совершенно не смущали, а вот вид глистов и сам факт возможности их жизни внутри человека, видимо, поразили изрядно, раз я помню этот ликбез до сих пор!
После садика у меня появились сразу две невесты. Так как мама целыми днями работала, я свободно выбирал место игр: наш двор или двор бабушки. Между этими дворами было всего семь трамвайных остановок. Столь огромное расстояние гарантировало то, что мои невесты не знали друг о друге. Кто из них был третьей, а кто четвёртой, сейчас судить трудно. Помню только, что их обеих звали «Наташа», что для меня было весьма удобно. Раз моя первая невеста была с бабушкиного двора, то вполне допустимо считать третьей Наташу, которая была какой-то родственницей тёти Шуры, бабушкиной соседки по квартире. Она со своей мамой часто приходила в гости к тёте Шуре, когда я гостил у бабушки. Так мы и познакомились.
С этой невестой мы пошли дальше предыдущих — стали учиться целоваться «по-взрослому». Начали мы сеанс, конечно, на природе, в густой, высокой и душистой траве палисадника, а потом обнаглели и расположились прямо на дедушкином диване. Там нас и застукал Виталька, сын тёти Шуры, которого выставили из соседской комнаты «гулять», дабы не мешал взрослым разговорам и сплетням. К этому времени мы с Наташкой уже практически пресытились поцелуями, да и распухшие губы начали ощутимо побаливать. Поэтому громкие Виталькины насмешки я с облегчением воспринял как сигнал к окончанию урока. В дальнейшем, при встрече, мы старались оторваться от ревниво надзиравшего за нами Витальки и, уединившись где-нибудь, повторить урок.
Другая Наташа жила в нашем подъезде на первом этаже и была младшей сестрой моего друга Кольки. Так как моя мама вынуждена была работать с утра до позднего вечера, я целыми днями торчал во дворе. По выходным здесь появлялся ещё один «изгой» — тот самый Колька. У него были мать и отец, старший брат Вовчик и младшая сестра Наташка. Почему родители отдали своего среднего ребёнка в интернат на пятидневку, я не знаю. Жили они в отдельной трёхкомнатной квартире, зарабатывали достаточно. Отец, плюгавенький пьянчужка, которого все звали просто Шмулька, потому что никто не знал и не хотел знать его настоящего имени, работал шофёром и дважды падал вместе с машиной в реку с Щуровского моста. Мать, тётя Маня, работала посудомойкой в рабочей столовой, поэтому с продуктами у них в семье никогда не было проблем. Они даже завели в сарайчике свиней, а когда одна опоросилась, принесли четырёх поросят домой, и те бегали по всей квартире, пока не подросли. Тётя Маня вёдрами носила с работы пищевые отходы, и из их квартиры несло, как из свинарника.
Видимо, Колька чувствовал некоторую свою отторгнутость от семьи. Мы сдружились и постоянно старались защищать друг друга в дворовых стычках. Колькин старший брат, Вовчик, почему-то старался задирать нас обоих. В будни защитить меня было некому, зато по выходным мы с Колькой, объединившись, несколько раз от души «объяснили» ему, что младших обижать нехорошо. Вскоре Вовчик перестал сам колотить нас, но постоянно старался натравить кого-нибудь из дворовых хулиганов.
Тётя Маня была очень рада, что мы с Колькой подружились. Она никогда не отзывалась о моей маме плохо и всегда ругала Вовчика, когда тот обижал меня или Кольку. Часто, заигравшись со мной во дворе, Колька отмахивался от зовущей обедать матери. Тогда тётя Маня выходила во двор, хватала нас обоих за уши и тащила за стол. Вскоре я бежал на её зов, как к себе домой. Мы вместе обедали, играли с поросятами, чистили их и за ними. А когда Шмулька начинал «воспитывать» сыновей, ремня доставалось и мне.
Шмулька часто буянил в пьяном виде. Тётя Маня была выше его почти на голову и массивнее, наверно, вдвое. Но почему-то никогда не сопротивлялась, когда муж распускал руки. Однажды мама зашла за мной в один из таких моментов. Она была с подругой. Тётя Лида ворвалась в комнату, зажала Шмульку головой между ног, спустила с него штаны и начала охаживать тем самым ремнём, которым тот только что бил жену.
— Лидка! Что ж ты делаешь? — выл буян. — Ты ж всё моё хозяйство наружу вывалила!
— Какое там хозяйство? — басила тётя Лида. — Я вообще не вижу, чем ты сумел трёх детей настрогать!
— Лидка! Хватит!
— Терпи. Я тебе покажу, как жену бить!
— Она сама виновата! Я её прикрыл, а она бражку прячет.
— Как это прикрыл? Она что: от другого детей нагуляла?
— Нет. Дети мои. Но жили-то мы до свадьбы, а я на ней всё же женился, не бросил!
— Ах ты, гад! Так вот тебе ещё и за это!
Так мы и жили. Когда тётя Маня стирала, то, не слушая возражений, сдирала с меня одежду, давая взамен что-нибудь чистое из вещей своих детей. Когда у них был «банный день», тётя Маня запихивала в ванну сначала братьев, а потом нас с Наташкой. Наташка была года на три младше меня, и поэтому её мать не видела причины для меня стесняться. Она тёрла нас по очереди мочалкой, а потом вытирала одним огромным полотенцем. Именно после первого подобного купания нас с Наташкой стали звать женихом и невестой.
И вот теперь, через сорок лет, я улыбнулся ей и сказал: «Привет, невеста!», а она меня не узнала…
Мою руки перед обедом. В ванную заглядывает обеспокоенная жена.
— Что здесь за грохот был?
Отвечаю:
— Бутылка с твоим шампунем в ванну упала…
Пауза. Жена с недоумением смотрит на стоящую на бортике ванны шампунь.
Невозмутимо заканчиваю фразу:
— … после того, как на неё упал кусок мыла.
Оба хохочем минут пять. В детство что ли впадаем?
Сергей Владимирович Калабухин родился в 1958 году в городе Коломна Московской области, где и проживает до сих пор. Окончил Московский инженерно-строительный институт им. В. В. Куйбышева (МИСИ). Инженер-электромеханик по автоматизации производства. Работал инженером-электриком, инженером-электроником, инженером-конструктором, генеральным директором малого предприятия. Был внештатным сотрудником газеты «Коломенская правда», членом редакции ежегодника «Коломенский альманах».
Публиковался в газетах, журналах и интернет-изданиях России, Белоруссии, США, Англии, Канады и Финляндии. Автор десяти книг: «Лабиринт чувств», избранное (2008), «Спорные мысли», сборник эссе (2011), «Тайные хроники», сборник фантастики (2011), «Спасти Герострата», сборник рассказов (2013), «Взрослые сказки», сборник рассказов (2014), «Мой Лермонтов», монография (2015), «Мысли по поводу…», сборник эссе (2015), «Необыкновенные приключения обыкновенных людей», сборник фантастики (2017), «Исповедь царя Бориса», роман (2018),
