Каждую ночь он слышал чьи-то голоса, каких-то доброжелательных людей: они объясняли ему, в чем дело и почему он не должен бояться умереть. Их слова заставляли его вспомнить о том, что он вечен, и ему становилось радостно, потом всё ускользало туда, куда Сергей не мог идти, – в темную пропасть.
Он всё забывал. Истина не давалась ему. Он пока не мог последовать за ней.
Со временем Сергей понял, что не нужно стараться осмыслить эти галлюцинации, их можно почувствовать и попытаться оторвать кусок и так, частями, втащить в реальность. Иногда это получалось и он кое-что понимал.
А теперь вдруг вспомнил всё, потому что вернулся.
Он словно снял с фокуса своего сознания пыльную пленку и увидел мир в полный цвет: реальность, не искаженную «интересной игрой». Сергей наконец-то вспомнил, что человек бессмертен, а его жизнь – это счастье, счастье, счастье. Непреходящее, нетленное вечное счастье. И скука.
Игру они называли ВЕЧНАЯ ТЕМА. Это единственное, что спасало от адской тоски, от надоевшей вечности и от счастья. Хотя после возвращения из игры в реальность счастье казалось долгожданным, а обыкновенный порядок жизни – чем-то нереальным, новым.
Сергей медленно приходил в себя, вспоминал пережитую игру и удивлялся большой, а скорее, больной фантазии людей, придумавших ее.
Потом он вспомнил, что придумал игру вместе с друзьями: Максимом, Володей, Людмилой, Аней, Валентиной, Дашей, Антониной. Помогали еще люди, которые раньше играли в их компании, а теперь играют в другой.
Друзья сейчас лежали в комнате на креслах в виде уютных плюшевых медведей, лицом вниз, лбом прикасаясь к магнитному контакту, который транслировал сценарий игры в мозг.
Светильники на стенах светились еле-еле красным. Люди с трудом приходили в себя, они пытались понять, куда попали на сей раз, и, узнав в полутьме знакомую квартиру, успокаивались. Кто-то пытался встать сразу, кто-то отлеживался.
ТЕМЫ изменялись постоянно и с каждым разом становились всё ярче, ощутимей, не оставалось почти никаких шансов вспомнить в игре, что это игра, а главное – ТЕМА становилась всё безумней.
ЧЕМ БОЛЬШЕ ИГРАЕШЬ, ТЕМ РЕАЛЬНЕЙ СЕБЯ ЧУВСТВУЕШЬ В ТЕМЕ, КАКОЕ БЫ БЕЗУМИЕ В НЕЙ НЕ ПРОИСХОДИЛО.
Сколько необычных фантазий воплотились в МИРОВУЮ КОНЦЕПЦИЮ ИГРЫ! Миллионы миллионов.
Например, чего только стоит флора и фауна миров ТЕМЫ. Кто-то из авторов придумал нечто ползающее и жалящее – и назвал животное «змея» или многолапое, агрессивно окрашенное – «паук». Другие фантазии не менее странные: в некоторых мирах можно было съесть ягоду и исчезнуть навсегда, «умереть».
Это нелепо, но там, когда ты в ТЕМЕ, это вызывает не удивление, как сейчас, а страх, а иногда и ужас. Только придумав ТЕМУ, люди научились бояться. Это спасает их от скуки вечного счастья.
Сергей включил яркий свет. Пока друзья возвращались в реальность, он подошел к небольшому окну в конце длинной комнаты. Яркое солнце освещало зеленый-зеленый лес. Он провел рукой по цветку, который рос в горшке на подоконнике, – пыль, осевшая на лепестках, не прилипала к его пальцам, не пачкалась, как это было бы в любом из миров ТЕМЫ, в реальности она лежала на коже крупинками, золотившимися на солнце. Крупинки пыли были прекрасны, как и всё в реальном мире! Сергей был дома и был счастлив, что вернулся в нормальный предсказуемый мир.
– Мало поиграли, – сказал Максим Новиковский сонно.
– Давай еще, – хрипло предложила Мила. – Ты как?
Хлоя кивнула и сладко потянулась, сознание ее вернулось из игры только наполовину.
Вадим, Миша и Александра еще не очнулись: их роль в прошлой ТЕМЕ – «наблюдатели», они были духами мира и должны были изредка вмешиваться, когда игра становилась недостаточно интересной. Они могли видеть всю игру, летать по улицам, заглядывать во все дома, и они иногда вспоминали о том, что игра – это игра. Хотя большую часть игры были в образе. Сергей раньше тоже любил быть наблюдателем-духом, но с недавнего времени ему наскучило и он выбирал роль персонажа.
Сергей смотрел на лес: они не выходили из квартиры уже несколько месяцев.
Никто не помнил, кто придумал играть, – это было очень давно. Существовало две версии.
Первая: Так было всегда.
Вторая: Когда-то давно люди верили, что наступит Конец Света, его назначали много раз, но он не приходил. Вместо этого медицина и техника развивались, и вскоре люди стали всесильными и бессмертными. Так мир стал уютным, но скучным.
Оставалось только играть. Миры моделировались автоматически из представлений о прошлом, из мифов и фантазии игроков. Многие хотели пострашнее и потруднее. Все миры были связаны, запараллелены Интернетом, все игроки имели свое игровое имя, например, у Сергея оно было writer. При желании в мирах, если знать имя, можно связаться с любым игроком через Интернет. А если знать пароль мира, то можно странствовать по параллелям не выходя из игры.
– Давайте играть! – сказал Новиковский.
Уже все пришли в себя. И тут же засобирались в новую игру.
– Играйте! – Сергей вышел из комнаты, он решил прогуляться.
А остальные решили зайти в ТЕМУ «МИСТЕР МАЙКА». Хлое очень нравились сказки об Англии.
Мистер Майка
«Максим Новиковский иногда бывал хорошим мальчиком, а иногда плохим, и когда он бывал плохим, то уж из рук вон плохим. И тогда мама говорила ему:
– Ах, Максим, Максим, будь умницей. Не убегай с нашей улицы, не то тебя мистер Майка заберет!
Но всё равно, когда Максим бывал плохим мальчиком, он обязательно убегал со своей улицы. И вот раз не успел он завернуть за угол, как мистер Майка схватил его, сунул вниз головой в мешок и понес к себе.
Пришел мистер Майка домой, вытащил Максима из мешка, поставил на пол и ощупал ему руки и ноги.
– Да-а, жестковат, – покачал головой мистер Майка. – Ну да всё равно, на ужин у меня ничего больше нету, а если тебя отварить хорошенько, получится не так уж плохо. Ах, господи, про коренья-то я и забыл! А без них ты будешь совсем горький. Хлоя! Ты слышишь? Поди сюда, Хлоя! – позвал он миссис Майку.
Миссис Майка вышла из другой комнаты и спросила:
– Чего тебе, дорогой?
– Вот мальчишка – это нам на ужин, – сказал мистер Майка. – Только я забыл про коренья. Постереги-ка его, пока я за ними схожу.
– Не беспокойся, милый, – ответила миссис Майка, и мистер Майка ушел.
Тут Максим Новиковский и спрашивает миссис Майку:
– А что, мистер Майка всегда кушает на ужин мальчиков?
– Частенько, миленький, – отвечает ему миссис Майка. – Конечно, если мальчики плохо себя ведут и попадаются ему под ноги.
– Скажите, а нет ли у вас чего-нибудь другого на ужин, кроме меня? Ну хоть пудинга? – спросил Максим.
– Ах, как я люблю пудинг! – вздохнула миссис Майка. – Только мне так редко приходится его кушать.
– А вы знаете, моя мама как раз сегодня готовит пудинг! – сказал Максим Новиковский. – И она вам, конечно, даст кусочек, если я ее попрошу. Сбегать, принести вам?..»
NEW GAMEАлександр Гриценко
ИЗ ЦИКЛА РАССКАЗОВ «СНЫ»
Часто бывает – утром в метро едет поезд. И вдруг где-то посреди черного тоннеля между станциями он ни с того ни с сего останавливается. И сразу тишина. Слышно, как у студента в другом конце вагона в наушниках плеера музыка играет. Потом кто-нибудь возмутится. «Господи! – скажет. – На работу опаздывают люди же…» Но этот упрек звучит робко так, скромно, вполголоса.
Поезд постоит минуту-другую и едет дальше.
Зачем он останавливался посреди тоннеля? Чего ждал?
Он пропускал детей. Через пути переходили дети.
Подземные дети ходят в основном, конечно, ночью. Но немного еще и утром. Вечером очень редко, днем – никогда.
Идут они и сами не знают куда. А выглядят так, словно детский сад переходит проезжую часть или школьники младших классов. Только ведет их не воспитательница и не физрук, а плюшевый мишка с оторванной лапой.
Всё это видят только машинисты. И тени на стене тоннеля, если ехать в начале первого вагона, иногда видны. Посмотрите, если хотите. Я, когда узнал, стал приглядываться и несколько раз видел.
Потому-то все машинисты метрополитена пьют. После смены – сразу полный стакан. Глядишь, немного отпустило, посидишь покуришь – и еще грамм сто…
А дети ходят. Ночью в основном и утром иногда. Куда идут?
Дети как во сне: на лицах улыбки блаженные. Не идиотские, а такие… Так младенец только может улыбаться.
Иногда остановятся на путях и на поезд смотрят. И машинист на них смотрит, взгляд оторвать не может. Так и глядят друг на друга: дети улыбаются, машинист плачет. Потом мишка обернется, посмотрит на машиниста хмуро, детям сделает знак – пошли, мол, дальше, не надо тут стоять. Медведь, кажется, понимает, что делает, зачем и куда детей ведет.
Когда утром, в час пик, переполненный вагон вдруг останавливается посреди темного тоннеля, не пугайтесь, не ругайтесь, не думайте о том, что опаздываете на работу. Поплачьте. Не о детях – они счастливы. Не о мишке – он ведет счастливых детей. Не о машинисте – он сам о себе плачет.
