Ознакомительная версия.
Она сделала маленькую паузу, не дождалась ответа и продолжила:
– Неужели у нас есть ваше дерево, ваша сталь, ваше золото? А ведь мы сильнее! Мы могли бы забрать это все и сразу! Когда создавалась твоя империя, правитель, твой предок был на моем месте! Но и он предпочел мир.
Кто-то хмыкнул.
Сэиланн снисходительно повела рукой.
– Даже если убить меня, продолжит расти Айд. Они не оставят от вас камня на камне. Они хорошо выучили урок. Но я пришла не за этим. Вы нужнее нам непокоренными. Живыми.
Советник по военным делам отчего-то заулыбался, как дурак.
– Может быть, за городскими стенами есть еще одна армия? – спросил его священное величество.
Таскат очнулся и выругал себя еще раз. Это же все равно, что заснуть под обстрелом! Что он делает? Она станцует последний танец, все обрушится, и…
– Есть – серьезно ответила Сэиланн, делая еще несколько шагов вперед. – Она рядом с вами. Мы ходим быстро. Скоро за стенами дворца колдуны, объединившись, сгонят в кучу ваших солдат и других убийц. Казните нас, как казнили моих верных – из Айда через месяц придут войска, и вашей жизни не хватит закончить войну. Но раз я здесь, мы можем решить дело миром. Я пришла не воевать. Я пришла сделать тебя живым. Склонись перед нашим Законом.
И вдруг, оказавшись перед троном, она протянула руку к императору, дотронувшись до его морщинистой руки легко и быстро.
– Разве это не счастье?
Император не двинулся с места, когда она коснулась его, и замер – все, сейчас нам конец, подумал Таскат – но тут кто-то из придворных сделал шаг вперед. Потом еще один, еще один, еще…
Они полукругом шли к Сэиланн, ступая одновременно, в такт.
– А-л-лараа… – сказала она, опуская руку.
От нее волнами исходила сила. Не магическая сила, не то волшебство, которого так упорно искал Таскат.
Он слышал ее и чувствовал зов. Так слышит ученик великого учителя, поэт – небесные голоса, а железо ищет магнит всю жизнь, ищет и не находит. Он сам вовремя подавил неуместный порыв, зная, что броситься к ней – это разрушить волшебство. Ему не было места рядом с Сэиланн.
Внутри что-то билось, горячее, жаркое, готовое прорваться криком; сэи, почему? Почему так? Почему ты не моя богиня? Почему я не могу поклоняться тебе?..
Он сам не до конца понимал, в чем тут дело. Может быть, он слишком хотел вернуться домой, туда, где нет и не было богов. Может быть, его кровь никогда не знала подчинения, а кровь этих людей – знала… Но если бы он дал волю радости и остался там, от него бы не осталось ничего, что называлось Таскатом.
Первый подошедший к ней придворный поцеловал ее руку и встал, освобождая место для следующего.
Они присягают, понял Таскат. Присягают ей в обход императорской власти, как когда-то присягали первому императору советники из древнего королевства, освобождая для него трон… Если его величество не согласится с ними, он будет сметен.
Все в порядке.
Император ошеломленно следил за тем, как стража спускается с галереи, неся на вытянутых руках арбалеты и ружья, чтобы сложить их к ногам богини.
Надо же! Это прямое воздействие на психику? Что это? Как она это делает? Могучая, необоримая сила! Она была права. Нужно было просто потянуть врем, чтобы… А одноглазый тут не при чем, он бы не додумался до такого…
К нему постепенно возвращалось хладнокровие.
Таскат демонстративно поднял рукав, показывая блестящий маленький экран над запястьем.
– Мы можем решить дело миром. Давайте договоримся. Даже если вы сейчас предадите свою новую клятву, вам все равно придется жить дальше с тем, что останется от влияния Сэиланн. Примите Закон. А для начала перестаньте, наконец, душить своих же граждан руками Сахала. Это же все равно, что запретить всем благородным владеть наследным оружием. Бессмысленно и бесполезно, а вы и так на пороге войны.
Какое-то время в зале стояла тишина.
– А вы хитрый человек – заметил император. – Надо было относиться к вам особенно несправедливо. Но взять вас было не за что, казнить – невыгодно, и мы не знаем, как управляться с вашей машинкой, с помощью которой вы два раза в сутки шлете код…
– Да, наше правительство ценит мое простодушие довольно высоко! – улыбнулся Таскат. – Как вы думаете, если оно молчало – оно против?
У меня есть подходящий нож к вашему горлу, думал он, улыбаясь. Нож к горлу – это те самые недоучки, которые теперь поят водой камни. Вы не знаете, где они. Вы не знаете, куда направлять излучение. Вы не сможете их остановить, если мы погибнем. Их много. Их пришлось уговаривать не убивать. Что тут я со своей машинкой, которая записывает сейчас все происходящее… И один-единственный корабль с моей, пока еще неопытной сменой… И даже богиня со своим замечательным голосом…
– Неужели вам это не выгодно? – спросил он позже, когда их проводили во внутренние покои. – Новый предмет поклонения, может быть, объединит вашу империю заново, а Сэиланн – тут он поклонился богине – не будет с вами воевать, если вы даете всем жить по своим законам.
– Гладко говоришь – кивнула Сэиланн. – Не зря я тебя выбрала. Если он будет живым, то мы не будем с ним воевать. Он даже может принять наш Закон.
Живой император, думала она, был действительно не очень похож на того, кто посылает войска. Он был старым, морщинистым, желчным и расстроенным, как Сэхра. Она только что пробудила его прикосновением, но он не был благодарен, не упал на колени, а вел себя, как ни в чем ни бывало. Очевидно, в этом была какая-то хитрость. У этого старого хитрого зверя были такие же неуемные советники, как у нее самой. Их все время приходилось сдерживать. Наверное, Эммале, воинственная Эммале – справится.
– Договор есть договор – брезгливо сказал его священное величество, держа руку у сердца. – Договор будет подписан. Но каким же образом вы оба хотите это устроить?
Он повернулся к Таскату и уставился на него в упор.
– Что здесь нужно именно вам?
– Так вы уже сказали – рассмеялся Таскат. Меняю одну невредимую сэи и одну несостоявшуюся гражданскую войну, которая продолжилась бы лет пятьдесят, на хорошие условия для наших планет. Вы подчинитесь правилам богини. Магия не бессильна. Небо не закрыто. Вы согласны?
Советник по торговым вопросам чуть подался вперед. Таскату показалось, он хотел спросить, будет ли руда по прежним ценам. Будет, будет, как же без этого. Только войны тебе не будет…
Сэи выжгла в воздухе печать.
– Мы согласны – сдержанно кивнул император. – Запишите.
Таскат с радостью подписал это неслыханное торговое соглашение.
Делегация выглядела варварски. Многие были с оружием. Кроме того, никто не опускал глаз, и все нахально рассматривали убранство малого зала, как будто собирались в нем поселиться.
Они были грязные. Нет, не немытые или с нечистой кожей, а просто – грязные. Грязь и следы тяжелой работы въелись в их руки за много лет, и только двое самых молодых юношей были еще не обтесаны ветром. Их лица были какие-то необычные, спокойные не по возрасту. Что они делают тут, эти дети? Держались дети так же свободно, как и прочие.
Устойчивый, незнакомый запах наполнял зал.
Их вел знакомый императору человек, дворянин, сосланный двенадцать лет назад за вольномыслие и неподобающие стихи. Худой и учтивый, он улыбался, разглядывая знакомые росписи на стенах. Рано радуешься, фыркнул про себя император. Очень рано радуешься.
Его сопровождала – или это он ее сопровождал? Кто у них кто? – полногрудая высокая статная женщина с распущенными волосами, от которой за два перехода разило молоком и еще чем-то детским. На поясе у нее был кинжал в самоцветных ножнах. Какая роскошь и какая нищета, великие боги! Скажите, неужели ваши посланцы должны выглядеть именно так? И еще привели какую-то сгорбленную старуху, зачем она здесь? Почему к ней обращались «Уважаемая» и упоминали семерых великих магов?
Глядя на этих людей, очень хотелось никогда не приезжать в пустыню.
Самое страшное проскочили сразу же – никто не стал просить отдать им богиню живьем, но говорили, что богиня уже сошла к своему народу. Казнь жрецов успокоила население, он знал – казнь всегда успокаивает самых непримиримых. Прошло не так много времени, но под стенами уже стояло небольшое, но внушительное войско, собранное в считанные дни, и могла быть большая кровь. Очевидно, Сэиланн очень хорошо все объяснила. Но как? Неужели эта бешеная девица действительно является своим сторонникам во сне? Тогда бы пришлось признать, что она действительно богиня, а это уже как-то не к спеху…
Впрочем, кто бы еще мог раскрыть его, старого и немощного? Действительно, придется признать… На какое-то время…
Дальше начались сложности.
Ознакомительная версия.
