Ознакомительная версия.
– Хотите, дети, на рыбалку?
– Хотим, хотим! – отозвалась средняя.
– Хочим на ыбалку, – сказала младшенькая.
– А мы там убьём свинью? – спросил Миня.
– Обязательно. Собирайтесь!
Малыши начали искать вещи, не обращая внимания на бабушку.
– Слышь, бабуля?! Мы на рыбалку!
Бабка упала на колени.
– Не надо! Не надо!!!
– Встань, дура, дети увидят! – прошипел Никола. – Ты что, сука себе думала, когда писала? Ты думала, твоя стерва всемогущая?
– Детки поедут на рыбалку и оступятся в прорубь, случайно, конечно.
– Я же всё написала, я всё сделала! Отрубите мне пальцы, но не трогайте детей! Я готова на всё!
– Хрена с два ты готова! Но одно ты можешь: заткнуться и забыть, что у тебя были гости!
– Я, конечно, конечно, я уже всё забыла!
– А что с дверью?
– Я забыла ключ и попросила прохожих сломать двери, а они оказались такими слабыми.
– Вот, сука, до чего изворотливая! Хорошо, младшую оставим тебе!
– Нет, нет, я всё-всё сделаю, как надо! Я скажу: «Это Дулина заставила меня писать, угрожая увольнением»!
– Хорошо, оставим обеих. Но Миня поедет с нами.
– Что ещё?! – навзрыд заплакала медсестра, протягивая свои пальцы – пусть рубят!
– Не плакай, бабушка, – погладила её по голове младшенькая внучка.
– Не буду, – пообещала бабушка, вытираясь кончиком платка. – Я скажу: «Данилыч угрожал мне физической расправой»!
Дети не поняли смысла слов бабушки, но уловили угрозу от Данилыча. Они со злостью посмотрели на него.
– Ты понял, свинья? – пнул Данилыча Никола.
– Да, да! Я угрожал, угрожал!
– До чего вы поганые людишки! – сплюнул на Данилыча Никола. – Мать родную продадите, суки!
Мужики забрали свинью в мешке и удалились.
Никола дружески попрощался с плачущими от досады детьми: их опять обманули взрослые! Никакой рыбалки, и свинью убьют сами! Обиженно зарыдал и Миня, к нему присоединилась бабушка.
Никола подмигнул на прощанье и покинул ревущую семейку.
– Всё нормально? – поинтересовался Пётр.
– Нормально! – хмыкнул Никола. – Отвези к боссу!
Пётр поморщился, но молча повиновался. Гаденькие люди, но как без них?
Счастливый папаша закрутился в хлопотах. Детские кроватки, колясочки, подгузники, что ещё? Присыпки, шампуни, мыло, соски, погремушки и прочее-прочее.
Алина с удовольствием консультировала.
Линочка выглядела, усталой, но довольной. От посетителей не было отбоя! То одни, то другие! Поздравления, фрукты, полезные советы, – всё это несколько утомляло. С искренней радостью она встречала одного лишь любимого Любимова. Каков, каламбур?
Эвелина находила силы шутить, стараясь свести к минимуму любые подозрения. На время она затаится, а вот потом, потом всё уже продумано. Впереди только счастье! Счастье вчетвером и навсегда!
До выписки оставалось три дня. Риму позвонили домой.
– Рим Николаевич! Рим Николаевич!
– Ну, что за беда?
– Беда! Киборга положили в стационар.
– Ну и что? Пусть лежит.
– Нет, вы не поняли! – сказала Софья Артуровна. – Его положили в отделение Дулиной!
– Как? Почему я не знаю до сих пор?
– Рим Николаевич, я тоже ничего не знала! Только что пришла медсестра, та самая, что на вас писала в суд и поведала по секрету, что Киборга подняли!
Рим понял, куда подняли. Поднимают в комнату для электросудорожной терапии. Погиб больной. Да до каких пор это будет продолжаться? Это он спросил вслух, но старшая медсестра не нашлась, что ответить.
– Извините, Рим Николаевич, я понимаю, как нам всем сейчас плохо, но вынуждена позвонить вам, чтобы вы были в курсе.
– Спасибо, – сказал Рим и помчался в стационар.
Он влетел на третий этаж, захватив с собой вышибал из отделения. Если нужна сила, он её применит! Главное, не опоздать! Они заскочили в коридор и столкнулись с торжествующей улыбкой Дулиной. Не останавливаясь, отбросили в сторону Ежиху и ринулись к железным дверям кабинета электросудорожной терапии.
Двери распахнулись сами, и пара санитаров вывезла носилки на каталочке.
Всё.
Ежиха торжествовала! Планы осуществились, и теперь Любимову не отвертеться! Вот до чего довело его сюсюканье с психическими больными! Пришлось применять шоковую терапию. Она проводила взглядом санитаров, несущих по лестнице груду мяса и костей.
А ещё несколько, минут назад это было живым человеком! Почти излеченным и полноценным!
Зато теперь он никогда не вспомнит: как его обманом вывезли из отделения Любимова, всучили билет и отправили в поезде в неизвестном направлении, затем заперли в специализированный стационар для преступников-психов без права выписки и посещений, как интенсивно лечили и привезли сюда в полубессознательном состоянии, и всё только для того, чтобы убедить общественность в несостоятельности методики доктора Любимова.
Рим не знал этих подробностей, да и не мог их знать.
Их знали компетентные люди, и они торопились, но тоже не успели. Сам дьявол помогал Ежихе!
Дулина с довольной миной вошла в личный кабинет. Она в предвкушении потирала ладонями и возбуждённая, не могла присесть и сосредоточиться. А зря!
В двери постучали.
– Чего? – недовольно буркнула Ежиха.
– Евгения Евгеньевна! Вы были заняты, звонили из прокуратуры, просили передать…
Ах! Как же она забыла, ведь сегодня заседание суда!
– Я уже собираюсь, машину ко входу!
– Просили передать, что процесс отменяется.
– Почему? На сколько? – Дулина не могла понять, зачем понадобилось откладывать заседание?
– Истец и свидетели отказались, – пролепетала перепуганная медсестра.
– Быстро ко мне свидетельницу!
– Нашу?
– А чью ещё? Чего стоишь, разинув рот? – такого поворота событий Ежиха никак не ожидала.
– Что за новость?! – грозно спросила она у медсестры-свидетельницы.
– Евгения Евгеньевна, я…
– Сколько тебе заплатили? В тюрьму пойдёшь!
– Я. Я не могу больше идти против совести! – выдохнула, наконец, медсестра, набравшись сил и взглянув в строгие глаза начальницы.
– Чего, чего? Против совести? Я рассчитываю на тебя, покрываю тебя, а ты такую свинью подкладываешь? Сейчас же едем в суд, подашь заявление от себя, чёрт с ним, этим Данилычем!
– Нет.
– Что?! – взорвалась Дулина. – Я не ослышалась? Нет?
– Нет.
– Так, значит, ты решила идти против меня? Против меня!
– Я не против, Евгения Евгеньевна. Я не против никого. Это против совести!
– Против совести, против совести! А не против совести, воровать хлеб у несчастных больных и таскать со столов сахар? Я смотрю сквозь пальцы на твои художества, и мне за это такая благодарность? А ты получаешь двадцать процентов за совмещение, по существу, за воровство! Столы она протрёт в зале, а продукты на карман!
– У меня трое внуков.
– Сдавай их в детдом, пока не поздно! Сама в тюрьму пойдёшь!
– Я могу уволиться.
– Не можешь! Не можешь!!! – заорала Ежиха. – Только в тюрьму! Сегодня же!
Вот так попала медсестра! Если не убьют, то в тюрьму посадят! О совести, конечно, уж и речи никакой, когда троих кормить надо! Она, не зная, что ещё говорить, вышла.
– Сволочь неблагодарная! – Дулина в бешенстве схватила трубку и набрала номер редакции. – Алло! Алло? Давидович? Да где ты там, оглох что ли?
– Евгения, Женя, Женечка, что приключилось? – пропел Сулимович.
– Выпустил статью?
– Выпустил.
Карина Львовна трижды перечитала статью Сулимовича. В возбуждении она прошлась по комнате. Вот он – аргумент! Решающий и бесповоротный! Карина Львовна оставила все дела и рванулась в родильный дом.
– «Нобелевский лауреат новой фармации», – прочла вслух Эвелина.
– Зачем ты мне это принесла, мама?
– А ты прочитай внимательно!
– После, – отложила в сторону журнал Эвелина.
– Да нет же, сейчас! Это тебя касается! Я посижу и помолчу, мешать не стану, – пообещала Карина Львовна и для убедительности отвернулась к окну.
Эвелина уже знала, о чём речь. Мельком она проглядывала злопыхательские перлы Сулимовича: автор постарался на совесть, припомнил всех лауреатов из Отечества, вкратце поведал об их заслугах, затем перешёл к Любимову. Далее полились помои: и такой, и сякой, и немазанный-сухой! Тут же судебный процесс, подарок от Губернатора – взятка? Размазанный моральный облик, жалобы младших и средних медработников, профнепригодность как преподавателя на основании проверок ректора, издевательство над несчастными психбольными и наконец полная трагизма душещипательная страшилка о Киборге.
«Если раньше мы получали Нобелевскую премию за мощь интеллекта, то теперь прокладываем себе дорогу к известности кулаками и электрошоком»! – вот так сильно заканчивалась статья.
Эвелина всё поняла: ни единого слова правды – сплошной Заговор! Мама, конечно же, пришла с деловым предложением.
– И что?
– Я тебе всегда говорила, что этот не достоин тебя! Видишь, что он вытворяет? Гестаповец какой-то, право слово!
Ознакомительная версия.
