Ознакомительная версия.
Наконец компьютер просигналил, что деньги со всех счетов успешно переведены. Никита поднял голову вверх и в тот же момент между его рук прилетела пуля в клавиатуру. Если Никита с запозданием убрал руки, то комп отреагировал мгновенно. Задымился, зашипев внутри.
Лесенка висела на стене. Никита подумал, что жулики сдержали обещание, дав ему полную свободу. Он кинулся к лестнице, а она буквально из-под рук уползла кверху!
– Не ссы, Никита! Не пройдёт и суток, как за тобой придут! Будешь теперь кыз'ляра!
– Стреляйте, сволочи! – запоздало, но всё же выкрикнул Никита. И тут же получил по башке.
Наверное, пуля, успел подумать он. Но грохот был такой, что эта пуля была выпущена из ракетной шахты, не иначе.
Вдребезги разлетелась спутниковая тарелка. Разорвало обоих охотников за чужими деньгами в клочья и раскидало в радиусе десяти метров. Банковская карточка разом сплавилась, как лёд на сковородке. Взрывная волна покатилась по наклонной, сорвав рукотворную стену каменного мешка. Прямоугольные грубо обработанные булыжники покатились в пропасть ущелья, усилив без того мощный грохот.
Никита ничего этого не слышал, его понесло вниз вместе с пуком соломы. К счастью, взрывная волна шла на убыль и вовсе погасла, оставив пленника лежать на краю обрыва.
Очнулся Никита, когда солнце стояло в зените. Голову ломило, грудь саднило. Он потрогал лоб, ощупал темя и затылок. Крови нигде не было. Значит, дырку не сделали. Что же тогда? Боясь смотреть, он провёл ладонью по груди, вскрикнул уколовшись обо что-то острое. Сердце кольнуло. Никита полежал с закрытыми глазами некоторое время, затем набрался смелости, ухватился за осколок железа и выдернул его. Но кровь не хлынула, не забилась фонтаном, как это бывает в фильмах. В руке Никиты был всего-навсего осколок от спутниковой тарелки, застрявший в большом нательном кресте.
– "Чистый рандоль! Возьми на счастье, сынок"!
Никита попробовал подняться, но лодыжка распухла так, что не позволяла прикоснуться, не то, что встать на ноги. Он посмотрел вниз и порадовался за свою леность и невежество. Как хорошо, что не пришло в голову ковырять стену над отвесным обрывом!
Он пополз кверху. Теперь, когда взрыв управляемой ракеты снёс верхушку холма над ямой, лезть по пологому склону стало намного легче.
Доползя до верху, Никита вдруг увидел двух горцев в бурках и мохнатых папахах. Они тотчас заметили человека на краю обрыва. Поспешили к нему.
Голова Никита закружилась, тупая боль по всему телу отступила. Он начал терять сознание.
Как в тумане увидел перед собой старческое бородатое лицо. Кавказский долгожитель изучающее посмотрел на него и перекрестился.
– Свои! – выдохнул Никита и потерял сознание, сжимая в руке рандолевый крест.
– Аликпер Дунаевич! Выходите во двор! Такой красоты вы ещё не видели!
Алик отложил в сторону бумаги, радуясь законной передышке. Как помощнику статистика районной больницы Оймякона ему было поручено разгрести архивы за последние пятнадцать лет. Определить, какие бумаги подлежат утилизации, какие необходимы для перспективы. Бывший научный сотрудник, лишившийся в одночасье всех званий, чинов, привилегий был сослан на полюс холода. Поначалу ему доверили родильное отделение, но уже через неделю главный врач переменил решение.
– Вы, Аликпер Дунаевич, человек с опытом, вам и карты в руки! Пора привести в порядок документацию в больнице!
Алик стоял, как оплёванный. Ну, не справился с роженицей при тазовом предлежании плода, передав ведение родов акушерке, и что? За это же не вешают.
– Надеюсь, Аликпер Дунаевич, и в дальнейшем наша статистика будет в полном порядке! – главный врач пожал руку новоявленному медстатистику и архивариусу, закончив неначавшуюся дискуссию.
Надев полушубок и подшитые валенки, Аликпер Дунаевич выскочил во двор любоваться чудом природы, северным сиянием. К своему сожалению, полной палитры цветов на небосклоне, как на рисунке в школьном учебнике, он не увидел. По небу прошла единственная фосфорицирующая полоска, похожая на запятую с укороченным хвостом как у незрелого сперматозоида. Алик смотрел на небо, и по щекам его текли слёзы, тотчас превращаясь в ледяные капли.
А внутри больницы те, кому видеть северное сияние не впервой, слушали важное сообщение по телевизору.
– Преемником оставляю премьер-министра! – заявил в конце речи президент.
Персонал и больные разом умолкли. Каждый молча переваривал полученную весть. Что-то теперь будет?
– Хуже не будет! – сказал главный врач, смотрящий телевизор из больничного коридора.
Вошедший с пятидесятиградусного мороза Алик подавил тяжёлый вздох. Знаешь ли ты, сытый самодовольный курдюк, какое оно есть, это самое "хуже"! Аликпер Дунаевич отвернулся. И ответом ему на немой вопрос главный врач, походя, поправил у двери деревянную лопату для уборки снега.
Никита разозлено поднял трубку телефона. Ему было недосуг. Никита организовывал первый турпоход для любителей экстрима по пути Золотой орды.
– Никита Иванович Демидов? – спросил сухой казённый голос, заставивший Никиту разом подобреть.
– Да, это я! – откликнулся Никита тоном дипломата. Так он говорил с потенциальными донорами его финансовых проектов.
– Вас беспокоят из аппарата президента Российской Федерации! – продолжал Волконский дожимать клиента.
– Я, я готов оказать любую помощь и поддержку!
– Никита Иванович! – укоризненно сказал Волконский. – Разве президент нуждается в вашей поддержке?
– Извините, вы не так меня поняли.
– Опять двойка по русской словесности! Как можно понять "не так"? Или понять, или не понять, не так ли?
– Я, я совсем не то хотел сказать, – путался Никита, недоумевая, за какие грешки до него докопался сам Кремль?
– Вам предписывается срочно, в течение трёх суток появиться на Черноморском побережье, в известном вам и любимом, надеюсь, пансионате "Катран"!
– Но у меня с налогами всё в порядке, – промямлил Никита.
– Ой-ой-ой, Никита! Мало того, что ты непонятлив, так ещё и не любопытен! – отчитал бизнесмена Волконский. – Хоть бы спросил, с кем разговариваешь. А если звонят из соседней юрты?
– С кем я разговариваю?
– Волконский Александр Андреевич. Сотрудник аналитического аппарата президента. Короче, советник. А чтобы ты не ломал голову, муж небезызвестной тебе Нины Петровны. Ароновой, в девичестве.
– А что, что она хочет?
– Я хочу, чтобы ты немедленно оставив все дела, примчался в пансионат, тебе же и принадлежащий! В гости навязываюсь, понял? – Волконский повысил голос.
– Понял! Будет сделано, Александр Андреевич! – отрапортовал Никита. Он тотчас принялся распоряжаться, поручать дело толковым ребятам. Заодно попрощаться с родителями, пообещав, что не надолго.
Нина Петровна появляется в самые благоприятные моменты жизни, и упускать такие возможности преступно!
К тому же, Никита хотел бы организовать закупки абхазского вина на постоянной основе. Трёхкратная оплата, по мнению Никиты, достаточная цена за спасение его жизни и свободы. Абхазские долгожители с благодарностью подпишут выгодный для непризнанной республики контракт.
– Иван Ильич! Как живётся-можется? – следующим Волконский решил побеспокоить старинного приятеля, губернатора из глубинки.
– Понимаете, Александр Андреевич, временные трудности, но я уже почти решил вопрос. Скоро ваш счёт пополнится…
– Я по делу! – перебил Волконский.
Губернатор часто задышал в трубку.
– Как поживает твой Цербер?
– Замечательно.
– Я имею в виду Чугуева.
– Отказывает всем ненужным людям. Практически без сбоев! – похвастался губернатор.
– Премируешь, поощряешь?
– Да, конечно! – соврал губернатор, немедленно взяв на заметку знакомство Лёни с Волконским.
– Не пора ли ему прокатиться к Чёрному морю?
– Леонид Аркадьевич летом побывал на Мальдивах с семьёй.
– А зимой пусть едет в пансионат Катран! Через три дня он должен распаковать чемодан в номере "люкс"!
– Ясно.
– Без жены, один. Причину подобного поощрения придумай сам. Только, ни в коем случае, не обидную!
– И на сколько его послать?
– Выдай путёвку на неделю, а там, как захочет. Раньше пожелает вернуться, не препятствуй!
– Хорошо, хорошо, – торопливо согласился Иван Ильич и добавил, – за наш долг не извольте беспокоиться, Александр Андреевич, я немедленно…
Волконский положил трубку. Прощать долги он не намеревался, но и выбивать их не по чину!
– Ну, Нина Петровна, как быть с людьми попроще? – спросил Волконский, подмигнув жене.
Нина Петровна сидела в инвалидной коляске. Она не могла разговаривать.
Волконский увидел некое подобие улыбки. Он чуть не подпрыгнул от радости, обнял жену. Её руки обвили мужа в первичном порыве, но сразу же повисли.
– Прогресс налицо! – сказал Волконский, зная, что жена понимает его.
Ознакомительная версия.
