Ознакомительная версия.
– Вы рискуете не задаром, – ответил Тахирмуратов, – а за половину доли.
– Малюта тоже предлагает нам половину, – ответил Нарышкин, – поэтому мы хотим шестьдесят процентов.
Тахирмуратов понимал, что это скорее всего шантаж, и что никакой доли бандит чиновникам не предлагает. Но такой поворот разговора был обговорен между ним и Семиным.
– Хорошо, – сказал Тахирмуратов.
Когда партнер Семина Игорь Тахирмуратов вышел из здания краевой администрации, он увидел, что перед зданием стоит черный «Лендкрузер», и у раскрытой его дверцы курит высокий человек в кожаной куртке и с гладким мальчишеским лицом. При виде Игоря человек бросил сигарету в снег и шагнул ему навстречу:
– Сядь в машину.
Охранники Игоря сунули руки под куртки, и двое пацанов, бывших с Вырубовым, сделали то же самое.
– Не валяй дурака, Игорь, – сказал Малюта. – Я у всех на глазах людей не краду.
Игорь поколебался и сел на заднее сиденье «Лендкрузера». Малюта запрыгнул следом.
– Ну здравствуй, брат, – сказал Малюта.
Игорь помолчал. Его круглые черные глаза упрямо избегали взгляда Малюты, и он смотрел вниз, на свои слишком пухлые руки и рубашку, смешно сбившуюся на чересчур полном теле.
– Чего ты хочешь?
Малюта рассмеялся, весело и заразительно, так же, как он обычно смеялся в детстве.
– На фиг ты ишачишь на этого Семина? Ты уезжаешь из офиса в одиннадцать вечера, а как что, так «семин», «семин», «Семин в «Арконе» главный…. У тебя в «Арконе» какая доля?
– Не твое дело.
– Приходи ко мне. Будешь заведовать всем. Я ваще не буду вмешиваться. Только обеспечу защиту.
Игорь долго молчал. Потом сказал:
– Приезжай сегодня в девять в «Глобус». Там и поговорим.
Хлопнул дверцей и вылез из «Лендкрузера».
* * *
Когда в девять вечера Малюта приехал в «Глобус», он увидел, что столик для Игоря уже заказан, и что Игорь сидит за столиком не один: вместе с ним были Семин и еще один мужик, плотный, лысоватый и с перебитым носом.
Малюта остановится у входа в отдельный кабинет и насмешливо оскалил зубы, а Игорь встал и представил лысоватого:
– Ты не знаком, Сережа? – спросил он. – это Всеволод Прашкевич, замначальника краевого УВД.
Малюта по-прежнему стоял у входа, гибкий и смертоносный, как готовая к нападению кобра.
– Да вы садитесь, Сергей Павлович, – сказал Семин.
– Я с пидорами и с мусорами за один стол не сажусь, – ответил Малюта.
Прашкевич безразлично пожевал губами.
– Я вас всех сюда позвал, – продолжал Семин, – чтобы обсудить ситуацию с Гагаринским прииском. Это ненормальная ситуация, когда моего юриста избили обрезком трубы. Парень только из университета, а ему руку сломали.
– Пусть твой Прашкевич отзовет своих шавок, тогда и юристов перестанут трогать. У меня из двоих когда принимали, котлету сделали, – отозвался Малюта.
Взялся за единственный свободный стул, демонстративно отодвинул его в угол, подальше от столика, и сел. В полном молчании Игорь налил себе стакан минералки, выпил, вытер усы и спокойно сказал.
– Сережа, тут есть такая проблема. Ты помнишь, как ты жил у нас в семье?
– Что было давно, то было давно.
– Сергей несколько лет жил у нас, – объяснил Игорь, – он был на год меня старше, и он меня защищал. А так как я был дохляк, ему приходилось часто меня защищать.
Вырубов улыбался.
– До того, как он поселился у нас, я просто боялся выходить во двор. У нас во дворе была компания, человек пять мальчишек и еще один парень, Петя Грушев, уже взрослый, отсидевший два года, – они мне проходу не давали. А Сережка стал предводителем этих мальчишек и больше меня не трогали.
– А Грушев? – спросил Семин.
– Мне повезло. Его вскоре убили. Он шел домой пьяный, его ограбили и убили.
Игорь помолчал.
– Я видел, кто это сделал. Это сделал ты, Сережа. Ты впервые убил человека в четырнадцать лет.
Сергей пожал плечами.
– Игорек, ты не перепил, часом? Что ж ты молчал столько времени?
– Я не перепил. Ты сделал это ради меня. Чтобы Грушев меня не трогал.
Игорь внимательно глядел в глаза своему двоюродному брату.
– Ты не будешь участвовать в конкурсе, Сергей, – спокойно сказал он, – иначе я напишу заявление подполковнику Прашкевичу, что ты убил Грушева. Это дело еще не закрыто. Убийца не найден.
Малюта натянуто рассмеялся.
– У вас ничего не срастется, ребята.
– Не думаю, – сказал Тахирмуратов. – Ты же больше никогда не убиваешь сам, Малюта. Ты поручаешь это другим, и очень трудно доказать, что это твоих рук дело. Я думаю, что убийство Грушева – это один из немногих случаев, когда ты сделал все сам.
– Малюта, этой заявы будет достаточно, чтобы ты посидел пару дней в изоляторе, – сказал Прашкевич. – Ты же сам сказал, что с твоими людьми в изоляторах случаются неприятности. И ты знаешь, что эти неприятности вовсе не из-за милиционеров. А из-за того, что тебя очень не любят воры. Так?
Вырубов встал, с грохотом отодвигая стул.
– А и срань же ты, Игорек, – задумчиво сказал бандит.
Через мгновенье за ним хлопнула выходная дверь.
– Он действительно замочил этого… Грушева? – спросил Прашкевич.
– Я же сказал, майор. Если к нам в окна будут продолжать залетать гранаты, я напишу заявление.
Игорь помолчал и добавил:
– По-моему, он не хотел его убивать. Он хотел перебить ему ноги, чтобы тот стал калекой. Но Грушев потерял слишком много крови и замерз.
– А если бы он этого не сделал?
– Грушев искалечил бы меня, – ответил Игорь, и кончики его усов печально опустились вниз, как стрелки часов, указывающих на пол-шестого. – Или убил бы.
* * *
К некоторому удивлению Семина, угроза Игоря возымела свое действие: наезды на «Аркон» прекратились совершенно, и «Аркон» беспрепятственно выиграл тендер по Гагаринскому руднику. Разумеется, формально рудник получила подставная фирма. Называлась фирма «Гея».
Спустя два месяца после выигрыша конкурса Семин встретился в ресторане с Прашкевичым.
– У меня есть проблема, – сказал Семин.
– Ну.
– Ты помнишь мою фирму, «Гея», которая выиграла тендер на Гагаринский прииск?
Прашкевич коротко улыбнулся. Мол, еще бы не помнить.
– Конкурс устраивали два чиновника, Нарышкин и Глуза, – сказал Семин, – и из-за этой ситуации с бандитами они буквально вывернули нам руки. Представляешь, получилось так, что деньги за прииск заплатил я, а контрольный пакет получили они. Допустим, я был бы еще согласен работать на таких условиях, но эти два долбоеба вообще сошли с ума! Они не дают мне строить, они не дают мне инвестировать, вообще ничего! Они требуют половину от всех денег, которые я хочу туда вложить.
Семин досадливо поморщился.
– Да что половину! Ты представляешь, я привез рабочим мешок с зарплатой, а Нарышкин узнал об этом и вызывает меня: «Я – говорит – пайщик? Пайщик. Значит, когда ты зарплату платишь всяким бомжам, шестьдесят процентов мои.»
И Семин в возмущении всплеснул руками.
– Круто, – сказал Прашкевич. – А как Нарышкин с Глузой присутствуют в фирме?
– Они владеют тридцатью процентами «Геи». Каждый.
Прашкевич приподнял брови:
– Что, так и записано в уставных документах?
– Да. Так и записано в уставных документах. Ты понимаешь, я все думаю об этой ситуации – это просто кошмар. Я не могу работать. Я не могу развивать производство. Я уже вложил в этот рудник семьсот тысяч долларов, а теперь с каждого вложенного рубля они требуют шестьдесят копеек. «Иначе, – говорят, – мы продадим свой пакет Малюте!»
– Чем я могу помочь? – сказал Прашкевич.
– Организуй звонок из Москвы.
– Какой?
– От проверяющих органов. Мол, поступил сигнал о коррупции и о том, что такие-то чиновники владеют акциями рудника. Непосредственно. Они испугаются скандала и продадут акции. Ты пойми, я же честно готов заплатить им деньги, но я не могу с ними работать! Я за рабочих несу ответственность!
– Я организую звонок, – сказал Прашкевич.
* * *
Нарышкин и Глуза прибежали в «Аркон» спустя три дня с вытаращенными глазами. Им позвонили из Москвы, из ФСБ, и сказали, что в апреле в край прибывает инспекция. Проверять будут чистоту нравов при приватизации и поинтересовались, мол, правда ли, что члены конкурсной комиссии по Гагаринскому прииску – Нарышкин и Глуза, и владельцы контрольного пакета выигравшей фирмы – тоже Нарышкин и Глуза. А?
– Ребята, – сказал Семин, – я же предлагал вам, чтобы все было на доверии. А вы захотели, чтобы ваша доля была оформлена на бумаге. Это, наверное, вам Малюта мстит.
Нарышкин и Глуза переглянулись и сказали:
– Мы бы хотели продать свои доли.
– Но у меня нет столько денег, чтобы выкупить вас целиком, – резонно заметил Семин.
Тогда они договорились, что Семин сейчас якобы выкупит долю Нарышкина и Глузы за двадцать тысяч долларов, а на самом деле они останутся пайщиками в месторождении, каждый по двадцать пять процентов.
Ознакомительная версия.
