или как бы сегодня сказали, малую народность цмоков описал в тысяча восемьсот семьдесят четвертом году Зарецкий Никодим Евграфович, отошедший от дел богатый фабрикант.
С цмоками он познакомился случайно — во время охоты на болотах своего недавно купленного поместья Лисья Норушка Зарецкий ранил одного из дозорных племени, приняв того за дичь.
Дело в том, что цмоки живут не на болотах, а, скорее, в болотах, земноводным образом, и распознать в притаившемся цмоке человека практически невозможно. Дозорного подвело собственное любопытство — он впервые видел ружейного охотника, гром выстрелов его напугал, он пошевелился — и получил заряд дроби.
Зарецкий донес раненого до усадьбы: весил тот немного, а новоявленный помещик физически был очень крепок. Уездный доктор, срочно позванный Зарецким, помимо прочего назначил раненому для успокоения боли лауданум. Препарат произвел парадоксальное действие: раненый стал словоохотлив и рассказал многое, чего говорить был не должен.
Зарецкий понимал раненого с трудом — говорил тот на языке, который напоминал русский лишь отчасти. Похожий говор Зарецкий встречал в глухих деревушках под Вильно, куда доводилось ездить по делам, были и слова, напоминавшие болгарские.
Все, что удалось разобрать из слов раненого, Зарецкий тщательно записывал.
Неприметное выживание — так можно охарактеризовать основу поведения племени. С незапамятных времен цмоки избегали не то что войн — любых ссор с соседями и безропотно уступали им все: поля, дома, леса, оставив себе лишь то, на что никто не зарился — болота. Но уж болот они держались крепко, живя исключительно замкнуто и никогда не вступая ни в какие контакты с чужаками.
Племя цмоков немногочисленно. На Брусничном болоте, что располагалось преимущественно в границах поместья Зарецкого, их было человек пятьдесят, не больше. Никакого понятия о православной религии и о христианстве вообще у болотного народа нет: поклоняются они гигантскому змею Цмоку, по имени которого прозвали и себя. Змей Цмок — добрейшее существо, защитник слабых и, особенно, женщин, поэтому женщины у цмоков существа главенствующие, а роль мужчин явно второстепенна. Змея Цмока не видит никто, кроме Матери Цмоков, самой уважаемой женщины болот. Ей Змей передает свои мудрые советы, и горе тому, кто ослушается Матери Цмоков! Иерархии женщин раненый не знает, для мужчины-цмока любая женщина священна, а среди мужчин положение определяют по пальцам. Он, раненый, Мизинец, и потому должен подчиняться всем, кроме других мизинцев.
Живут цмоки собирательством и охотой, причем всю добычу мужчины обязаны приносить женщинам, а те уж решают, кто достоин трапезы обильной, кто скромной, а кому и того много. Женщины цмоков все жирные и красивые, но детей приносят редко, только когда разрешит Матерь Цмоков. Летом мужчины живут более-менее привольно, охотятся и собирают запасы на зиму, зиму же проводят в полуподводной хатке все вместе. Если год был плох и запасов собрано мало, самых негодящих мужчин в хатку не пускают, и они умирают от холода и голода вне тепла своей дружной семьи. Да, цмоки одного болота — одна дружная семья. Иногда из других болот приходят за мужчинами, но это бывает очень редко, на памяти раненого — ни разу.
Из болот цмоки выбираются только ночью — иногда в реки, что впадают в болота или вытекают из них. В реках они ловят рыбу и раков. Иногда отважные цмоки пробираются в окрестные леса, где собирают орехи, грибы и коренья. Есть священная земля, островок, со всех сторон окруженный непроходимыми болотами. Островок этот зовут Землей Цмока. На нем живут женщины цмоков с маленькими детьми.
С чужими цмоки никогда не должны встречаться, а если уж встретятся — то, если встреча произошла неподалеку от Зимней Хатки или Земли Цмока, этих людей нужно завести в самую глубокую трясину да там и оставить. Иногда пришельцев приносят в жертву Стерегущему Цветку, но это только по повелению Матери Цмоков.
Сам он, Мизинец, смотрел за Зарецким из любопытства, Зарецкий был далек от священных мест племени и опасности не представлял. Мизинец прежде людей не своего племени видел очень редко, и все они были другими — похожими на женщин цмоков, но на самом деле те женщины обманные, приближаться к ним нельзя. И к мужчинам приближаться тоже нельзя, он и не приближался, только ударил непонятный гром и стальные осы изжалили бедного Мизинца. Человек пожалел его, но Семья Цмоков, наверное, будет недовольна, что он не приносит ей припасов и на зиму оставит его замерзать.
Зарецкий был человеком сметливым и предприимчивым. Он скупил у зашедшего в сельцо коробейника весь немудреный товар, и когда Мизинец окончательно выздоровел, сказал ему, что он и сам — цмок, только особенный. В глубь болота местных цмоков он ходить не будет, только по окраинам, промышлять всякую мелкую дичь. А Матери Цмоков он готов посылать дары, но только через Мизинца. Дарами были пара жирных гусей, шмат соленого сала, полголовы сахару и — вот оно, оружие цивилизации! — бусы, колечко, платочек и зеркальце.
Зарецкий довел Мизинца до места их прошлой нечаянной встречи, передал ему дары, упакованные в особый каучуковый мешок и договорился встретиться через луну (счет у цмоков, как и положено при матриархате, велся на луны).
Спустя оговоренный срок Зарецкий явился на условленное место — с новыми дарами и с парой шестизарядных револьверов: кто знает, что им, цмокам, на ум придет. Его несколько смутили слова Мизинца о жертвах Стерегущему Цветку. У местного старосты он знал, что за десять лет в болоте пропало шесть человек, и потому крестьяне обходили его стороной, опасаясь попасть в трясину.
Зарецкий около часа ждал своего знакомца и собрался уже было уходить, как услышал тихий смех: оказывается, Мизинец все это время лежал в шаге от Зарецкого. Перемазанный грязью и травой, он дышал через камышинку и был совершенно невидим. Позднее Мизинец показал Зарецкому технику передвижения по трясине: наглотавшись воздуха так, что желудок и кишечник стали своего рода плавательными пузырями, Мизинец плашмя ложился на поверхность и змееподобными движениями довольно быстро продвигался там, где пройти, казалось, было невозможно. Мизинец (впрочем, Матерь Цмоков повысила его до Указательного) показал и способы плетения силков на птиц, и как он ставит верши на рыб, и как ловит раков... Грошовая бижутерия явно нравилась Матери Цмоков, а Зарецкий ходил только по самому краешку болота, не вторгаясь в жизнь племени.
Но пришла зима, и Мизинец (в записках Зарецкого он навсегда остался Мизинцем) распрощался с Зарецким: его ждала счастливая пора в Семейной Хатке.
Всю зиму Зарецкий пытался классифицировать полученные сведения и пришел к выводу, что цмоки — тупиковая
