Ознакомительная версия.
– Скажите, как добраться до кладбища Александра Невского?
– Очень просто. Трамвай за углом. Семь остановок. Или восемь… – спросите там у кого-нибудь.
– И потом до улицы Ярве…
– От кладбища можно дойти пешком.
– А правда, что на этой улице живёт вдова Игоря Северянина? Может, случайно, знаете адрес?
– Чей?
– Ну, как же… Вера Борисовна, вдова знаменитого поэта.
– Первый раз слышу, извините.
Ответ неприятно удивил. Но не обескуражил. Главное, добраться до улицы Ярве, там Вера Борисовна наверняка – местная знаменитость. Друзья отдали мне карту и направились в пивбар. У входа на кладбище я купил пять роз. Две – на могилу, и три – вдове. Могилу разыскал легко. Слева от главной аллеи, четвёртый поворот, так сказали бабушки-цветочницы. Скромное надгробие, чёрная изгородь, плита с ожидаемым двустишием. Я постоял немного. Вспомнил обрывки стихов. Это было у моря, где ажурная пена… В парке плакала девочка… Друзья, но если в день убийственный падёт последний исполин… Положил розы и ушёл. Никаких особых чувств не возникло. Разве что ощущение выполненного долга.
Мысленно я уже стоял перед дверью вдовы. Картинки, одна банальнее другой, вертелись в голове. Велосипедное треньканье антикварного звонка… На пороге очень старая и очень красивая женщина. Ведь у Игоря Северянина не могло быть некрасивой жены. Без удивления берёт цветы. Приглашает войти. В квартире герметично пахнет древней мебелью и книгами. Прелостью (прелестью?) остановившегося времени. Тиканье ходиков акцентирует это, как исключение, оттеняющее правило. Хозяйка предлагает чаю. Достаёт из шкафа альбом с жёлто-серыми, в трещинах фотографиями…
Улица Ярве оказалась вполне заурядной. Типичная пригородная улица. А чего я, собственно, ждал? И с какой стати возомнил, что легко узнаю нужный дом? Нет, интуиция предательски молчала. Напрасно я всматривался в безликие двух-, трёхэтажные здания, куцые палисадники, дворы. В пенсионеров на лавочках.
С них-то я и начал опрос. На обратном пути говорил уже со всеми, без разбора. Некоторые люди искренне хотели помочь. Например, спрашивали, как фамилия Веры Борисовны или как она выглядит. Другие настороженно качали головами. Третьи бормотали что-то в сторону по-эстонски. Скорее всего: «Не знаю». А может: «Пошёл на хрен». Двинувшись по улице в третий раз (она была короткая), я заметил несколько подозрительных взглядов.
Ноги признали фиаско раньше головы. Через полчаса бесцельной ходьбы я упёрся в железную дорогу. Невдалеке виднелась станция. Добрёл до ближайшей лавочки. Сел, закурил. Посмотрел на глупые красные цветы. Я устал. Остановившаяся электричка выпустила толпу пассажиров. Я заметил интересную блондинку в розовом сарафане. Поднялся навстречу. Протянул цветы.
– Возьмите. Это вам.
– Мне? Зачем?… А, понимаю. К вам, наверное, девушка не пришла.
Удивлённые глаза. Премилый замшевый акцент.
– Скорее, бабушка.
– Бабушка?
– Шучу. Не в этом дело. Возьмите, пожалуйста. В другое время я бы… ну… Просто у меня скоро поезд.
Блондинка улыбнулась. Взяла розы и ушла, не оглядываясь. Я вздохнул. И отправился искать центральный вокзал.
Сочиняя этот рассказ, я нашёл в Интернете Веру Борисовну – её архив, письма, дневники. Воспоминания о ней. Она умерла в 1990-м, прожив восемьдесят семь лет. То есть, когда я разыскивал её в Таллине, ей было восемьдесят два. Она и правда красивая. А какая ещё у Игоря Северянина могла быть жена.
Годам к сорока шести – как всегда с опозданием – я догадался о значении нелепой фразы «кризис среднего возраста». Это когда внезапно понимаешь, что большая часть твоей жизни ушла в никуда. Истрачена как-то не так. Совсем не так радостно и крупно, как виделось из лопоухой юности. Ещё противнее, что вот этот куцый остаток тебя – драгоценного, неповторимого – быстренько утекает в ту же сточную трубу. А на финише – уже рядом – немощь, казённая пижама и траурно звучащие диагнозы. И все эти фразы о том, что когда-нибудь мы станем жить лучше, просторнее, богаче. Бросим работать, купим дом на тёплом океане. Когда-нибудь мы вылечим печень, целлюлит, геморрой. Поставим новые зубы. И – в круиз вокруг света. Что всё это – ложь непонятно кому. Что «когда-нибудь» уже не будет. Есть только очень проблемное «сейчас».
От такого убойного инсайта людей тянет на всякие глупости. Одни кидаются в разорительные объятия молодых и длинноногих. Другие банально спиваются. Третьи совмещают первое и второе. Потом разводятся, судятся, делят остатки имущества. Кто-то прячется в секты, монастыри. Кто-то находит диковинное хобби вроде резьбы по фруктам или покраски собак. Надо ли говорить, что всё это бесполезно. Я – человек ленивый, то есть предпочитающий думать. Я думаю о том, почему всё так несправедливо вышло. Кто виноват. Ну и, соответственно, что делать.
Пять дней в неделю я вынужден ездить на работу. Полтора часа в один конец. Итого одиннадцать часов в сутки – лучшее, дневное время – я провожу в бетонных или железных коробках рядом с непонятными, чужими людьми. И я им такой же чужой. Хотя, с точки зрения физики, мы довольно близки. Годами бок о бок зарабатываем на еду, счета, налоги. На помещения для сна. Это ли не парадокс? Пять дней в неделю мы с женой встречаемся только за ужином и в кровати. Оба усталые как собаки. Я всё чаще опасаюсь помереть, не насмотревшись на неё как следует. Чтобы подольше быть вместе, мы часто хвораем. В последнее время – по-настоящему.
Нет, кого-то эта ситуация очень устраивает. Таких мало, но они есть. Наш замначальника приходит в офис раньше всех. Никто не знает, когда. И когда уходит – тоже никто не знает. Не говоря уже о том, чем он, собственно, занимается. Поначалу я думал, что он – трудоголик. Потом выяснилось – у него дома три бандита среднеподросткового возраста. И жена, у которой от их воспитания характер не улучшается. Он на работе отдыхает. Для него выходные – каторга, праздники – гибель. Он бы сутками работал. Ладно, ему хорошо, а мы-то как?
Парадокс – думаю я, заполняя очередную налоговую декларацию. Или откладывая Daily Telegraph и глядя в окно на ползущий назад, уставший от самого себя ландшафт. Daily Telegraph – единственная газета, которую я читаю. Она наименее политкорректная, а главное – систематически ругает правительство, кто бы ни был у власти. Вот что я прочёл.
1. Наша страна купила у американцев двадцать реактивных истребителей-бомбардировщиков. Сто миллионов долларов штука. Невероятная скорость и точность бомбометания. Лётчики потирают руки от нетерпения – им хочется испытать боевые машины в действии. А мне хочется спросить: кого планируем истреблять? В кого метать бомбы? В террористов? Тут у нас еле-еле одного разыскали за десять лет. Как это: везде есть террористы, а у нас нет? Непорядок. Особенно если учесть, что этот, которого изловили, впоследствии оказался ни при чём.
2. Италия цепенеет от наплыва беженцев из Северной Африки. Беженцы, судя по фото, в основном мужики призывного возраста. Прибыло уже сорок тысяч. И все требуют калорийного питания, спортивного инвентаря, бытовых удобств и сигарет. В Австралии та же беда – плывут нелегалы из Ирана-Афганистана транзитом через Индонезию. Чуть не ежедневно прибывает корыто, а в нём пятьдесят-восемьдесят пассажиров. Женщин, стариков, детей – мало. Большинство – крепкие, подтянутые ребята. Все как один – без документов (утонули/сгорели документы), зато лица небритые и решительные. Требуют горячего питания, желательно разнообразного, хороших бытовых условий, спортинвентаря, медобслуживания и доступа в Интернет. А также адвокатов на случай шального вердикта о депортации. И поскорее беженскую визу. И пособие. На этих ребят уходят сумасшедшие деньги. Наши деньги. Изъятые у нас в виде налогов. Которые вроде бы изымаются для нашей пользы. Никто, однако, не спросил, хотим ли мы вкусно кормить этих «гостей» и их стремительно растущее потомство. Защитить границы правительство не способно. С другой стороны, на то они и лейбористы – это ж их будущий электорат плывёт.
3. В Англии четыре дня погромы. Подростки жгут автомобили, дома, грабят магазины. Полиция бессильна. Есть убитые и раненые. Ущерб превышает двести миллионов фунтов стерлингов. Кто будет возмещать? Страховые компании? Правительство? Да, но у кого они возьмут деньги? Хороший вопрос. Двое суток пресса и ТV аккуратно уклоняются от идентификации мерзавцев. Но не моя любимая газета. Там в первый же день – их фото крупным планом. Где я видел эти необитаемые глаза и решительные лица? Ба – да это те самые, которые… Вернее, это их дети. Они родились в правильном месте. Тут можно бездельничать и получать велфэр. Ночами быковать, орать, ржать на улицах. Днём отсыпаться, ходить в качалку, смотреть плоский телек. Если телека нет, можно разбить витрину и унести его. А горбатиться каждый день – это для убогих типа нас с вами.
Ознакомительная версия.
