире. Это бывало редко, но нашло. Он отключил телефон и ушел в запой. Его тело появится на людях, но с иными мыслями.
– Это сколько же я выпил! Многовато, – произнес он вслух.
Окинув взором кухню, он поставил бутылку в шкаф, стакан в раковину и включил чайник, в котором к его удивлению была вода.
Когда чайник закипел, то заварил крепкого чая и сел за стол.
Итак, то, что было в комнате это уже последствия запоя или я все это слышал реально? – сделал он попытку размышлять. – Если последствия, то все становится ясно, а вывод – надо меньше пить. Предположим, что разговаривал я не с собой. Выбор есть. Если я откажусь, то буду жить, как и прежде, но мне это самому надоело. Писать становиться все сложнее. Пропил свои мысли получается. Жизнь однообразна и скучна. А если соглашусь, есть возможность увидеть себя со стороны, но как понимаю, не в таком виде, как сейчас. Манеры и мысли будут иные. А ну как обманет и я не смогу вернуться в прежнее состояние? Что тогда? Тогда хана. Нет, брат, хана к тебе уже стучится в дверь, а так есть шанс ее не пускать. Сейчас у тебя не жизнь, а полное недоразумение. Друзья, если еще не отвернулись, то не рады, семья почти развалилась. В физическом смысле это можно назвать жизнью, а в духовном уже давно умер. В любом случае надо либо соединять их в единое, либо… Нет, суицид не для меня, но жить так бездуховно стало просто уныло жутко. Одиночество все больше заполняет окружающий меня мир, из которого мне выбраться все труднее, а достучаться до меня не легче.
Может быть, попробовать поверить. Риск велик, так как я бросаюсь в омут с головой, не умея плавать, но и сидеть на берегу невмоготу.
– Эй, ты где?
– Я здесь.
– Я решил согласиться, но побаиваюсь.
– Я понимаю, но мое слово для меня не менее важно, чем для тебя твоя жизнь. Мое слово – это я. Если не сдержу, то потеряю себя, а мне больше нечего терять.
– Да ситуация. Для чего тебе все это?
– У тебя были не сбывшиеся желания, жажда поступков? Ты когда нибудь мечтал?
– Только этим и занимаюсь, – усмехнулся Сергей.
– Все сбылось?
– Если бы.
– У меня нет мечты, но есть желание сделать то, что надо сделать.
– А ты мне не испортишь душу?
– А ее еще можно испортить? – снова услышал он иронию, – я попробую реализовать некоторые твои желания.
– Зачем?
– Нельзя оставлять, то что хотелось сделать, чтобы не жалеть потом.
– Это как?
– Ну, было, чтобы кому-то захотелось съездить по физиономии, но сдержался?
– Было.
– Жалеешь?
– Есть такое дело.
– Вот я и попробую.
– Да ты что! Это же буду я, и потом все последствия расхлебывать мне.
– А тебе не все равно?
– Да, в общем, верно.
– Да и не волнуйся, все будет в пределах разумного, а там разберешься, прав я или нет.
– Ты кто? Добрый ангел?
– Ангелы бывают злыми? Нет, я не ангел и не демон. Я это я. Не забивай себе голову вопросами, на которые не получишь ответа. Сделай проще. Ты словно дашь жизнь взаймы своему второму «я».
– Ага. Мне бы найти свое первое «я» и с ним разобраться, а ты сразу со вторым предлагаешь.
– Шутку оценил, ну пусть будет зеркальное отражение. Да не все ли равно? Кто знает, сколько отмеряно, а я попытаюсь решить отправленные в архив твоей души желания. Вдруг получится? Да и другие вопросы, что получится порешаю.
– Это, какие другие?
– Зачем тебе это знать раньше времени?
– Так. Я все – таки разумею, что у тебя есть и своя корыстная цель.
– Не буду скрывать – есть, но она ущерба тебе не принесет. И не спрашивай какая, не скажу. Так как?
– Договорились. Как все будет?
– Иди и ложись на диван. Закрой глаза и все.
Сделав глоток чая, Сергей прошел в комнату, лег на диван и зарыл глаза: – Ты только тело не попорть, – попытался он пошутить, чтобы сбить тревогу и тут же провалился в сонную пустоту.
Небытие прошло. Я открыл глаза и осмотрелся вокруг. Поднес руку к глазам, пошевелил пальцами, дотронулся до своего лица и почувствовал теплое прикосновение. Улыбнулся ощущениям реальности. «Удалось. Мне удалось посмотреть мир еще раз. Пора вставать. Одно дело видеть тело со стороны, другое в зеркале, как самого себя. Пусть на время, но все же», – рассуждал я про себя.
Поднялся и чуть потопал ногами. Стоял твердо, алкоголь не давал о себе знать. Я прошел в прихожую, где висело большое зеркало, и посмотрел на себя в полный рост. Одежда была помята от лежания на диване.
Ну, вот я и в теле и надо отметить не в плохом теле в прямом смысле этого слова. Как много хочется успеть сделать. Сделать что-то приятное, доброе для себя. Хочется глубоко вдохнуть свежего воздуха, посидеть на берегу реки, побывать в горах и увидеть красоту снежных вершин, на которых солнце играет бликами и словно миллионы серебряных монеток отражают солнечные лучи. А река? Когда сидишь и слушаешь тихий шелест волн, которые накатывают на берег, а ты сидишь и смотришь на эту красоту.
А океан? Океан под знойным солнцем. Лечь на песок так, чтобы волна нежно прикасалась к ногам, доходила до пояса и отступала. А ты лежишь, накрывшись широкополой шляпой, закрыв глаза, и только слушаешь шум волн и вдыхаешь морской соленый воздух. Ах, как много хотелось бы испытать. Всегда есть что-то, что хотелось бы, но не получилось и не важно, по каким причинам не удалось, но очень хочется.
Но что это я все о личном. Я обещал вернуть чистую душу. Не надо путать пустую и чистую. Надо снять с нее груз того, что он хотел, но не сделал, пусть порой и не приглядно с моральной точки зрения. Надо успеть сделать и для него и для себя. А мне лично много и не надо. А потому вперед. Нечего рассуждать. Время уже пошло.
«Ничто человеческое мне не чуждо», – вспомнил я фразу и направился в душ. Струи воды били по телу и стекали, образуя ручейки. Я подставлял им лицо, и чуть приоткрыв рот, губами хватал воду. Это было истинное наслаждение. Глуп тот, кто считает, что это обычная процедура для гигиены тела. Душ – это наслаждение, позволяющее побыть самим собой, в попытке убедить себя, что вместе с водой смывается усталость и забота. Чаще всего это удается, что дает возможность отключиться от повседневных мыслей и наслаждаться шумом струй. В душе я пробыл не менее получаса и вышел оттуда обмотавшись полотенцем в поисках более приличной одежды, во всяком случае, не мятой.
Все, что мне было надо, я нашел в шкафу: чистые джинсы, рубашку, носки. Одежда пахла еле уловимым запахом стирального порошка. Молодец. Все – таки следил за собой. Все. Закончил. Он – это я, пусть и временно.
Я посмотрел, что держит в холодильнике и грустно присвистнул. Там была зима, пустынная зима. На тарелке лежал огурец. Я нашел на антресолях мешок, который не известно, как туда попал, и сложил в него все бутылки. Затем в кабинете взял небольшую сумку, в которой носят документы, и посмотрел содержимое: права на вождение автомобиля, ключи от машины, паспорт, кошелек с деньгами и кредитной карточкой, код которой я знал. Взял не глядя телефон со стола и положил в сумку. Повесив сумку на плечо и подхватив мешок с бутылками, я вышел из квартиры. Пока спускался по лестнице, бутылки в мешке предательски звенели, извещая окружающих о своем количестве.
Во дворе я отнес мешок к мусорным бакам, где несколько человек, являясь санитарами помоек, рылись в баках.
– Ну, что? Не велик улов? – поинтересовался я, когда подошел к ним, – вот может быть здесь что-то для вас подойдет, – и поставил мешок, который известил о содержимом. Бомжи устремились к нему.
– Только без драки. Сдайте, что примут и разделите все по-честному, – напутствовал я их, отправляясь к машине.
Когда завел двигатель, то несколько минут сидел в раздумье, куда поехать. Плана, как такового у меня не было, но в памяти была информация, куда можно направляться. Желудок сам дал мне направление, и я направился ужинать, да и времени было уже около семи вечера. Выехал со двора и отправился в привычный ресторан, где меня знали.
Когда вошел в зал ресторана, то остановился, чтобы осмотреться. Несколько посетителей подняли головы, и посмотрели на меня. Я долго изучал владельца тела и потому знал всех, кого знал он. Кивнув в знак приветствия, я направился к угловому столику, который был свободен. Подошедший официант спросил:
