Ознакомительная версия.
– Как по-вашему, была возможность спасти корабль?
– Не знаю. Времени было очень мало. «Ариэль» почти потерял скорость.
– Вы когда-нибудь садились в подобных условиях?
– Да. Но в маленькой ракете – и на Луне. Чем длиннее и тяжелее корабль, тем труднее восстановить равновесие при потере скорости, особенно если начинается крен.
– Клайн вас слышал?
– Не знаю. Должен был слышать.
– Он взял на себя управление?
Пиркс хотел было сказать, что все это можно узнать по лентам, но вместо этого ответил:
– Нет.
– Откуда вы знаете? – это спросил Романи.
– По контрольной табличке. Надпись «Автоматическая посадка» светилась все время. Она погасла, лишь когда корабль разбился.
– А вы не думаете, что у Клайна уже не оставалось времени? – спросил Сейн. Его обращение выглядело подчеркнутым – ведь они были на «ты». Словно бы между ними обозначилась некая дистанция… может, враждебность?
– Ситуацию можно математически промоделировать, тогда выяснится, были ли шансы, – Пиркс старался говорить конкретно и по-деловому. – Я этого знать не могу.
– Но когда крен превышает 45 градусов, равновесие уже невозможно восстановить, – настаивал Сейн. – Ведь верно?
– На моем «Кювье» это не совсем так. Можно увеличить тягу сверх установленных пределов.
– Перегрузки больше двадцатикратной могут убить.
– Могут. Но падение с высоты пяти километров не может не убить.
На том и окончилась эта краткая дискуссия. Под лампами, включенными, несмотря на дневную пору, плоско стлался табачный дым. Все курили.
– По-вашему, Клайн мог взять управление на себя, но не сделал этого. Так? – Хойстер продолжил свою линию вопросов.
– Вероятно, мог.
– А вы не считаете возможным, что ваше вмешательство сбило его с толку?
– отозвался заместитель Сейна; Пиркс его не знал.
Здешние – против него? Он и это мог понять.
– Я считаю это возможным. Тем более что там, в рулевой рубке, люди что-то кричали. По крайней мере похоже было на это.
– На панику? – спросил Хойстер.
– На этот вопрос я не буду отвечать.
– Почему?
– Надо прослушать ленты. Это ведь не точные данные. Шум, который можно истолковать по-разному.
– А наземный контроль, по вашему мнению, мог еще что-нибудь сделать? – с каменным лицом спрашивал Хойстер.
Похоже было на то, что внутри комиссии назревает раскол. Хойстер был с Большого Сырта.
– Нет. Ничего.
– Вашим словам противоречит ваше собственное поведение.
– Нет. Контроль не имеет права вмешиваться в решение командира в такой ситуации. В рулевой рубке ситуация может выглядеть иначе, чем внизу.
– Значит, вы признаете, что действовали вопреки установленным правилам?
– снова вмешался заместитель Сейна.
– Да.
– Почему? – спросил Хойстер.
– Правила для меня не святыня. Я всегда делаю то, что сам считаю правильным. Мне уже приходилось за это отвечать.
– Перед кем?
– Перед Космическим Трибуналом.
– Но ведь с вас сняли все обвинения? – заметил Боулдер.
Большой Сырт – против Агатодемона. Это было почти очевидно.
Пиркс промолчал.
– Благодарю вас.
Он пересел на стул, стоящий в сторонке, потому что начал давать показания Сейн, потом – его заместитель. Тем временем из диспетчерской доставили регистрационные ленты. Поступали также сообщения о ходе работ с обломками «Ариэля». Было уже ясно, что никто не остался в живых, но в рулевую пробраться еще не удалось: она врезалась на одиннадцать метров вглубь. Прослушивали ленты, записывали показания до восьми вечера. Затем устроили перерыв на час. Сыртийцы вместе с Сейном отправились на место катастрофы. Романи остановил Пиркса в коридоре.
– Командор…
– Слушаю.
– Вы ни на кого тут не…
– Не надо так говорить. Ставка слишком высокая, – перебил его Пиркс.
Романи кивнул.
– Вы пока что останетесь здесь на 72 часа. Мы уже договорились с Базой.
– С Землей? – изумился Пиркс. – Мне кажется, я уже ничем но смогу помочь…
– Хойстер, Рааман и Боулдер хотят кооптировать вас в комиссию. Вы не возражаете?
Сплошные сыртийцы…
– Если б я и захотел возразить, то не смог бы, – ответил Пиркс, и на этом они расстались.
В девять вечера собрались снова. Прослушивать ленты было тяжело, но еще тяжелее было смотреть фильм, запечатлевший все фазы катастрофы с того момента, как вспыхнула в зените зеленая звезда «Ариэля»…
Затем Хойстер подытожил предварительные результаты расследования:
– В самом деле похоже, что подвел компьютер. Он действовал так, словно «Ариэль» шел на пересечение с какой-то посторонней массой. Регистрационные ленты показывают, что он превысил допустимую мощность на три единицы. Почему он это сделал, мы не знаем. Возможно, что-то выяснится в рулевой рубке.
Он имел в виду регистрационные ленты «Ариэля»; Пиркс в этом отношении был настроен скептически.
– Что происходило в рулевой в последние минуты – невозможно уразуметь. Во всяком случае, компьютер подвел не в смысле оперативности. В самый критический момент он действовал вполне исправно – принимал решения и давал команды агрегатам в течение наносекунд. И агрегаты до конца работали безупречно. Это совершенно точно. Но мы не обнаружили абсолютно ничего, что могло бы свидетельствовать о внешней или внутренней опасности, мешавшей нормальной посадке. С семи часов трех минут до семи часов восьми минут все шло идеально. Решение компьютера об отмене посадки и о заранее обреченной попытке стартовать пока ничем объяснить не удается. Коллега Боулдер?
– Я не могу этого понять.
– Ошибка в программе?
– Исключено. «Ариэль» много раз садился по этой программе на оси и с любых возможных траекторий.
– На Луне. Там притяжение меньше.
– Это может иметь некоторое значение для тяговых двигателей, но не для информационного комплекса. А двигатели не подвели.
– Коллега Рааман?
– Я не очень знаком с этой программой.
– Но вы знаете эту модель компьютера?
– Да.
– Что может прервать процедуру посадки, если нет внешних причин?
– Ничто не может.
– Ничто?
– Ну, разве что мина, подложенная под компьютер…
Наконец эти слова были сказаны. Пиркс слушал с величайшим вниманием. Шумели вентиляторы, дым сгущался под потолком возле вытяжных отверстий.
– Саботаж?
– Компьютер действовал до конца, хоть и непонятным для нас образом, – заметил Керховен, единственный интеллектронщик из местных в составе комиссии.
– Ну… насчет мины это я просто так сказал, – Рааман пошел на попятный. – Главную процедуру, то есть посадку или старт, в норме, если компьютер исправен, может прервать только нечто необычайное. Например, потеря мощности…
– Мощность сохранялась.
– Но в принципе компьютер может прервать главную процедуру?
Председательствующий это, конечно, знал. Пиркс понимал, что он сейчас обращается не к ним: говорит то, что должна услышать Земля.
– Теоретически может. Практически – нет. Метеоритная тревога во время посадки не объявлялась ни разу за всю историю космонавтики. Метеорит всегда можно обнаружить при подходе. И в этом случае посадка просто откладывается.
– Но ведь никаких метеоритов не было?
– Не знаю.
Разговор зашел в тупик. С минуту все молчали. За круглыми окнами уже стемнело. Марсианская ночь.
– Нужно поговорить с людьми, которые конструировали этот компьютер и проверяли его на тестах, – сказал наконец Рааман.
Хойстер кивнул. Он просматривал переданное телефонистом сообщение.
– Примерно через час они доберутся до рулевой рубки, – сказал он. Потом, подняв голову, добавил: – Завтра в совещании будут участвовать Макросе и ван дер Войт.
Это всех взбудоражило. Макросе был главный конструктор, а ван дер Войт – генеральный директор Объединенных верфей, где строились стотысячники.
– Завтра? – Пирксу показалось, что он ослышался.
– Да. Разумеется, не здесь. Они будут присутствовать телевизионно. На прямой видеосвязи. Вот сообщение, – он поднял телефонограмму.
– Однако же! А какое сейчас запоздание? – спросил кто-то.
– Восемь минут.
– Как же они это себе представляют? Мы же будем без конца ждать каждую реплику! – раздались возгласы.
Хойстер пожал плечами.
– Мы обязаны подчиниться. Конечно, затруднения будут… Разработаем соответствующий порядок ведения…
– Совещание отложим до завтра? – спросил Рааман.
– Да. Соберемся в шесть утра. К этому времени получим уже лепты из рулевой.
Пиркс обрадовался, когда Романи пригласил его к себе на ночлег. Он предпочитал не общаться с Сейном. Поведение Сейна он понимал, но не одобрял.
Не без труда разместили всех сыртийцев, и к полуночи Пиркс остался, наконец, один в каморке, которая представляла собой библиотеку и личный рабочий кабинет руководителя Базы. Не раздеваясь, он улегся на походную койку, поставленную среди теодолитов, закинул руки за голову и лежал недвижимо, глядя в низкий потолок, почти не дыша.
Ознакомительная версия.
