показал себя довольно плохо. Собственно, учитель из него вышел, как из шахтера — сапер. То есть, теорию знает, а в практике — ноль. Гарри он совсем не понравился, и словно в ответ, он не понравился Снейпу, тот начал задавать Гарри вопросы, на которые он, конечно же, не смог ответить. А когда он, к ужасу Гарри, велел записать всё сказанное, Гарри его возненавидел и, тихо кипя от бешенства, начал писать пером — будь оно неладно! — неуверенно водя им по пергаменту. Потом пришлось переписать с доски рецепт зелья от фурункулов. И к тому времени, когда дети приступили к уроку, Гарри точно знал, он не любит профессора Снейпа. А это было совсем печально, ведь это был человек, которого лично знала мама. И который лично же знал маму. А значит, мог бы много рассказать о ней…
Да что он за учитель такой! Разве так учат? Бедняга Невилл расплавил котел и очень сильно пострадал. Интересно, как он ухитрился это проделать? Расплавить оловянный котел без паяльной лампы… это надо уметь. Когда Снейп велел всем расходиться и повел прочь Невилла, Драко ехидно захихикал:
— Вот тюфяк! Вы видели его рожу? Плакса и растяпа.
Гарри хмуро посмотрел на него:
— Ну да, Драко, а ты не будешь плакать, если тебе сломать руку и обжечь расплавленным оловом?
— Он не оловом обжегся! — возразил Драко. — А зельем.
— Да хоть водой кипяченой. Скажи, ты-то сам плакать не станешь?
— Не знаю, ни разу не обжигался! — высокомерно заявил Драко, задрав нос.
— Что, совсем-совсем ни разу?! — безмерно поразился Гарри. Остальные ученики с интересом прислушивались к перепалке между двумя звездами Гриффиндора и Слизерина, подспудно делясь на два лагеря. Рон жадно смотрел на них, аж дыхание затаил, Драко, заметив это, тут же свернул разговоры, поняв, что своими спорами они служат бесплатным цирком для целой толпы зрителей.
Ужин подошел к концу, Рон, нетерпеливо пританцовывая, многозначительно кивал Гарри головой в сторону выхода, мол, пошли уже к Хагриду! Но Гарри не спешил, сосредоточенно распихивал по карманам яблоки, заворачивал в салфетку жирный пирожок и водил взглядом по залу в поисках провожатого до больничного крыла. Взгляд зацепился за Гидеона Грейнджера и встретился с его карими глазами. Гидеон вопросительно поднял брови, и Гарри подошел к нему.
— Привет, Ги, ты не покажешь мне дорогу до больничного крыла?
— К Невиллу? — понимающе спросил Ги. Гарри кивнул и грустно улыбнулся.
— Он вообще весь такой, невезучий. Во вторник руку сломал, а теперь вот зельем облился.
Гарри оглянулся на Рона и скривился, ну неохота ему к Хагриду, неохота! Никогда в жизни он не забудет, как этот… нехороший человек запускал проклятием в беззащитного ребёнка-маггла, в то время как из себя его вывел взрослый. Так вот, этот здоровенный бугай вместо того, чтобы по-взрослому разобраться с оппонентом, трусливо мстит маленькому мальчику.
Рон удивился, когда Гарри в сопровождении префекта школы прошел мимо него. Куда это его ведут? Гарри что, наказан? Идти следом Рон не решился, мало ли, вдруг и его того, туда же…
Гидеон привел Гарри в палату, Невилл удивленно и растерянно посмотрел на нежданных посетителей. Да, не ждал он, что его кто-то навестит. И не только, а ещё и угощение принесут, яблоки и пирожок. Гарри с сочувствием разглядывал толстые повязки на обеих руках Невилла и осторожно спросил, почему его руки так долго не заживают, целый день же прошел. Мадам Помфри сердито сообщила, что волшебные травмы так быстро не лечатся. Понимающе покивав, Гарри примостился на стуле рядом с койкой Невилла и приготовился развлекать друга рассказами. И просидел-провел за разговорами целый вечер, пока его не отвлекли крики мадам Помфри:
— Брысь, паршивая кошка! Сколько раз тебе твердить, что кошкам в больнице не место!
Гарри в тревоге вскочил со стула и увидел, как пожилая тетенька в накидке средневекового покроя, вооружившись шваброй, гонит прочь пушистую и очень знакомую кошку.
— Стойте, подождите! Это же Миссис Норрис, кошка мистера Филча! — непроизвольно закричал Гарри. На что мадам Помфри сердито огрызнулась:
— Да хоть самого Папы Римского, кошкам запрещено входить в больничное крыло.
Бросив извиняющийся взгляд на Невилла, Гарри выскочил в коридор вслед за кошкой. Миссис Норрис жалобно мяукнула, глядя на Гарри выпученными темно-желтыми глазищами, тот смущенно погладил её и виновато спросил:
— Тебе не сильно досталось, а?
В ответ кошка боднула его руку и зачем-то уцепилась коготками за штанину, посмотрела Гарри в глаза и снова мяукнула. Гарри вздохнул, не зная, что делать, ведь яблоком кошку глупо угощать… В конце коридора показался человек, кто-то прошел мимо больничного крыла, кошка вдруг галопом понеслась к перекрестку, догнала того и замяукала, но…
— Атас! Кошка Филча, бегите!.. — и топот бегущих ног. А Гарри, видя всё это со стороны, вдруг четко и ясно осознал: Миссис Норрис зовет на помощь. И побежал за ней. Кошка, сообразив, что Гарри действительно идет за ней, тут же потрусила вперед, время от времени оглядываясь на мальчика, словно желая убедиться в том, что тот не отстает от неё. Гарри, встревоженно пыхтя, спешил за кошкой, ломая голову, куда она его ведет и зачем, и где мистер Филч. Торопливой рысцой и высоко подняв толстый хвост, Миссис Норрис пробежала по вечерним коридорам Хогвартса и спускалась по всем лестницам. Гарри отметил, что они миновали подземелья и углубились в те, что были совсем глубокими и сырыми. И здесь не было картин, конечно, их же не будут вешать в сырых помещениях. Наконец, кошка остановилась у последней лестницы и тихо мяукнула, глядя вниз, Гарри подошел и тоже посмотрел вниз. Ступени подозрительно блеснули при свете факелов, а в нос ударил знакомый запах. Гарри принюхался, пахло подсолнечным маслом. Что и как тут произошло, стало уже как-то бессмысленно спрашивать — и дураку было понятно. Мистер Филч сейчас находится там, внизу, и, возможно, с переломами. Гарри на всякий случай позвал:
— Мистер Филч? Вы здесь?
Снизу послышался шорох и глухой, едва слышный стон. Гарри судорожно сглотнул и попятился назад со словами:
— Я сейчас… подождите меня.
И бросился бежать, как вспугнутый гончими олененок. Топот его шагов гулко отразился от влажных, в потеках плесени стен, а огни факелов хаотично заметались в потревоженном воздухе. Страх, жуткий, леденящий душу страх гнал его по подземельям, полуслепого и оглохшего от ужаса, и только очертания знакомой двери заставили его остановиться. Гарри уперся в неё руками, проморгался, вытер о плечо пот со щеки и посмотрел на дверь. Она вела в класс зельеварения. Не раздумывая, Гарри отчаянно
