Ознакомительная версия.
Мы проглотили и эту историю. Андрей долго и нудно договаривался с Мариной, чтобы исполнительный лист на выплату алиментов лежал у нее дома, а он ежемесячно на ее расчетный счет в Сбербанке будет присылать деньги. Договорился. Правда, с условием: если мы пропустим день платежа, то уже назавтра Марина отнесет исполнительный лист в службу судебных приставов.
Жизнь шла дальше.
В январе 2003 года Андрей уехал работать в Москву.
Максимум, который нам смогли предложить, – должность стажера директора гипермаркета. Выбирать не приходилось.
Если я и наши маленькие Егор и Маша не требовали срочных и «вынь-да-положь» дотаций, то с Алевтиной и Маргаритой дело обстояло иначе… Андрей жил в Москве в съемной однокомнатной квартире в Бирюлеве.
Я до сих пор не понимаю и не знаю, на что он жил: все заработанные деньги уходили на оплату этой, с позволения сказать, квартиры и переводов первой семье в Прионежск.
С детьми от первого брака в то время он совсем не имел возможности общаться.
Мы с Машей и Егором писали Андрею письма, рисовали какие-то смешные картинки, с любой оказией отправляли для нашего папы в Москву «вкусненькое»: то пирожки, то жареную курочку. На вокзал, к поезду, чтобы передать нашему папе посылку, мы ходили вместе: я, Егор и Маша. И дети, которым тогда было четыре года и полтора, знали, что папа будет рад любому привету от них, что они папе нужны больше жизни…
А в 2004 году летом в Москву перебрались и мы.
Андрей к тому времени уже работал по своей специальности и смог снять двухкомнатную квартиру в Бутове. Тот август стал одним из самых счастливых периодов в истории нашей семьи. Мы наконец-то были вместе! Маша просто надышаться не могла на папу, а Егор при любом удобном случае держал Андрея за руку, как будто боясь, что снова мы останемся одни…
Когда Андрею позвонила Аля и попросила ее встретить в Москве, мы, не раздумывая, поехали встречать поезд из Липецка все вместе. Мы понимали, что если бы не сумасшедшие коробки с заготовками от бабушки, которые надо перевезти с вокзала на вокзал, Андрея навряд ли оповестили бы о приезде дочери. Ну, хоть так…
Я с самого утра приготовила обед, привела в порядок наше жилище, и в отличном расположении духа мы отправились на вокзал. Ездил Андрей тогда на служебной «девятке», и я не уставала восхищаться тем, как мой муж быстро научился ориентироваться в Москве.
Не знаю почему, но так уж повелось, что всегда, когда с нами в машине оказывалась Аля, я уступала ей свое место рядом с Андреем. Скорее всего руководствовалась тем, что «я его каждый день вижу, а Алька скучает…»
Мы ехали домой, в Бутово, кормить Алевтину обедом, хвастаться нашим новым домом и общаться, общаться… Я даже не сразу поняла, что именно резануло по глазам. А потом, приглядевшись к Але с заднего сиденья, увидела, что она в футболке… с до дыр выношенным воротом… Я потеряла дар речи. До сих пор помню даже цвет этой футболки…
– Андрей, давай-ка по дороге домой заедем в магазин… Я кое-что забыла купить к обеду. Нам нужен очень большой магазин…
Я судорожно считала деньги, думала, как и что надо объяснить Андрею.
К счастью, к тому времени мы с моим мужем уже настолько понимали друг друга, что он не стал задавать мне никаких вопросов, а молча поехал по направлению к торговому центру.
Пока дети выгружались из машины, я успела шепнуть Андрею:
– Ты на Алькину футболку посмотри…
– Я уже на джинсы посмотрел.
– Сколько у нас денег? Сколько мы можем потратить?
Андрей назвал сумму, и я, взяв Алю под локоток, отвела в сторону и сказала, что мы сейчас должны очень быстро купить ей кое-что из одежды и на это есть вот столько-то денег… Реакция, как всегда, была молчаливой. «Стесняется», – уговаривала себя я и сама же себе верила… Верила до тех пор, пока наша гостья не начала выбирать вещи… Я снова увидела этот сморщенный носик… Что попало девушка покупать не собиралась. И неважно, что, когда она сняла кроссовки, я увидела протертые на пятках голубые махровые носки… Аля была воспитана своей мамой как истинная дочь высокопоставленного чиновника, потому, по ее мнению, джинсы дешевле ста долларов не имело смысла даже мерить. Мы с Андреем молча смотрели друг на друга и согласовывали эту трату. Ничего, выкрутимся, а Алевтине надо хорошо одеваться, ведь она – барышня… Да и вообще, говоря по совести, страшно жалко было этого ребенка… Да, меня в душе бесконечно возмущало ее поведение, но я все относила к тому, что Аля просто не по-моему воспитана и слишком юна.
Обновки куплены. В тишине мы возвращались к машине. «Спасибо» и «Ой, ну что вы, не надо, и так столько денег потратили…» не прозвучало.
Дома ждал борщ, разговоры о предстоящей учебе, мой рассказ о том, как строим свою жизнь в Москве. Из окна квартиры мы показывали гостье ветку легкого метро…
Аля не выражала никаких эмоций. Диалог не получался. Даже Егор с Машей не могли разрядить обстановку. Перед тем как ехать на вокзал, Андрей вручил дочери причитающуюся ежемесячную сумму. У вагона Алевтина молча чмокнула Андрея в щеку и ушла… Постояв, переминаясь с ноги на ногу, на перроне, потом все-таки решили уйти, не дожидаясь отправления поезда.
Мы ехали по Москве. Мы были вместе, но какая-то тень набежала на наше только-только возвратившееся счастье. Я, с одной стороны, чувствовала облегчение от того, что мы остались одни, а с другой – на душе кошки скребли: на фоне того, какой мы увидели Алю, мы были до неприличия благополучны. И дело не в протертых махровых носках и выношенной до дыр футболке… По сравнению с нами Аля оказалась пронзительно одинокой.
Так уж повелось с самого начала в нашей с Андреем семье, но мы не делали секрета из того, что у отца семейства была семья до нас и есть дети от первого брака. И Егор, и Маша знали о том, что у них есть целых две старшие сестры, ровно с того момента, как стали осознавать себя в этом мире. Как только появлялась возможность и это было удобно, я отправляла Андрея на встречу со старшими детьми вместе с маленьким Егором. Знаю, что рождение Маши Андрей отмечал в кафе вместе с дочерьми… Егор и Маша всегда росли с тем, что в нашей семье детей четверо.
Впервые в своей жизни наш сын с пристрастием стал выспрашивать, почему Аля и Маргарита живут не с нами, именно в тот августовский день, когда мы ехали с вокзала, проводив Алевтину.
Говорить все как есть, но в доступной возрасту форме – это всегда принципиально важно для меня в общении с детьми. Поэтому Егору все вещи называли своими именами, но с добавкой про то, что папа всегда хотел, чтобы девочки жили с нами, а я была против, потому что считаю, что дети должны жить со своей мамой.
Во время разговора по радио заиграла песня про Комарово, и вдруг наш папа запел… Сначала он подпевал тихо, а потом все громче и громче. К припеву наш хор звучал, по-моему, на всю Москву… Так громко и так дружно мы тогда пели впервые в нашей жизни: «На недельку до второго я уеду в Комарово…»
Вечером, уже вдвоем с Андреем, мы впервые серьезно обсуждали варианты переезда Али к нам. Мы понимали, что чем дальше будет продолжаться такое «общение» с дочерью, тем больше станет пропасть между нами и Алевтиной.
А потом так случилось, что Андрею пришлось надолго уехать жить во Владивосток. Мы с Егором и Машей остались в Москве совершенно одни. Отступать было некуда, и я вгрызалась в московскую жизнь как могла, опираясь на совершенно не свойственную детскому возрасту поддержку моих чудесных детей, так похожих на своего папу смелостью и надежностью.
Потихоньку я обрастала знакомствами. Сколько же хороших и отзывчивых людей тогда повстречалось на моем пути! Именно в то время в моей жизни появились две подруги. А ведь мы просто вместе водили детей заниматься танцами…
Все складывалось хорошо, и я с легкостью преодолевала трудности. Москва приняла нас, а мы были благодарны ей за то, что нам стало легче дышать, стало ясно, что «завтра» будет.
Мне оказалось так комфортно внутри этой сумасшедшей и реактивной московской жизни, что я была убеждена: так же хорошо здесь всем, кого я люблю.
В 2006 году зимой мы смогли купить квартиру в Чертанове. Много денег взяли в долг, продали квартиру в Прионежске, что-то Андрею удалось заработать на Дальнем Востоке. Четырехкомнатная квартира общей площадью 62 квадратных метра дала нам возможность получить московскую прописку и хоть чуть-чуть расправить плечи. Мы «заземлились» в столице…
Летом впервые за годы Андрей смог взять отпуск в июле, и мы отправились в Прионежск. По дороге заехали в гости к родителям Андрея. Свекровь отмечала юбилей. Нам удалось договориться с Алей, и она тоже приехала к бабушке на праздник.
Та встреча с Алевтиной, уже совсем взрослым ребенком Андрея, положила начало совсем другим нашим отношениям, другому пониманию друг друга.
В ночь на 20 июля, в канун праздника, мы с Алей надували шарики, украшали дачу, чтобы утром начать праздновать юбилей, и болтали, болтали – тем для разговоров было не счесть.
Ознакомительная версия.
