огородики? Ведь что-то тут было. Не мог частокол вот так сломаться сам собой, порваться, как старый пояс? И дядька... Как-то он очень уж осторожно подкрадывается к пещере. Но... на полях же нет ни следа ни от какой твари. Хотя... при дожде посевы могли подняться и в течение суток. Омуран одну за другой вынашивал в голове разные идеи и одну за другой сам же ломал их. Нет, всё было не так, а как тогда? Возле пещеры виднелся какой-то знак, чем-то красным намалёванный на старом корыте, лежащем шагах в трёх от неё.
– Знак, дядька Вой, знак! – закричал мальчик, показывая на корыто, но тот, оглянувшись, лишь прижал палец к губам. Да, он снова прав... Стоило ли кричать, ведь крик может услышать тот, кто...
Дядька в два прыжка оказался рядом с мальчиком:
– Зажги огонь. Я вовнутрь. Вдруг, кто жив.
Огонь? Где? Конечно же – на маяке. Как он сразу не понял? Они же должны показать всем, что в поселении снова есть жизнь. Пусть со всех сторон это знают. Омуран полез по верёвке, ловко перебирая узлы руками. Немного запыхался, но вид, открывшийся с возвышения, того стоил. Вот и поломанный частокол, и никем не тронутые посевы и... Мальчик ещё раз осмотрел поселение, и взгляд его остановился на скале. Что-то она ему напомнила. Что-то из учебника, знакомое, но ... надо было разжигать огонь. Остальное потом. А он – охотник. Дядька же велел, наставник. Хворост, лежащий возле сырых камней был, конечно же, сырым. Дождь и ветер совместно сделали своё мерзкое дело. Зажечь теперь будет не так уж и легко. Огонь! Вот! Он вспомнил! Только вчера дядька ему втолковывал насчёт огня, насчёт того, что у него всё с собой есть в вобах. Как же он сразу не догадался? Ведь именно огнём он только что чуть не ослепил своего наставника. А теперь надо было только сделать то же самое, но – на старые угли. Упражнение Юка малого! А это он как раз запросто!
Омуран, немного пыхтя от собственной значимости, начал проделывать движения. Рука остановилась на вобе. Глаза посмотрели не на угли, а прямо перед собой и... Взгляд непроизвольно задержался на том самом корыте, на котором был красный знак. Да, знак был, но нарисован он был чьей-то кровью. Чем же ещё? И он..он не смылся дождём этот знак! Значит – его оставили тут не просто так. А сам знак...Омуран знал! Знак, нарисованный на корыте, был знаком Юка. Только отсюда мальчик разглядел это. И не просто Юка, а Знаком Юка Большого. Омуран не изучал его, но – какой же мальчишка не захочет прочитать то, что ещё впереди?
Рука дёрнулась. Крышечка воба отошла. И в этот миг раздался свист. Такой свист, какого отродясь мальчик не слышал. В ушах были подуши, но Омурану казалось, что там их совсем нет, что свист раздаётся прямо у него в голове, что ещё немного – и он слетит с этого самого маяка, потому что просто не в силах сопротивляться чудовищной силе звука. Но, пока голова мальчика пыталась хоть как-то сопротивляться внезапному напряжению, правая рука уже выхватила порошок, выхватила и бросила на старые угли.
Малый, сперва очень малый огонь заплясал в центре маяка. Мальчик ногой двинул в него хворост и скатился вниз, сдирая кожу на локтях и коленях. Бежать. Надо бежать!
Он метнулся к пещере, куда заполз дядька, потом упал. Звук в голове усиливался. Нет, бежать надо в селение. К своим. Дядька – он видел знак – он знает, что делать. А если не видел, так Омуран ему всё равно не поможет. Вот сгинуть там вместе с ним – это да. Это получится. А вытащить оттуда наставника...
Он не был трусом. Совсем нет. Но ведь дядька велел именно это... Теперь главное – достичь своего селения. Ведь Омуран наконец понял, что напомнил ему холм. Теперь-то он понял. Может, может зажжённый им только что на маяке огонь немного ослепит Юка. А ещё он понял мужество Подгорных, тех, кто жил в пасти этого чудовища. Юк большой, на то и большой... Он медленно двигается и много спит. А они, беспечные люди, склонны забывать самое большое зло, показывать его детям лишь на картинках. А зло, даже один раз побеждённое, не может исчезнуть совсем. И стоит хоть на миг затушить перед ним свет, оно своё возьмёт, оно станет сильнее и потребует новых жертв...
