под их ногами и громким дыханием. На морозе почему-то не дышится тихо. Особенно если ты куда-то торопливо идешь и о ком-то беспокоишься. А торопиться надо, снег идет, и на открытых участках маленькие следы Полумны уже полностью были засыпаны, но, к счастью, следы взрослого были глубже и не так быстро исчезали под снегом.
Сколько времени они уже идут? Гарри посмотрел на часы — половина первого. Однако, далеко же они ушли! Вокруг уже дикий лес, мертвенно-белый, с сугробами над буреломом, а скоро и совсем стемнеет… Рон задушенно икнул, глядя куда-то вверх, его лицо из красного стало сперва бледно-розовым, а потом приобрело нежно-салатовый оттенок. Гарри проследил за его застывшим взглядом. Сначала он ничего не понял — ну что такого страшного увидел Рон? — но, присмотревшись, понял — паутина! Она обычно не пугает никого, но только если она на веточке или в углу сарайчика под крышей, а не опутывающая целые кроны деревьев. Белые лохмотья старой паутины свешивались с ветвей и беззвучно шевелились от едва заметного ветерка. Можно было бы из упрямства сказать, что это сплетения множества паучиных поколений, но целые, не порванные, а значит, сравнительно свежие, нити паутины оплетали кроны и повторяли узор обычной паутины обычных пауков. Рон, трясясь от ужаса, был, казалось, на грани обморока, его выпученные глаза и раззявленный рот говорили за него лучше всех — Рон боится пауков. Гермиона с видом энтомолога, открывшего новый вид насекомых, покатала в пальцах клочок паутины и удивленно сообщила:
— Это паутина акромантула. Странно, я думала, что они не водятся в Англии.
— Ясно, — уныло сказал Невилл, пряча руки в рукавах полушубка, — Хагрид постарался. Бабушка говорила, что его на третьем курсе исключили за то, что он незаконно вырастил в своем чулане детёныша акромантула. Его по наводке какого-то старшекурсника обнаружили, хотели уничтожить, да он сбежал, а Хагрида исключили, отобрали и сломали его волшебную палочку. Сделанную, кстати, по специальному заказу из древесины дуба, шестнадцати дюймов в длину. Для сердцевины палочки пошли ногти великана — его матери, судя по всему… И перестань стучать зубами, Рон, пожалуйста, акромантулы на зиму впадают в спячку, и на тебя никто не собирается нападать.
— Э-э-э… а тот паук никого не убил? Вроде я слышала, что Хагрида исключили за убийство школьницы… — озадаченно спросила Гермиона.
— Да не… До сих пор никто не знает, кто убил ту девушку в туалете, следов укуса на теле не нашли, а общее состояние покойницы было близко к тому, словно её Авадой приложили, вот только выражение ужаса на лице всех сбивает с толку.
— В туалете? — переспросил Гарри, моментально похолодев от дурных предчувствий — неужели василиск?
— С-с-слушайте, мне и… и… и так с-с-страшно, д-давайте о чем-нибудь д-другом поговорим? — заикаясь, вклинился Рон.
Друзья опомнились и, бросая разной степени эмоциональности взгляды на паутину, двинулись дальше, но вскоре, увы, пришлось остановиться, усилившийся снегопад засыпал даже глубокие следы взрослого. Следы закончились, и не только, под снегом скрылись и их собственные следы… Они оказались отрезаны от Хогвартса. Растерявшись, дети сбились в плотную кучку, потерянно озираясь по сторонам и инстинктивно пытаясь согреться таким нехитрым способом, дыша друг на друга. Вокруг было тихо, беззвучно падал с неба пушистый и такой коварный снег. И самое главное, появились синие тени, угрожающие признаки близкого вечера и темноты, а вместе с ними и ночного мороза.
Что-то темное привлекло внимание Гарри, и он глянул в ту сторону — на небольшой прогалине стоял фестрал, черная крылатая лошадь. Поймав его взгляд, она как-то очень знакомо кивнула головой, и Гарри тут же узнал её — мама фестралёнка!
— Сюда! — возбужденно позвал Гарри и потянул за рукава Гермиону и Рона, Невилла не пришлось — он сам увидел фестрала и, судя по восхищению во взгляде — увидел он пегаса, а не дракона.
А фестрал пошагал вперед, неспешно и как-то с ленцой поглядывая на них через плечо. Интересно, куда он их приведет? И найдут ли они Полумну, странную девочку, дочку такого же странного и непонятного Ксенофилуса Лавгуда?..
Двадцать девятая глава. Погоня продолжается…
Фестралиха вела их всё дальше и дальше в глубину Запретного леса. Дети давно уже потеряли время и направление и покорно брели за лесным зверем, слепо доверив ему свои жизни. А куда деваться? Наконец, она остановилась и распростерла крылья, потом, приспустив голову, глянула на детей и как-то очень понятно повела крылом — приглашая к себе. Гарри, Рон, Гермиона и Невилл послушно подошли и встали по бокам от фестрала по двое. Гарри, шагнув под сень огромного крыла, тут же почувствовал некое странное ощущение, как будто он превратился в пару зрачков. Нервозно глянув вбок, он не увидел своего тела, а также Невилла рядом с собой, исчез и фестрал, и Рон с Гермионой. Какой-то своей непостижимой магией фестрал их всех сделал невидимками! А спустя несколько секунд Гарри понял, зачем — из-за ближних стволов деревьев вышел человек, и только по мантии, зимней голубенькой мантии с белой подпушкой из песца и роскошным горностаевым воротничком ребята узнали профессора Локонса. Вот только Локонс ли?.. На первый взгляд вроде бы он.
Огромные крылья фестрала опустились, осторожно и мягко прижимая детей к своим бокам, подобно курице-наседке пряча под крылышками своих цыплят. Дети интуитивно прижались покрепче и затаили дыхание, потому что поняли: красавчику-пижону, самовлюбленному нарциссу и фантазеру-писателю абсолютно нечего делать в дебрях дикого зимнего леса. Да и ведет он себя сейчас иначе, куда подевались его танцующая походка и плавные, музыкальные движения рук, которыми он постоянно дирижировал невидимому оркестру… Нет, сейчас Локонс двигался совершенно иначе, вот он небрежно откинул подол мантии, потом, явно раздражаясь оттого, что с этой тряпкой надо обращаться аккуратно, нетерпеливо расстегнул пряжку и скинул её с плеч совсем. Равнодушно отшвырнув мантию далеко в сторону, профессор Локонс странно медленно повел головой и хищно принюхался, широко раздувая ноздри. Гарри почувствовал, как под его рукой затрясся-задрожал невидимый Невилл и как сильнее прижало их крыло фестрала. Повинуясь воле зверя, ребята опустились на колени в снег. Стало ещё холоднее, но они понимали, что иного выхода нет, сейчас их защищали мороз и магия фестрала.
Ничего подозрительного-странного-постороннего не почуяв, профессор Локонс медленно двинулся прочь, на ходу снимая с себя предметы одежды и бросая в разные стороны. Как он полностью разделся, дети не видели — он скрылся за деревьями — да они и не смотрели на этот неожиданный стриптиз, сидели зажмурившись и зарывшись лицом
