Ознакомительная версия.
– Срочно?
– Да нет.
– Может, кофейку сделать? – в глазах Инны мелькнул огонек.
– Да нет, спасибо. Тут нормально не попьешь. Беготня одна. В другом месте надо пить. Организуем? – Саша хитро улыбался.
– Не против.
Тут в приемную зашел Фадеев. С целой пачкой бумаг.
– Инночка, я прошу тебя, срочно вот это все нужно подписать, – и он демонстративно сделал жалобное лицо.
– Зайди через пятнадцать минут – будет подписано, – и голос, и лицо Инны стали равнодушно-строгими.
– Мне очень нужно сейчас… Прошу тебя.
– Ты видишь – она разговаривает. Как я подпишу? – Инна ткнула палец в телефон. Горевшая там красным огоньком кнопка через мгновение погасла.
– О, уже нет… Ну пожалуйста, – Фадеев вытащил из кармана брюк завернутый в прозрачную этикетку розовый леденец в форме дольки.
– Это тебе… элитный грейпфрут, – он положил его на край стола и снова скривил жалобное лицо.
– Он у тебя в кармане ни к чему не прилипал? – Инна встала и с раздраженным видом протянула руку, – к мандаринкам твоим?… Ладно, давай свои бумажки.
В облегающих черных джинсах ее задница выглядела очень эффектно. Саша глотнул слюну. Фадеев смотрел туда же. Инна чуть приоткрыла дверь Дайнеко, глянула туда, потом как кошка проскользнула внутрь.
– Невесте графа де ля Ферр всего шестнадцать лет, – тихо запел Фадеев песню из «Трех мушкетеров», – но никого в Провансе нет, кто б делал так минет… – с хитрой улыбкой смотрел на Саню.
«Всё-то ты пасешь», – подумал Игнатьев, усмехаясь в ответ.
– Большой ты придумщик, Толя.
Прошло минут пять, и Инна вышла. Отдала Саше его бумаги, Фадееву – его. Тот сразу стал проверять подписи. На двух листах подписи не было.
Пропустила.
– Инн, тут на двух листах забыли… Зайди еще раз… Надо прямо сейчас… Ради элитного этого…
– Как ты меня уже достал… В следующий раз будешь на каждый подписной лист клеить бумажку, чтоб она видела… – Инна схватила листы и снова зашла к Дайнеко.
– Тут каждый день столько подписывать, что никаких бумажек не хватит, – пробубнил Фадеев.
– Сколько вывозишь? – спросил Саша Толика, пока они ждали Инну.
– Сорок один лимон. С копейками.
– На пьянку пойдешь?
– Думаю – да. А хули – надо расслабиться. Попьем, посмеемся. А ты?
– Не знаю. Посмотрим. А кто еще будет? Не говорили?
– Да практически все. Даже Левандос собирается.
Инна вышла, отдала Толяну бумаги. Он рассыпался в благодарностях и выскочил из приемной. Саша, хитро улыбаясь, подмигнул красавице-секретарю зампредправления. Уходить не хотелось. Но уже пора. Инна взяла оставленный Фадеевым леденец и через плечо наотмашь бросила вглубь узенькой приемной. Там, возле тумбочки, на которой возвышался мощный копир, стояла урна. Конфетка, описав дугу, ударилась о тумбочку и попала прямо в нее. Блестящий бросок.
– Такой вот элитный грейпфрут… – Инна игриво улыбалась.
Саша сделал прощальное движение ладонью и вышел из приемной. В голове крутились мысли одного направления – даст секретарша или не даст. Если даст, то что потом? Если не даст, то почему? И нужно ли это? А что, разнообразие в жизни все-таки. Скорее всего, что даст. Служебный роман.
Нет, это корпоративный роман. С вытекающими. Точно даст. С этими мыслями Саша решил отлить. И со свернутыми в трубочку бумагами вальяжно зашагал в туалет.
Путь в туалет лежал через приемную Председателя Правления. С одной стороны были два кабинета первого и генерального заместителей, а с другой стороны, между столов секретарей и помощников вели наверх несколько ступеней в кабинет Самого. Секретари были все как на подбор модели. Одна другой краше. И все с жеманными голосами роботов. Всех «роботов» нужно было обязательно поздравлять с днями рождений, праздниками, улыбаться и говорить комплименты. Иначе неожиданно, именно неожиданно могли начаться проблемы. С подписью документов и вообще. Саше проблемы были не нужны. Он сделал соответствующее лицо и как можно быстрее пересек предбанник банковского топменеджмента. Роботы не обратили на него внимания. И хорошо.
Вернувшись на свое место, Саша опять погрузился в курсовую болтанку. Пока его не было, Игорь «подхватил» пару его сделок. Они знали друг друга много лет, бывали в разных дилерских передрягах и, естественно, доверяли один другому.
– Потребительское доверие по Европе растет, розничные продажи тоже. Евро, вон, смотри, больше полфигуры за сегодня вверх пропахало, – Доценко курсором скакал по экрану монитора.
– Да, с таким ходом, наверное, очереди за «мерседесами» у них выстроились.
– Завтра по Америке Non farm pay roll[10] посмотрим, какой будет.
– Да чо там смотреть на эти америкосовские индексы. От них все меньше толку. Ну, повысятся. А евро все равно наверх прет. Логика перестала быть видна. Все херня. Рубль, рубль меня волнует. К чему его подвязывать?
– Да что ты заладил со своим рублем. Все будет хокей.
– Он такой же твой, как и мой, – Саша поморщился, – очень долго все по накатанной идет.
– По Осетии я смотрел… Там это шатание уже давно.
– Когда последнее обострение у них было? В прошлом ноябре. Но вяло. Практически все на словах. Без артобстрелов. Россияне все больше подключаются в разборы. Кто-то из них должен психануть.
– Ну и когда ты прогнозируешь эти психи?
– Не знаю. К первому апреля, может.
– На день смеха? Да перестань.
– Посмотрим. Кстати, когда учетная ставка по Европе? В четверг, на следующей неделе.
– А какие прогнозы?
– Ну, еще рановато. А так пишут – без изменений.
Они замолчали. Кирьян заносил сделки в систему. Дилерский зал был наполнен монотонным галдением. На мониторе в центре зала российский президент осматривал какой-то завод. Потом крупным планом что-то говорил. Звук был отключен. Саша вдруг вскинулся.
– Где пульт? Сделайте звук! Что он говорит?
Пульт был у Кирьяна. Пока он его доставал, сюжет закончился.
– Всегда так! Когда надо – пульта нет, звука нет на!.. Надо, бля, было аквариум вместо него повесить, с рыбами, – Саша был раздражен, – вот о чем он говорил?
– Он как всегда был краток, – констатировал Кирьян. Он все-таки включил звук на мониторе.
– Пацаны! Серый! – это был голос Фадеева, – ну какого вы включили звук на этом телевизоре. И без него вот такая голова.
– Шо ты хочешь? – повысил голос Кирьян, – нам нужны новости. Но-во-сти!!! По твоей любимой России.
Толик хотел что-то сказать, но издал только какой-то мычащий звук, махнул рукой и отвернулся. Тут ни с того, ни с сего вскочил и заорал Вадик Лесной:
– Олька, сука, пиздюлина! До сих пор деньги не отправила на СевПром. Я людям пообещал пораньше. И ее просил. Ща трубку не берет. Падлааааа!!! – он схватил телефонную трубку. – Где ты, ску-ууу-ка?!!
Весь зал взорвался дружным хохотом. С Вадиком такое бывало. Он опомнился после всплеска эмоций и теперь как бы оправдывался.
– Ну, действительно, я с людьми по таким ставкам работаю, что надо, чтобы все хорошо и быстро. Ну, где деньги?
Оля, сотрудница бэк-офиса по платежам ресурсников, вообще-то, честно говоря, деньги проплачивала либо не туда, либо не ту сумму, которую нужно, либо что-то забывала, чем периодически «доводила» Вадика. Но Оля, несмотря на все свои, порой очень болезненные для Лесного ошибки, как непотопляемый корабль продолжала уже много лет плыть по течению без всякой боязни быть наказанной – уволенной. У нее были родственники там, где надо.
На лице Леса, так его еще называли, выступили красные пятна. Видать, он «принял». Максимов, лучший его партнер и по работе, и по бутылке, дергал его за рукав. Сейчас всеобщее внимание было совсем ни к чему. С другой стороны Вадика дергал за рукав Валера Корсун. Казалось, что Лесного трясет в конвульсиях.
– Сядь, сядь и закройся, – хрипло бубнил ему Максимов.
– Шо ты дергаешь меня, – вдруг Лесной неожиданно обратил свой гнев на Корсуна, – козел дурной.
– Сам козел дурной, – Корсун отодвинулся.
– Закройся, я тебе говорю, – Максимов повысил голос, – Воды, бля, попей.
– Ты тоже козел дурной, – натужно протянул ему Вадик и сел.
Работа вернулась в прежнее русло. Торговля на сегодня была закончена. Саша проверил сделки в системе. Все нормально. Вроде бы. Скоро шесть часов – и домой. Опять подумалось об Инке. Да, хороша сучка.
Сообщением пикнул мобильный телефон. Снова приглашают на турнир по покеру. На сегодня Саня – пас.
Сзади, за перегородкой послышались отрывки разговора Левандоса и Иртышевой, зачем-то подошедшей к нему. Голос Леванченко был расслаблен. Ему надоело читать журнал, и интернет надоел, а уж как окружающие ему надоели, можно было только догадываться. Покривляться в разговоре с Иртышевой было чем-то типа развлечения.
– Ну, так ты идешь с нами бухать? Или оторвешься от коллектива? – слова Леванченко были с каким-то налетом насмешливости.
– Да я бы пошла, но от одной морды, всем известной, уже тошнит… – цедила Анька.
Ознакомительная версия.
