Ознакомительная версия.
3
Добрая бабушка
Игорь Черногорский вошел в помещение почты и огляделся. Комната была маленькая, перегороженная деревянной решеткой. В решетке два окна. У одного – длинная очередь, у другого, где надпись:
«Заказная корреспонденция.
Прием и выдача денежных переводов», —
ожидают всего трое посетителей.
Игорь стал позади сгорбленной, пухлой старушонки и пригляделся к «барышне» за окном. Но это вовсе и не барышня, – сухая и бледная женщина, и лет ей не меньше сорока. Игорь ощупал в кармане свою бумажку и подумал, что барышня, к сожалению, мало симпатична. Соображения о бумажке и «барышне» так его заняли, что он не заметил, как его предшественница в очереди молниеносно закончила свое дело и исчезла.
– Вам что?
Несимпатичная женщина за окном строго смотрела на Игоря.
– Здесь должен быть перевод… до востребования… Игорю Чернявину…
Она забегала сухими пальцами по краям целого отряда переводов, сложенных в ящике. Выхватила один из них, поднесла к глазам:
– Это – вы?
– Это – я.
– Это вы – Чернявин?
У Игоря в груди пробежал легкий, приятный холодок:
– Собственно говоря, это я.
Женщина посмотрела на Игоря сердито:
– Как вы странно говорите – «собственно говоря!» Вы Чернявин или нет?
– Ну, конечно, я. Какие же могут быть сомнения?
– Покажите ваш документ.
Игорь отвернулся и полез в карман. Мельком взглянул на двери. Двери открыты настежь, за ними свежее небо и прекрасный жизненный простор. Игорь протянул женщине документ. Она прочитала все от первого до последнего слова, глянула на обратную сторону, глянула на Игоря:
– Здесь написано, что вы командируетесь в областной отдел связи. А почему вы у нас получаете деньги?
– А я… так сказать, проездом…
– «Так сказать»… Сколько же вам лет?
– Восемнадцать…
– Да не выдумывайте!
Игорь улыбнулся смущенно:
– Что же я могу поделать, если я такой… моложавый…
– Я спрошу у заведующего…
Она направилась к узенькой двери в углу. За спиной Игоря о чем-то зашептались в очереди. Открытая дверь потянула его к себе неудержимо, он прошептал:
– Ох ты, черт!
Оглянулся: в очереди – больше женщины… пожилой рабочий довольно сонного вида. Игорь поставил локоть на полку и принял рассеянно-скучающий вид.
– Чернявин? Вы где живете?
Не снимая с полки локтя, Игорь неохотно повернул лицо. Заведующий небрит и тоже несимпатичен.
– Что?
– Вы где проживаете? В каком городе?
– В Старосельске.
– А почему сюда адресованы деньги?
– Это не ваше дело, – произнес Игорь со скукой.
– Как это не мое дело?
– Абсолютно не ваше.
– Я в таком случае денег не выдам.
Заведующий произнес эти слова решительным голосом, но бумажка дрожит у него в руке, а глаза неуверенно присматриваются к Игорю. Тоже – физиономист!
Игорь Чернявин высокомерно улыбнулся:
– В таком случае позвольте мне жалобную книгу.
Заведующий всеми пальцами потер небритую щеку:
– Жалобную? А что вы будете записывать?
– Я запишу, что вместо денег вы предлагаете мне глупые вопросы…
– Молодой человек! – закричал заведующий.
Но закричал и Игорь:
– Глупые вопросы! Почему сюда выслали деньги? Это не ваше дело, почему! Может быть, они высланы на мои похороны. А может быть, на мою свадьбу! Я должен вам объяснять почему? Давайте или деньги, или жалобную книгу!
В очереди засмеялись. Игорь оглянулся: очередь была на его стороне. Одна из женщин сказала с горечью:
– Вот они всегда такие. Чего куражиться над бедным мальчиком. Родители, может, выслали.
Заведующий стоял, думал над бумажкой.
– Отпускай там скорей, чего нас держишь? – закричали в очереди.
– Хорошо, – произнес заведующий с угрозой, – я деньги выдам. Но я запрошу Старосельск.
– Будьте добры, синьор, запросите.
– Выдайте им, – распорядился заведующий.
И вот Игорь Чернявин стоит на крыльце. В одной руке у него деньги, в другой – старосельский документ. Игорь вытянул губы[67] и прошептал:
– Родители, может, прислали…
На душе у Игоря радостно. Над площадью бродят праздничные облака, станционный палисадник дышит полной грудью и собирается нарядиться в зелень. У стены вокзала сидят крестьяне и с удовольствием ждут поезда. Подальше над своей подставкой сидит Ваня Гальченко и смотрит в сторону Игоря. Игорь отделил белую кредитку и положил в наружный карман пиджака. Остальные деньги аккуратно задвинул подальше, – есть такой карман у самого голого тела. Он направился к Ване:
– Приветствую тебя, труженик!
Ваня поднял к Игорю улыбающееся лицо. Игорь достал из наружного кармана белый кредитный билет, встряхнул им в воздухе, торжественно сказал:
– Вот тебе, мальчик, за то, что помог мне в тяжелую минуту.
Ваня испуганно вскочил[68] с большого серого камня, на котором сидел. Его глаза[69] удивленно заострились. Он осторожно взял бумажку.
– Ого! Это десять рублей. Ой, ой, ой!
Игорь, улыбаясь, наблюдал: на деньги Ваня сначала смотрел серьезно, потом серьезно-недоверчиво, потом поднял на Игоря лукаво-понимающие глаза:
– А теперь какая минута?
– Теперь такая минута, что ты можешь купить себе гуталина – желтого, красного, зеленого и оранжевого.
Ваня радостно взвизгнул:
– А для чего зеленого?
– Ну, представь себе такой случай: подходит к тебе крокодил.
Ваня пришел в восторг:
– Крокодил? И говорит: пожалуйста, у вас есть зеленая?
– Ну да. А ты отвечаешь: «А как же…»
– А почему так: то не было денег, а то сколько денег!
Ваня смотрел на Игоря серьезно, но в его внимательных серых глазах плясали настороженные веселые точечки.
Игорь ответил несколько в нос:
– Чудак. Всегда так бывает: нет денег, а потом есть. И у тебя так: сначала не было, а теперь – десять рублей.
– А где ты взял? Получку получил, да?
– Нет, это бабушка узнала, что я в тяжелом положении, и прислала мне сто рублей.
– Сто рублей?
Игорь громко смеется. Смеется и Ваня. Но чрезвычайно дельный вопрос приходит ему в голову:
– У бабушки не может быть ста рублей. Бабушка ведь не работает. Это, наверное, дедушка?
– Пускай дедушка. Только знаешь что? Давай о родственниках после поговорим. А сейчас купим шамовки и подумаем, как нам добраться до города Лондона.
Ваня не стал расспрашивать и удивляться. Он деловым движением, напрягая губы, сложил десятку и спрятал в карман. Потом расставил ноги в коротких штанишках и в исправных ботинках, пошевелил пальцами и бросил на свое производство взгляд сверху. Быстро присел, сложил в ящик щетки и коробки, прихлопнул крышку, взялся за ремень.
И вот ящик постукивает у Ваниного бока. Идя рядом с Игорем, Ваня спрашивает лукаво:
– А если я не хочу в… Лондон. А хочу… в Сен-Франциско?
– В Сан-Франциско? С удовольствием, – ответил Игорь, – хороший город.
4
Оригинальные приключения Рыжикова
Пирожки были сочные и вкусные, но одним движением челюстей они превращались в нежный невесомый комок, который проглатывался почти без ощущения, – только аппетит просыпался по-настоящему.
На угрюмом лице Рыжикова это отразилось усиленным блеском глаз и острой внимательностью ко всему окружающему.
У кассы стояла очередь. Окно кассира было еще закрыто, но перед окном собралось уже человек двадцать. Некоторые фигуры заслуживали внимания Рыжикова:
Это была опасная провинциальная очередь тех лет – все скромные, трезвые, бедные люди. Самым выдающимся лицом в очереди был невысокого роста человек в зимней бекеше, воротник и карманы которой были обшиты серым барашком. Но за ним стояла обозленного вида худая женщина из тех, которые дрожат за свое место в очереди, как будто в этом месте уж такое большое счастье. За нею стояли тоже женщины, и все простого звания. Деньги они зарыли под юбки или за пазухи, да и какие у них деньги? У черненькой аккуратной девчонки деньги зажаты в кулаке, крепко держит, видно, как напрягаются мускулы.
Эта станция и эта очередь плохо приспособлены для удачной операции. Люди здесь осторожные, деньги у них небольшие[70], и за деньги они держатся обеими руками. И лица у них скучные: билетов здесь на всех хватает, никто не волнуется и не может забыть о своих деньгах.
Рыжиков вспоминает вокзал большого города. Правда, там есть неудобства: милиционеры, стрелки и другие строгости. Каким-то чудом, невзирая на деловую походку Гришки и его пассажирскую физиономию, они умеют узнавать самые сокровенные мысли и даже документов не спрашивают, а говорят просто:
– Ну, молодой человек, пойдем со мной!
Зато какой там пассажир – в большом городе! Какие там волнения, какие чувства, сколько там настоящей жизни! Целый день человек бродит между кассовыми окошками, торчит перед справочным бюро, расспрашивает носильщиков, пассажиров. Целые ночи просиживает на вокзале. Кто попроще, раскладывается на полу и спит так крепко, что не только деньги, душу можно вытащить незаметно. Кто покультурнее, те, конечно, не спят, те бродят, мечтают… Билеты там покупаются дорогие, далекие, в карманах покоятся бумажники, черные, коричневые, пухлые.
Ознакомительная версия.
