Полуприкрытые веки Ани широко распахнулись, с губ сорвался крик неподдельной боли. С разочарованным вздохом Дэниел вышел.
- Non, Господин, пожалуйста. - Аня села и обняла колени, словно испуганный ребёнок. - Простите меня. Не останавливайтесь.
- Ты не виновата, что тебе больно. И меня сейчас не остановит даже пистолет у виска. Перейдём лучше к плану «Б».
Дэниел встал на колени и вытащил из-под кровати Кингсли серебристый чемодан. Другие чемоданы манили больше, но сегодня была не та ночь, чтобы знакомить Аню с флоггером. Сегодня инструментом причинения боли станет его собственное тело. Он откинул крышку и обнаружил ровно то, что и ожидал. Аня как-то призналась, что хочет во время секса быть связанной и беспомощной, но под весом его тела у неё и так нет шансов воспрепятствовать болезненному вторжению.
Дэниел встал , и глаза Ани округлились при виде наручников. Он надменно вскинул голову, посмотрел на неё сверху вниз, повращал серебристыми наручниками - от этого маленького трюка у Мэгги всегда учащался пульс. Вроде бы на Аню он возымел похожий эффект.
- К изголовью, живо, - приказал он , и Аня подползла к изголовью. Такое тело... и на четвереньках. Скоро он покажет этой красотке , как надо ползать перед хозяином.
Дэниел скинул остатки одежды, подполз к Ане, и сев спиной к изголовью, за талию забросил её к себе на колени.
Она рассмеялась.
- Давай сюда правую руку.
Аня протянула ему ладонь. Он поцеловал пульс на запястье и защёлкнул первый наручник, а затем, не давая времени возмутиться, перекинул цепь через металлический стержень изголовья и защёлкнул второй наручник. Теперь Аня сидела у него на коленях прикованной к кровати. Конечно, из-за её рук он и сам в плену, но в такой сладостной тюрьме можно провести хоть всю жизнь.
- Как красиво... ты самая красивая девушка в мире, - прошептал он, обводя контур её тела. Аня, застонав, откинула голову назад, а Дэниел, приподняв её за талию, поймал губами соски и нежно пососал, после чего снова протолкнул в неё два пальца и широко раздвинул, второй рукой направляя член в её влажное лоно.
- Мне так стыдно, - выгнув спину, прошептала она и потёрлась сосками о его грудь.
- Почему?
- Я влюбилась в... в... канадца.
- Подумаешь, бывает и хуже, - улыбнулся он целую её над сердце. - Я мог бы оказаться наполовину американцем, наполовину французом.
Аня поёжилась.
- Пожалуйста, Господин, даже не шутите об этом.
Дэниел рассмеялся, но его смех угас, когда Аня начала опускаться. Их взгляды встретились, и он ничего не сказал, ничего не сделал, просто дал ей возможность за счёт храбрости и веса тела сесть на него.
- Не спеши. Двигайся, как тебе удобно. Не забывай дышать.
Кивнув, она закрыла глаза и короткими вздохами задышала через нос. Вобрав его в себя на дюйм, затаила дыхание, опустилась ещё на дюйм и вздохнула.
- Простите, - снова сказала она. - Так боль намного слабее, но...
Дэниел обхватил ей лицо и поцеловал её в губы.
- Аня, у тебя всё прекрасно получается.
- Я... я хочу вас всего. П-пожалуйста, Господин, помогите.
Дэниел соскользнул руками по её телу. Ускориться, что ли? Крепко схватив её за бёдра, он снова поймал на себе испуганный взгляд её янтарных глаз.
- Je t’aime, - прошептал он.
- И я вас люблю, - ответила Аня.
Дэниел резко толкнул её на себя и вошёл.
Аня вскрикнула и зарылась лицом ему в изгиб шеи. Дэниел, обняв, привлёк её к себе, и мучительную минуту ничего не делал, позволяя ей хныкать, вырываться и плакать. Быть так глубоко у неё внутри и не сметь шелохнуться, почти убивало. Но её боль заглушала желание, и он смог прошептать слова любви и утешения.
Опустив руку между их тел, Дэниел поласкал Ане клитор. Сначала она вздрогнула, явно от боли, но затем он ослабил прикосновение и начал ласкать её ещё более нежно, и когда она застонала, её стоны были стонами удовольствия.
- Попробуй подвигаться, - предложил он, усиливая нажим.
Аня послушно покачала бёдрами. Дэниелу пришлось сдержать стон удовольствия, он не хотел, чтобы она причиняла себе боль, пытаясь сделать ему приятно.
- Ну как, лучше? - спросил он, когда размах её колебаний стал шире и тело внешне расслабилось.
- Такое чувство... - она замолкла, подыскивая мысли, - такое чувство, будто ты мне принадлежишь.
У Дэниела ёкнуло сердце.
- Это потому, что так оно и есть.
Его пальцы ускорились, в такт вращению её бёдер описывая вокруг клитора маленькие круги. Он повернул голову и, осыпав поцелуями обвитые вокруг себя руки Ани, куснул её в нежную кожу с внутренней стороны локтя. Не смог отказаться от искушения оставить синяк на её предплечье. Как-нибудь на днях он исполосует её тело отметинами.
Аня часто задышала и дёрнулась, и Дэниел почувствовал, как вокруг него сокращаются её внутренние мышцы. Он продолжал обводить её клитор, сдерживая собственные желания, а Аня продолжала двигать бёдрами, вбирая его всё глубже и глубже с каждым толчком.
- Без моего разрешения, не кончай, - предупредил Дэниел, начиная её тренировать достигать разрядки только, когда он разрешит. Он подождёт недельку, а там и до более грубых игрушек черёд дойдёт. Но дисциплине её нужно учить уже сегодня.
Дэниел пробежался левой рукой по телу Ани, правой продолжая её дразнить. Когда его ладонь коснулась шеи, Аня резко втянула воздух. Он слегка сжал ей горло. Похоже, именно этого она и хотела. Не прекращая двигать бёдрами, Аня рванулась и натянула цепь наручников. Когда из её горла вырвался низкий стон, последние остатки сдержанности Дэниела разлетелись вдребезги. Он обеими руками с сокрушительной силой сжал её нежные ягодицы, грубым толчком подался навстречу и кончил у неё внутри.
Задыхаясь и посмеиваясь над собственной потерей контроля, они кончили в один и тот же миг.
Дэниел покрывал поцелуями губы, лоб, щёки и шею Ани.
- Хорошая девочка, - прошептал он. - Ну что, понравилось?
Она кивнула.
- Повторим?
- Мне тридцать восемь, - Дэниел отвёл волосы с её лба. - Дай минутку, а то и десять. Надеюсь, я отработал те два с половиной миллиона, что ты за меня заплатила.
Аня залилась румянцем и, хихикнув, положила подбородок ему на плечо.
- Спроси меня через десять минут.
Дэниел сильно шлёпнул Аню по ягодицам.
- Уважайте старших, юная леди.
Она взвизгнула от боли, а потом расхохоталась и рухнула ему на грудь.
- Господин, вы стоите каждого цента ваших денег.
- Так-то лучше.
Дэниел погладил расслабленно прильнувшую Аню по спине. Её руки до сих пор были прикованы к изголовью, и он решил ещё чуть-чуть оставить её в таком положении.
- Я хочу, чтобы ты носила мой ошейник, чтобы все знали - ты моя, - прошептал он ей в волосы.
- И я хочу того же, Господин.
Дэниел почувствовал на плече что-то влажное.
Слёзы. Аня плакала.
- Отлично.
- Но у меня есть одно условие, - она, отстранившись, посмотрела ему в лицо.
- Что ещё за условие? - Дэниел приподнял ей подбородок и строго заглянул в глаза.
Аня ответила собственным строгим взглядом, который суровостью не уступал небезызвестному «ой » Дэниела.
- Мы спалим твои дизайнерские джинсы.
Элеонор начала подниматься по запасной лестнице, направляясь в гостевую спальню, где ей предстояло ночевать. Наверное, сегодня к ним присоединится Кингсли, поскольку его апартаменты реквизировали для собственных нужд Дэниел с Аней. Что ж, молодцы. Кингу только на пользу пинки под зад время от времени. Вне спальни она и Кингсли дерутся, словно брат и сестра, и это приводит к весьма жарким схваткам внутри неё, ещё более пылким от того, что кое-кому нравится делить свою женщину с лучшим другом.
Впрочем, она не возражает. Нисколечко.
На первой лестничной площадке Элеонор услышала рыдания и остановилась. Внизу, на первом этаже, Тесса вытирала слёзы, показывая кучке других сабмиссивов чёрный синяк на бедре.
- Возьми себя в руки, Тесса! - прикрикнула на неё Элеонор. - Подумаешь, синяк. Распустила нюни, как последняя трусиха!
Тесса застыла с открытым ртом, подыскивая ответ, но так его и не нашла. Ну и дела! Обычно она в состоянии дать отпор, в отличие от остальных сабмиссивов из окружения Кингсли. Столь несвойственное молчание может означать лишь одно.
- Элеонор?
Элеонор напряглась, почувствовав спиной неодобрительный взгляд высокого блондина.
- Да, мой Господин?
- Тебя, что, Кингсли вежливо не просил прекратить обижать других сабмиссивов?
Ещё одна саба подняла блузку, показывая сочувствующей компании с первого этажа полосы от кнута на пояснице.
- Хотела бы, да ничего не могу с собой поделать. Они такие выпендрёжницы, такие жадные до внимания шлюхи! - конец фразы она прокричала вниз, адресовав группе самых испорченных сабмиссивов Нью-Йорка. Почти все они её ненавидели. Ну и хрен с этими сучками! Кучка тупых зануд. Высечь бы их всех до полусмерти, может, хоть тогда перестали бы себя вести, как грёбаные плаксы. - Не можете терпеть побои, пошли вон из Преисподни!
