Ознакомительная версия.
– Если хочешь, я не поеду на свидание…
Саня молча посмотрел на меня. Так, очень хорошо, кажется, клюнул. Надежду мы тебе подарили. Теперь дело за обломом.
– Я останусь с тобой, хочешь? – спросила я, стараясь сымитировать хрипловатый голос с учащенным дыханием. – Куда ты меня повезешь?
– А куда бы ты хотела? – нейтрально поинтересовался он.
– С тобой – куда угодно! – выдохнула я и, по-моему, перегнула палку. Но Саня этого, кажется, не заметил. Мужики вообще существа доверчивые и недалекие. Они уверены в своей неотразимости и очень удивляются, когда по их первому желанию женщина вдруг не шлепается к их ногам, как подстреленная дикая утка.
– Я просто валяла дурака, – проговорила я, медленно, но верно приближаясь к его лицу. – На самом деле ты мне очень нравишься. Хочешь меня поцеловать?
Саня помедлил немного, потом преодолел оставшееся расстояние, и теперь его губы практически касались моих. Ну вот, что я говорила! Стоит только сделать телодвижение навстречу самцу, и дело в шляпе!
– Ну? – страстно прошептала я. – Хочешь?
Он был так близко, что я чувствовала его мятное дыхание. Саня выдержал паузу, и я успела придумать кайфоломную фразу, которую произнесу, как только он скажет «хочу» или попытается воспользоваться моим предложением. Но он вдруг прикоснулся губами к моему уху и не менее страстно шепнул:
– Нет, совершенно не хочу. Но все равно спасибо.
Я отпрянула так резко, что стукнулась затылком о стекло.
– Осторожно, – как ни в чем не бывало сказал Саня. – С головой можешь не церемониться: она – твоя, а стекло все же денег стоит.
Я вскипела – да кто он вообще такой, чтоб издеваться надо мной? Тоже мне, юморист нашелся. Остряксамоучка!
Стянув с себя шапку, я потерла гудящий затылок. Ого, вот уже и шишка прощупывается. Угораздило же связаться с чокнутым!
– Где твои волосы? – воскликнул Саня и включил верхний свет. – Ты что, постриглась?
– Как вы меня все достали! – взорвалась я. – Да, я постриглась, постриглась! Что ты имеешь против моих волос?
– Ничего, – спокойно ответил он. – Просто с ними ты была… особенная.
Саня высадил меня у дома Кирилла. Я взяла в руки шапку, запахнулась и вышла, с размаху хлопнув дверцей.
– Ты надолго? – поинтересовался он, опуская стекло.
– Не знаю. Как управлюсь, – процедила я сквозь зубы.
Чтобы уколоть моего преследователя, я сказала ему, что здесь живет мой любимый человек (что, впрочем, соответствовало истине) и я еду побыть с ним наедине. Но не заметила никакой реакции на его непроницаемом лице.
– Тебя подождать? – спросил он.
– Если у тебя есть лишних три часа, – равнодушно произнесла я и вошла в подъезд.
Дед был один. Кирилл повел Настю ужинать в кафе. Я расстроенно шлепнулась на табурет и принялась ковырять кусок пирога, предложенного дедом, совершенно не ощущая вкуса.
– Двойку, что ли, получила? – спросил дед. – Лица на тебе нет.
Двойку, усмехнулась я. Если бы двойку! Ее можно исправить. А как исправить все те глупости, которые я наделала в последние два дня?
– Время – десять, – сказал дед. – Ночевать останешься? Звони матери и оставайся, нечего по ночам болтаться.
– Нет, мне в институт с утра, – вздохнула я и вдруг вспомнила о своем недоученном латинском. Доцент Лебедева не поймет, если я завтра не отбарабаню ей десять крылатых фраз и правила склонения существительных. А ведь я еще имею слабенькую надежду на «автомат».
– Я тебя до остановки провожу, – поднялся дед.
– Не надо. Остановка под окном. Я тебе позвоню, как доберусь.
– Ну, смотри…
Я оделась, поправила перед зеркалом шапку и неожиданно для себя сказала:
– Дед, я возьму котенка. Того, рыжего.
– Мне не жалко, бери. С матерью тебе разбираться.
– Ничего, разберусь, – бесстрашно ответила я.
Дед поймал нужного котенка и подал мне. Я расстегнулась и посадила его за пазуху. Котенок тут же принялся выбираться, цепляясь за свитер острыми коготками. Я выбежала из квартиры, придерживая его руками. Он тыкался в мою ладонь влажным носиком и отчаянно мяукал. Я вдруг почувствовала себя такой счастливой, оттого что этот маленький зверек принадлежит теперь мне, и решила во что бы то ни стало отвоевать его. У меня еще никогда, ни разу в жизни не было такого крохотного существа, о котором я могла бы заботиться. Сколько раз я просила собаку, кошку или хотя бы хомяка, но все мои мольбы оканчивались холодным маминым «Никогда!». Максимум, на что она дала согласие, – это рыбки. Только их ведь не потискаешь в руках и не погладишь. И не поговоришь, когда тебе одиноко. Но теперь в моей душе поднимал голову бунтарь-одиночка, и я была готова сражаться хоть с тридцатью мамами сразу за право быть счастливой.
Выскочив на крыльцо, я увидела, что Санина машина стоит все на том же месте. Не уехал. Ну надо же! Я уж и думать о нем забыла. Сначала я хотела гордо прошествовать мимо и сесть в маршрутку, но вспомнила, что у меня совсем нет денег, да и путешествие на общественном транспорте с орущим котенком за пазухой как-то не привлекало. Поэтому я открыла заднюю дверцу и с достоинством уселась на сиденье.
Саня обернулся:
– Кто это у тебя там верещит?
– Забайкальский хомячок, – сказала я. – Экспериментальный образец.
– Свидание у тебя какое-то стремительное, – хмыкнул он. – Вы со своим любимым человеком всегда так быстро управляетесь?
– Всегда, – ледяным тоном ответила я. – Поехали, шеф.
Саня развернулся и выехал на шоссе. Я без остановки гладила и баюкала котенка, и он наконец замолчал. Поурчал немного, тыкаясь мне в подмышку, потом выбрался наружу и отправился обследовать окрестности. А я погрузилась в свои невеселые думы… Особенно бередил душу скандал с мамой. Мы, конечно, и раньше ссорились, но никогда она на меня так страшно не кричала.
– Мя-а-а-у! – раздался вдруг истошный вопль, переходящий в натуральный предсмертный хрип. И практически одновременно с ним прозвучал Санин крик:
– А-а-а! Какого лешего!
Машину понесло к обочине. Со всех сторон пронзительно загудели. Я инстинктивно опустила голову и закрыла ее руками в ожидании страшного удара. Удивительно, что за сотую долю секунды я в мыслях успела пережить аварию, остаться калекой на всю жизнь, переехать к Кириллу, который согласился ухаживать за мной до конца моих дней, пожалеть, что не смогу побывать на могилке у Сани, чтобы положить цветы на памятник…
Несильный, но довольно ощутимый удар раздался, когда я уже освоила мысленно передвижение на инвалидной коляске и первый раз самостоятельно выехала на ней во двор. Меня мотнуло вперед, вплотную прижало к переднему сиденью, потом откинуло на место. Машина замерла, наступила тишина. Несколько секунд спустя, еще не вполне успев осознать, что самое страшное позади, я услышала напряженный голос Сани:
– Ты чего, Алька, совсем ку-ку?! Ты что вытворяешь?
Я медленно выпрямилась, прислушиваясь к ощущениям в организме. Вдруг что-то сломано или оторвано, а я в шоке этого не замечаю. Нет, кажется, все на месте. Ничего не болит, руки-ноги двигаются.
– Цела? – снова спросил Саня. – Шишек не набила?
– Нет, – машинально отозвалась я. – Что это было? Кто в нас врезался?
– Кто врезался? – нервно хмыкнул парень. – Мы врезались. Хорошо, что в сугроб, а не во встречную машину. Чудом увернулся. Ну и шуточки у тебя.
– А я-то при чем? – изумилась я. – Если рулить не научился, нечего других обвинять!
– Ты зачем своего кота мне под педаль подсунула?
Тут я вспомнила истошный кошачий вопль, который предшествовал нашей аварии. Какой ужас! Котенок! Он, видимо, спрыгнул вниз, пролез под сиденьем и забрался Сане в ноги. А тот наступил на него со всей дури. Много ли надо такому малышу? Как он страшно захрипел, бедненький! В этом здоровом лосе, небось, килограмм девяносто весу! Он раздавил моего котенка! Того самого, которого я собралась защищать от мамы до последней капли крови. Мой маленький пушистый рыжий зверек, который так доверчиво тыкался в мою ладошку и которого я собиралась назвать Анфиской, окажись он девочкой. У меня потемнело в глазах, и я коршуном налетела на Саню, отчаянно крича:
– Где моя Анфиска? Отвечай сейчас же! Где она?
– Какая еще Анфиска? – опешил тот.
– Разве я для того ее взяла, чтобы ты ее убил? Живодер! Взял и растоптал ее, как червяка!
– Ты чокнулась?! Я из-за твоей кошки машину разбил!
– Плевать, это всего лишь железка. А ты убил живое существо!
– Следить надо за своим живым существом, а не ворон по сторонам считать! – разозлился Саня и вышел из машины.
– Эх, и ни фига себе! – донеслось до меня. – Тысяч на десять потянет. Удружила, нечего сказать.
Я выбралась наружу, не обращая внимания на гневные реплики моего раздосадованного приятеля, присела на корточки и заглянула под водительское кресло. Пусто. Я обошла машину, открыла переднюю дверцу и заглянула под другое сиденье. Мне едва удалось разглядеть крохотный неподвижный комочек. Я протянула руку, и из-под сиденья раздалось угрожающее шипение. «Жива!» – обрадовалась я и с трудом вытащила упирающуюся всеми четырьмя лапами взъерошенную Анфиску.
Ознакомительная версия.
