Ознакомительная версия.
– Жуткая история! – Мальцева передёрнула плечами. – Жуткая, в какой из аспектов ни плюнь. Я вообще не понимаю… Ну… Да, брак – это не… Так каким боком тут Зина, и почему эта парочка рожает через молодую, явно неглупую и слишком красивую девицу, а не…
– Когда они появились у меня, я предложил им Зину – как имеющую большой опыт и напрочь, в связи с этим, утратившую чувствительность. У Зины даже появился некий, если можно так выразиться, цинизм профессионала. Весь её материнский инстинкт зафиксировался на потрёпанной картинке чужой, первой выношенной ею «на продажу» девочки. Но эти болваны, Светлана Николаевна и Игорь Моисеевич, возжелали личного знакомства. Зина отказалась. Они затребовали Зинину фотографию. Я показал. Ознакомил их с Зининым анамнезом, ничего не скрывая, акцентируясь на главном – она здорова и у неё нет проблем с вынашиванием и родами, что очень важно для их ребёнка. Они покрутили головой, пофыркали и отказались. Потому что Зина…
– Некрасивая и глупая, – резюмировала Татьяна Георгиевна.
– Да. Я долго объяснял им, что дизайн пароварки значения не имеет, пароварка просто должна делать своё дело качественно. Что няня не должна быть красивой, даже если это «няня на время вынашивания». И уж тем более няня ни в коем случае не должна быть эмоциональной, чувствительной или слишком молодой. Но эти… – Сергей Станиславович выдержал многозначительную паузу, – вдолбили себе в голову, что у их ребёнка должно быть всё самое лучшее. И что он не будет «донашивать старое». Как будто матка – это комбинезон. Или ползунки. И бывает ношеная или неношеная. Ей богу, иногда простые люди куда умнее этих – как бы образованных, – Родин задрал голову наверх и погрозил кулаком в потолок.
– Но есть же законодательство, – подал реплику Денисов. – И, насколько я помню, суррогатной матерью может стать только женщина, уже имеющая живых, здоровых детей.
– В законодательстве много дыр, дорогой Александр Вячеславович, – покачал головой заведующий патологией. – Не говоря уже о том, что в нашей стране за деньги всё ещё можно… всё. Например: – он скривился, как от боли. – Например, вынудить неглупого и опытного доктора принимать совместные роды «на троих».
Дверь в ординаторскую резко и широко распахнулась. На фоне тёмного коридора Вера Антоновна в белой пижаме смотрелась зловеще. Особенно учитывая то обстоятельство, что весу в ней было килограммов сто.
– Господи, ну ты прямо каменный гость, Вера! – подпрыгнула Мальцева от неожиданности.
Вера Антоновна уставилась на бутылку коньяка.
– Ну-ка! – скомандовала она интерну, кивнув на объект её пристального взгляда, – налей мне полстакана!
– Антоновна! – Татьяна Георгиевна от удивления шлёпнулась обратно на стул. Дело в том, что Веру Антоновну и в праздники-то было сложно уговорить выпить хоть немного. И тут, прямо в свою смену, на рабочем месте…
– Тань, это какой-то… Это что-то с чем-то! Я не знаю, где Сергей Станиславович их нашёл, но…
– Это они меня нашли! – оправдался Родин.
– Родин, гоните их из родзала. Свету эту чокнутую и Игоря этого тронутого. Девочка Юля для них такое представление даёт, что я уже давно таких не видала. Ребёнка проклинает. Мне-то за что такое на старости лет слушать?!
– За то, что ты акушерка! – строго сказала Мальцева. – А будешь на старости лет жаловаться, так я тебе быстро устрою пенсию!
Денисов поднёс акушерке полную рюмку коньяку.
– Всё, выпила залпом – и работать! – кивнула ей Татьяна Георгиевна.
– Хоть закусить бы чем дали человеку в возрасте, – снизила обороты с возмущённых до кокетливых Вера Антоновна. – И вообще, на такой «блатняк» в следующий раз Марго вызывай.
– Вызову, – елейно заверила заведующая. – Хочешь, сейчас вызову? Сергей Станиславович вам потом почасовку распишет. При расчёте.
– Так, вам, доктора, я смотрю особо делать нечего! – ахнув коньяк залпом резюмировала Антоновна. – А мне работать пора. Без меня эта Юля второй акушерке голову оторвёт.
Вера Антоновна вышла из ординаторской.
– А идёмте все вместе! – через несколько секунд тишины вдруг радостно воскликнул Родин. – Изобразим консилиум, а?! Найдём показания к кесареву…
– Сергей Станиславович, я не понимаю, отчего вы её так стремитесь оперативно родоразрешить, эту суррогатную мать? Акушерки предупреждены. Никаких постнатальных контактов с ребёнком не будет.
– А потому, интерн, что эти идиоты, биологические родители… Эти идиоты… – Родин запнулся. – Потому что эти идиоты хотят выкладывания новорождённого Юлии на живот. Говоря по правде, они хотят не только этого… Они… Они желают нанять суррогатную мать в кормилицы! – наконец выдохнул он.
Мальцева решительно встала.
– Идём!
По семейному родзалу второго этажа, представляющего из себя комнату примерно двадцати квадратных метров, некогда созданную объединением двух самых обыкновенных палат, с крейсерской скоростью носилась Юлия под ручку с Игорем Моисеевичем. Периодически она резко стопорилась, как пугливая лошадь перед препятствием, и начинала охать и ахать. Не слишком громко, но очень достоверно. И тогда Игорь Моисеевич начинал кружить вокруг Юлии, тереть ей поясницу так, как будто пытался добыть огонь. В углу, на диванчике цвета среднеполосного заката в разгар лета сидела Светлана Николаевна – с трепетным выражением лица, в позе, демонстрирующей моментальную готовность сорваться.
– Светка, воды! – скомандовала Юля.
«Светка» сорвалась с места, подбежала к столику, где были выставлены бутылочки с минеральной водой сортов пятнадцати, разнообразные цитрусовые и шоколад – в количестве, достаточном для месячного обеспечения роты на марше, и дрожащими руками налила в стакан воды. Затем выдавила в него сок половины лимона. И поднесла биологической матери эту термоядерную смесь, более уместную для пациентки с дискинезией жёлчных путей, нежели для абсолютно здоровой, нормальной роженицы. Юленька, сделав глоток, поморщилась.
– Фу, гадость! Опять не те лимоны купила! Сколько раз тебе говорила – азербайджанские надо покупать!
Светлана Николаевна беспомощно глянула на мужа, но тот, кинув на жену короткий взгляд, исполненный умоляющего «потерпи!», моментально отвёл глаза.
– Сама пей эту кислятину! Какая ты мать, если не можешь доставить нам необходимого. Мать, ха-ха! Игорёк-то может! Это же ты у нас, – Юленька, смакуя, растягивая, по слогам, произнесла следующее: – реп-ро-дук-тивно не-при-годная!
Светлана Николаевна волевым усилием справилась с собой. Ну, или уже была привычная к подобного рода словесным упражнениям «гестационного курьера».
Татьяна Георгиевна, застывшая было на пороге, с тоской оглядела интерьер, оформленный в полном соответствии со вкусами Маргариты Андреевны («Да что ты понимаешь! Бабы в восторге!» И, что самое ужасное, «бабы» таки были в восторге, и даже родильная кровать в семейном родзале была самого что ни на есть поросячьего колеру), и скомандовала:
– На кресло!
Мальцева редко позволяла себе такой командный тон в отношении рожениц. А также беременных и родильниц. Но практика показывает, что потакание театральщине и истерике до добра не доводит.
Вера Антоновна, слегка расслабившись лицевой мускулатурой, радостно кинулась исполнять. На накрытое стерильной пелёнкой кресло водрузилась Юля. С помощью Игоря Моисеевича. Хотя этой молодой, здоровой, сильной девице его помощь – как и чья-либо иная – была нужна, как рыбе зонтик.
– Зачем мне туда лазить? Сергей Станиславович меньше часа назад смотрел! Это всё, – злорадно прокричала она в направлении Светланы Николаевны, – вредит твоему ребёнку! Они ему голову натыкают, а ты потом…
– Молчать! – резко оборвала её Мальцева, надевая перчатки.
Даже Родин чуть не принял стойку «смирно!» – и удивлённо оглянулся на интерна. Александр Вячеславович состроил ему выражение лица: «Ага. И не так может!» Юля от неожиданности заткнулась и даже выпустила из захвата руку Игоря Моисеевича.
Выполнив совершенно, признаться честно, ненужное в данной конкретной ситуации акушерское исследование, Татьяна Георгиевна состроила озабоченное лицо, с треском сорвала перчатки и, со всей серьёзностью уставившись на Игоря Моисеевича, сказала:
– Я должна с вами поговорить. Наедине.
– Чего это такого вы ему будете говорить, чего мне говорить нельзя? Со мной что-то не так?
– С ребёнком что-то не так?! – тут же подскочила к Татьяне Георгиевне Светлана Николаевна.
– Оба. Со мной! – скомандовала Мальцева биологическим родителям и вышла из родзала.
Те перепугано потрусили за ней. Родин и Денисов остались в родзале.
Татьяна Георгиевна спустилась по лестнице на первый этаж. За ней в полнейшей тишине следовали Игорь Моисеевич и Светлана Николаевна. По привычке Мальцева потопала к своему кабинету, но, споткнувшись в коридоре о вынесенную панцирную койку, чертыхнулась и пригласила биологических родителей в ординаторскую.
Ознакомительная версия.
