Ознакомительная версия.
– Слушать тебя противно, – сердился муж.
– Пуще прежнего старуха взъярилась! – подначивала подруга.
Анна вздохнула, хотела было еще потравить себе душу, пожалеть сына, попавшего в сети опытной женщины, но купол неба сиял такой голубизной, и так пахла весенняя просыпающаяся земля, что она улыбнулась и пошла назад, домой. Нужно еще пирог с яблоками из готового слоеного теста поставить в электрическую духовку.
Когда из кухни потянуло горячей корицей, Анна выложила пирог на деревянную доску и покачала головой – покрасивее бы блюдо, но где его взять? Почти все оставили в городской квартире сыну, в новый дом перевезли самое необходимое – диван, телевизор. Холодильник, правда, купили новый, а плиты все еще нет, готовили на электроплитке. В планах были и дизайнер, и кованые перила на лестницу, и витражи, и новая мебель, но пока все средства уходили на строительство. Сын помочь не мог – жена все деньги вытягивала на себя да на своего ребенка. Да еще врала, мол, велосипед мальчишке ее мать подарила, а себе на дубленку сама заработала.
– Откуда ты знаешь, может так оно и есть? – успокаивала подруга, но Анна только поджимала губы.
– Да где же у меня блюдо для пирога? – пробормотала Анна и взглянула на нераспакованные сумки с вещами. Раскрыла одну, другую – все не то. И вдруг увидела в пакете самодельную картонную «шкатулку» – коробку из-под обуви, оклеенную цветной бумагой. Достала, и сердце защемило – этот разноцветный сундучок сделал Илюшка в первом классе, она складывала в него поделки сына. Подняла крышку и увидела несколько пасхальных яиц – глиняное, раскрашенное голубой краской, оклеенное бисером, разноцветной тесьмой. Илюшка дарил их родителям – как раз в те годы Пасху снова стали широко праздновать, и сын приносил трогательные самодельные писанки и крашенки из детского сада и школы. Анна поцеловала шершавое глиняное яйцо, дотронулась до отколовшегося бочка. Не надо ей никакой дизайнерской мебели, интерьеров, Илюшкины детские вещицы, рисунки и фотографии – вот ее главные и самые дорогие украшения! На память о том времени, когда сын любил и обнимал ее, а не чужую женщину с ребенком!
На улице просигналила машина. Анна закрыла коробочку и пошла на веранду – взглянуть на дорогу. К дому подъезжали две машины – мужа и сына. Анна выбежала на улицу открыть ворота. Из «Хонды» выскочил малыш с пятнышками зеленки на лице – видно, переболел ветрянкой, и пошел было в сторону Анны, но смутился и обернулся к родителям.
– Иди-иди, сынок, поздравь бабушку, – сказал Илья, а невестка улыбнулась.
Малыш подошел к Анне и вдруг протянул ей букетик весенних цветов – крошечные, как шмели, мать-и-мачехи, звездочки пролесков, золотые лютики и веточка вербы.
– Бабушка Аня, это тебе.
Анна осторожно взяла теплые от детской ладони стебельки.
– Спасибо!
– А вот еще – я для тебя сделал писанку, – коверкая буквы, сказал малыш и положил на ладонь Анны разрисованное гуашью красно-желтое яйцо. – Только я болел и не мог приехать тебя поздравить.
– А теперь поправился? – спросила Анна.
– Совершенно! – серьезно произнес малыш. – Мама сказала, что теперь я не заразный.
– А ко мне ничего и не пристает, – сказала Анна и вдруг подхватила мальчика на руки, а он крепко обхватил ее за плечи.
– Бабушка, а у меня ведь такая праздничная новость!
– Какая же?
– У меня будет братик или сестричка! Лучше бы, конечно, братик. Я с ним буду играть, и все-все свои машинки отдам, потому что он будет мой родной!
– Это ты мой родной, – сказала Анна и отвернулась на мгновенье, чтобы весенний ветер высушил слезы. – Пусть будет братик, раз ты так хочешь. А мы с тобой сейчас знаешь, что будем кушать?
– Что?
– Борщ, пирог с яблоками, а завтра будем пить самый лучший в мире сок – березовый!
Катерина шагнула из самолета на трап и, как в облако, окунулась в южную ночь – горячую и влажную одновременно. Пассажиры оживленно загомонили, не верилось, что еще недавно ждали вылета, кутаясь в ветровки и плащи и с тревогой поглядывая на залитые холодным дождем окна аэропорта, а теперь вдыхали шелковый ветер, почему-то пахнущий клубникой. Катерина вышла из холодно-стерильного от кондиционеров здания аэропорта и поняла, откуда этот сладкий аромат – на площади, вымощенной брусчаткой, вдоль длинного газона с бордюром из цветущих роз, в золотистом свете фонарей стояли местные жители с лукошками, банками, бидонами и даже ведрами клубники.
– Попробуйте, пожалуйста! – наперебой призывали продавцы. – Свеженькая, днем еще на грядке росла! Девушка, задешево отдам!
«Это я что ли девушка? – подумала Катерина, откусила бок темной клубничины и рассмеялась, впервые за несколько месяцев. – Как хорошо, что я сюда приехала!»
Катерина села в такси, придерживая пакет с купленными ягодами. В раскрытое окно пахло акацией, жасмином, полынью, черешней – жизнью! А ведь всего пару часов назад, в самолете, она с равнодушной тоской думала: «Куда я лечу? Зачем? Ладно, переночую в комнате отдыха в аэропорту, и назад – домой. Сколько денег на ветер выбросила…»
Слетать на три праздничных дня к морю уговорила подруга.
– Катя, ну хоть немного развейся! Ну что теперь, хоронить себя? Взгляни на все другими глазами и порадуйся за Лешку, ты же его любила!
– Это какой же святой надо быть, чтобы порадоваться за мужа, который завел на стороне ребенка и ушел? Ты сама-то на это способна? – рассердилась Катерина.
– Я – нет. А ты да, – серьезно сказала подруга.
Катерина замуж вышла, по тревожному мнению близких, уж очень поздно – в тридцать два года. Ждала его, Алексея, как потом всегда говорила мужу. Свадьба была простой, в загородном кафе с несколькими друзьями, на невесте – летнее белое льняное платье, вместо фаты – венок из колокольчиков с веточками дикой земляники, которые Алексей нарвал невесте, пока шли от машины по полю и кромке леса. Этот запах алых ягод от рук Алексея Катерина помнила и сейчас…
Первый год совместной жизни прошел, как в сказке. Переехали хоть и в однокомнатную, но новую квартиру, отпуск провели на Алтае, в горах возле звонкой реки. Ночи были страстными. Правда, молодые предохранялись, решили сперва пожить для себя.
Но однажды Алексей сказал:
– Родишь мне дочку? Такую же красивую и добрую, как мама?
Катерина закрыла глаза от нахлынувших слез и лишь кивнула:
– Да…
Они с хохотом выбросили упаковку средств «от детей» и самозабвенно занялись сексом, уверенные, что через девять месяцев станут родителями. Но не стали ни через год, ни через три. УЗИ, спермограмма, анализы уровня гормонов. И приговор – вероятность, что Катерина сможет иметь детей, равна пяти процентам.
– Это не так мало, – заверила врач центра лечения бесплодия. – Есть методы…
Катерина не слышала ни слова.
– Давайте попробуем, – с напором предлагала врач.
– На деньги разводят, – заявил Алексей, придя на следующий день с работы. – Увидели, что люди небедные пришли, и будут теперь тянуть из нас до бесконечности, а гарантий никаких!
– Это тебе друзья подсказали? – с трудом произнесла Катерина.
– Подруги!
Она принимала таблетки и витамины, делала уколы. Но, чтобы стать матерью, нужен отец. Алексей же почти не прикасался к ней… А утром седьмого марта сообщил, глядя в стол:
– Катя, прости, если сможешь, но я ухожу к другой женщине. Она не должна 8 марта быть одна. Ей вредно волноваться.
– Вредно волноваться? – растерянно переспросила Катерина.
Почему-то именно эти слова, а не то, что муж ее бросает, как увядший венок из колокольчиков и земляники, черными пятнами поплыли перед глазами.
– Почему ей вредно волноваться? Она что, беременна от тебя?
– Все получилось случайно… Я даже не думал!
– Развода не дам! Пускай делает аборт, не она первая, не она последняя! – закричала Катерина.
А на следующий день тяжело заболел ее отец.
– Господи, прости мне мои слова! – молилась Катерина. – Пусть она родит, а я до конца своей жизни буду одна, только бы папа поправился!
Подруга все узнала – город-то небольшой. Девчонке всего 20 лет, работает в цеховой столовой, на раздаче, там с Алексеем и познакомилась, а живут теперь оба в съемной комнате в старом деревянном доме на Крестовской улице.
В город Катерина вернулась в воскресенье вечером – руку оттягивало пластиковое ведро, полное клубники. Прямо из аэропорта поехала на Крестовскую, дом нашла легко – во дворе за штакетником стояла машина мужа. Постучалась, вошла в незапертую дверь. Алексей и «та» хмуро сидели перед телевизором. Обернулись удивленно.
– Это вам, – сказала Катерина, ставя ведерко на неубранный стол. – Вам сейчас хорошо питаться нужно. А клубника свежайшая, утром еще на грядке росла, под южным солнцем. Леша, я за тебя рада, честное слово! Уверена, ты будешь замечательным отцом. Прости, что не смогла сделать тебя счастливым.
Повернулась и вышла. Закрыла калитку, оглянулась на заросший палисадник и пошла по вечерней улице. А на душе было так легко!
Ознакомительная версия.
