Ознакомительная версия.
– Вот и я того же мнения, – сказал Прохор, отворачиваясь от окна. – Вот мы и узнаем – правда то, что написано, или нет. Мы с вами, генерал, отправляемся в Горянку. Будьте готовы убыть с рассветом и возьмите несколько гвардейцев, мало ли что. А я, тем временем, оставлю кое-какие распоряжения на время моего отсутствия. Выполняйте.
Генерал ударил каблуками, развернулся и строевым шагом покинул Тронную Залу. Обладатель рыжей шевелюры вздохнул.
– Ну а ты что скажешь, друг мой?
За троном раздалось шуршание, после чего на свет дневной появился писарь, что скрывался от посторонних глаз в тайной комнате.
– Что-то тут нечисто. Чует мое сердце подвох.
– Вот и я про то. Ты, кстати, тоже собирайся, со мной поедешь.
Фрэд нахмурился.
– А без меня никак?
Прохор показал летописцу кулак.
– Я никому другому не доверю мои подвиги записывать. Тем более что должность обязывает. А пока тебя не будет, твой помощник дела поведет, благо, их не так и много. Пиши мой королевский указ.
Фрэд вздохнул, открыл книгу, выудил из кармана писало, подаренное мастером, и стал выводить на пожелтевших страницах.
«Указ
номер один от второго числа августа
месяца года первого от Выборного дня.
Снарядить отряд, дабы разобраться
с исчезновением скота в селе Горянка,
что расположено у подножья Северных Гор.
Выделить на сие мероприятие десять золотых из казны.
Король Серединных Земель Прохор Первый».
Государь достал собственное писало и поставил в книге подпись.
– И не забудь про письмо, оно на троне лежит, – после чего покинул Тронную Залу и направился повидать супругу.
Толкнув массивные позолоченные створы дверей, ведущие в покои Изольды, Прохор вошел внутрь. Первая дама Королевства сидела на кровати с балдахином и кормила грудью крохотное дитя шести месяцев от роду. Девочка обладала умопомрачительными голубыми глазами и копной золотых волос. Она громко причмокивала, чем несказанно веселила свою мать.
– Дорогая, – Прохор поцеловал супругу и погладил дочь по головке. – Мне необходимо убыть из города. Появилось срочное дело.
Изольда нахмурилась.
– А обязательно, чтобы этим занимался именно ты? Назначь доверенное лицо.
Король сел на резной стул и облокотился на стол, заваленный пеленками, капорами и пинетками.
– Ты же знаешь мое мнение: хочешь, чтобы все было сделано хорошо, сделай сам. Да и потом я скоро плесенью покроюсь от безделья. В конце концов, надо периодически объезжать вверенные мне народом территории, общаться с жителями, может, они чем недовольны. Что мне всю жизнь в замке сидеть? Я так стану на Генриха похож. Растолстею, а потом найдется какой-нибудь ухарь, вроде меня… Тьфу, тьфу, тьфу, – Он трижды сплюнул через левое плечо.
– И сколько тебя не будет? – спросила Изольда, укладывая дочку на кровать. – Ты же не оставишь меня одну надолго?
– Конечно нет, – Прохор обнял супругу, которая устроилась у него на коленях. – Мухой туда и обратно. Я же король, идущий в ногу со временем. У меня лучший в мире изобретатель. На воздушном шаре, думаю, за несколько дней обернемся. Ты даже заскучать не успеешь, клянусь своими бубенцами.
Изольда загрустила.
– Прежде, чем покинуть нас, уложи дочку. Да и я прилягу, устала.
Прохор принял из рук жены дитя и принялся медленно покачивать, напевая еле слышно песенку, что услышал в таверне от музыкантов и тут же запомнил. Хорошие песни завсегда легко на ум ложатся.
Я жив, покуда я верю в чудо,
но должен буду я умереть.
Мне очень грустно, что в сердце пусто,
все мои чувства забрал медведь.
Моя судьба мне не подвластна,
любовь моя, как смерть, опасна.
Я был медведем, проблем не знал.
Зачем людских кровей я стал?!
Забрали чары души покой.
Возник вопрос: кто я такой?
Мой бедный разум дошел не сразу
до странной мысли: я человек!
Колдун был пьяный, весьма упрямый.
Его не видеть бы мне вовек!
Моя судьба мне не подвластна.
Любовь моя, как смерть, опасна.
Погаснет день, луна проснется,
И снова зверь во мне очнется.
И оборвется тут, словно нить,
Мой дар на двух ногах ходить.3
Когда песня закончилась, Прохор обнаружил, что и его дочка и супруга мирно сопят. Осторожно, чтобы не разбудить, он положил дитя в ясли, что стояли возле ложа Изольды, и на цыпочках покинул покои, прикрыв за собой створы. Постояв немного возле дверей, прислонившись к ним спиной, король улыбнулся и решительным шагом направился к своему другу, изобретателю Даниэлю.
Прохор шел по тесным улочкам Броумена не таясь. Он отказался от ненужных, как ему казалось, поездок на карете. Зачем? Лошадей запряги, карету намой, потом коняг выкупай… Улицы, опять же, освобождать надо, ведь прачки с рассветом вывешивают белье, да и детишки любят играть.
Бывший шут приветливо улыбался горожанам, рубящим шапки, и кланялся в ответ. Не гнушался король и остановиться возле какой-нибудь лавки и перекинуться парой слов с хозяином или хозяйкой.
– Мое почтение, мусье Жак, – салютовал Прохор. – Как торговля? Идет? Поклон супруге.
– Непременно, Ваше Величество! – отвечал толстяк.
– Будьте здравы, Государь! – кричала полноватая торговка.
– И тебе того же, коль не шутишь, – отвечал Сюзерен.
Жители Броумена обожали своего Правителя и норовили всучить ему, кто что мог: кто только что испеченную сдобу, кто насыпать полные карманы семечек, которые воровать теперь не имелось надобности, кто угостить сладостями. Каждый портной пытался надеть на Сюзерена какую-либо обновку со знаком именно своей лавки, чтобы повысить собственный статус. Мол, смотрите, Король в моем ходит! И Прохору не всегда удавалось отбрехаться, а давить своим положением он не хотел. Добрее надо быть, ведь люди от всего сердца, пусть и присутствует некоторая корысть, но все же. Детвора, завидев Государя, прекращала игры и почтенно кланялась, а тот, в свою очередь, мог забыть о делах и погонять с ними кожаный пузырь и разбить случайно окно в лавке, а потом долго извиняться перед хозяином. Мог Прохор и в «печника» сыграть с мальчишками постарше или в «халихало» с девчатами. Мог на крышу закарабкаться, как заправский циркач, чтобы снять котенка и вручить плачущему бутузу. Не чурался Король черни, везде был своим, за то и любили.
Салютуя жителям города налево и направо, он добрался-таки до логова изобретателя. Тот, по своему обыкновению обнаружился в амбаре, где пытался выбраться из-под упавшего на него шкафа. Не появись Прохор, Даниэль так и нашел бы свою смерть под грудой шестеренок и прочего хлама. Король сокрушенно покачал головой и, использовав в качестве рычага старое коромысло, освободил бедолагу. Мастер, кряхтя, как столетний дед, вылез, вздохнул и отряхнулся. Клубы пыли заплясали в солнечных лучах, что пробивались сквозь обрешетку крыши амбара. Покрыть железом у Даниэля руки не доходили. Все свои изобретения, чтобы те не ржавели под дождем, он сокрыл обрезами плотной ткани. И все это кучковалось тут и затрудняло передвижение. Итог – мастера завалило.
– Спасибо тебе, должен буду. Что привело Правителя Серединных Земель в мою скромную обитель? Чем могу быть полезным самому благороднейшему из…
– Хватить распинаться, неугомонный, – оборвал его Прохор. – Ты точно своей смертью не помрешь. Прав был старый генерал, погубят тебя твои изобретения. Вот чтобы ты делал, если бы я не пришел?
Мастер почесал затылок.
– Что-нибудь придумал и собрал из того, что под рукой. Рано меня со счетов списывать. Я так просто не сдамся костлявой. Давай, пройдем в дом. Не пристало короля принимать в сарае. Прошу, Вашество, – Даниэль указал Сюзерену на дверь и сплюнул под ноги.
– Полно, – отмахнулся Прохор, – я на минутку. Готовь свой летучий корабль. Завтра с зарей убывает к Северным горам, село Горянка. Будем я, ты, писарь, генерал и несколько гвардейцев.
– Стряслось чего? – спросил мастер, разглядывая порванные штаны.
– Стряслось, – вздохнул рыжеволосый Правитель. – Вампиры там завелись.
– Да иди ты! – воскликнул изобретатель и запрыгал на одной ноге, уронив на другую только что найденный насыпной утюг. – Брехня!
– Вот и узнаем. Ты, главное, не забудь все подготовить и не убейся тут. Ладно, пойду я, дел еще много. Не провожай.
Прохор попрощался с другом, чтобы встретиться с ним вновь уже с восходом солнца.
Гвардейцы, что даже под угрозой смертной казни отказывались взойти на борт летучего корабля, немного пообвыклись и бочком-бочком пробирались к краю палубы, поближе к леерам. Страх страхом, а любопытство брало свое. Как не крути, а посмотреть на землю с высоты птичьего полета хотелось всем.
Мастер усовершенствовал свой воздушный шар, сменив последний на продолговатый пузырь, больше напоминавший по форме кабачок, а плетеную корзину заменил самой настоящей ладьей, которую он тоже модифицировал, снабдив ее пропеллером и паровым двигателем. Теперь, при желании, можно посадить посудину на воду и продолжить движение вплавь. Если закончатся дрова, то можно перейти на паруса или весла. В общем, простоя не будет, если что. Даниэль хотел собрать еще несколько таких кораблей и даже получил согласие Государя, но не нашлось больше желающих управлять подобной штуковиной, зато от желающих обладать самоходной телегой отбоя не было. Изобретатель даже открыл собственную лавку, где продавал всякие штуки, особым спросом пользовались самокаты о двух колесах, на вроде того, что он предлагал сконструировать Прохору, еще в бытность последнего шутом.
Ознакомительная версия.
