Зато каким горьким бывало похмелье, когда эта тень былого исчезала.
Еще раз посмотрев на часы, Александр Ильич подумал, что Наташа уже не придет, ждать бесполезно. Пожалуй, самое разумное пойти сейчас к ней и узнать, что случилось. Время еще есть. Но, представив себе розовый зовущий свет Наташиного окна, Александр Ильич вдруг понял, что сегодня он туда не пойдет. Пусть все это будет завтра, еще когда-нибудь, но не сегодня. Лучше уж одному идти в клуб. А пока можно пройтись по парку.
Он свернул на боковую дорожку, где на скамейках не чувствовали тумана и холода влюбленные, а под редкими фонарями ждали опоздавших. Скоро фонари поредели, прямая дорожка парка незаметно перешла в извилистую таежную тропу и запетляла вверх по склону сопки между редких лиственничных пней и ребристых валунов.
Парк кончился. Если перевалить через вершину, начнется тайга — узкий распадок, густо заросший рябиной и елошником, и на дне его холодный быстрый ключ.
Свет города скоро отступил, лег обманным маревом, словно не решаясь подняться по склону. Здесь все принадлежало луне: изломанные серебристые камни с густыми черными тенями; седой от мелких капелек измороси стланик и прозрачные цветы болиголова, которые, казалось, могли хрустнуть в руке, как льдинки. С моря вместе с туманом шел ровный, упругий ветер, далеко шумел накат волн — начинался прибой. Александр Ильич дышал этим ветром, и ему казалось, что каждый вздох освобождает его от чего-то тягостного, ненужного. Вспомнилось: очень давно, как бы в другой жизни, он уже стоял почти на этом же месте и точно так дышал морем и ветром, и на всей земле не оставалось для него недостижимого… Так было тогда, а сейчас, постояв еще немного, он повернул обратно.
В мягко светящемся неоном вестибюле Дома культуры строителей было людно. Современное освещение молодило стены, которые только притворялись белокаменными. Клуб этот, один из первых в городе, многое повидал на своем веку. Александр Ильич давно здесь не бывал и теперь с любопытством смотрел на то, как хлесткий модерн неумело боролся со следами прошлого, которыми полнилось это причудливое деревянное здание. А может быть, борьба эта была ненужной? Старый дом следовало оставить истории, и тогда неоновые лампы не подчеркивали бы убожества выкрашенных под мрамор колонн.
Он помнил время, когда и простые, деревянные, они выглядели гордо. Ведь именно отсюда под марш самодеятельного оркестра не раз уходили тракторные колонны на тяжкий зимний штурм перевала Подумай. За перевалом на колымских приисках их ждали люди, которым грозила голодная смерть, если не будут доставлены продукты. Сегодня через перевал пролегла автомобильная трасса. И никто, кроме водителей, не знает, как труден бывает путь к его вершине в дни весенней распутицы или в гололед…
А ведь, пожалуй, в жизни у каждого есть такие же, только невидимые глазу перевалы. Кто-то одолевает их, кто-то нет. А он сам?..
Александр Ильич не очень-то любил выступать, а если уж приходилось, ему всегда нужно было в зале одно лицо, к которому он и обращался. Не зря же он столько времени прождал сегодня Наташу.
И вдруг совсем близко, в первом ряду, он увидел другое знакомое лицо. Та девочка, что была его соседкой в самолете… Только сейчас она уже не выглядит тем испуганным ребенком, которого невольно хотелось защитить от беды. Александр Ильич почувствовал глубокое волнение, сам не зная, чем уж так тронула его эта встреча? Он знал, что она — строитель, что будет работать в городе, — значит, встреча вполне возможна.
— Знает ли кто-нибудь из вас о перевале Подумай? — неожиданно спросил он притихших слушателей.
— Нет…
— Не слышали…
— Это на Чукотке?
— Нет, это не на Чукотке, это здесь, совсем близко. — Александр Ильич движением руки погасил шум в зале. — Так назвали когда-то перевал, который и сейчас виднеется за городом. Только никому он уже не кажется теперь перевалом, и название забылось. Крутой подъем, потом спуск — только и всего. А когда-то колонна тракторов пробивалась через него целый месяц, чтобы проложить первую дорогу на прииски, доставить продовольствие горнякам, попавшим в беду. Многих участников этого труднейшего похода по бездорожью перевал тогда заставил как следует подумать о жизни. А когда его покорили, дали имя — Подумай. Оно понравилось, и его понесли дальше. Туда, где еще было трудно… Может быть, и на Чукотке какой-то перевал зовут сегодня так же? Я этого не знаю. Но зато сегодня я пришел к выводу, что перевал такой может возникнуть однажды в любом деле и человек должен будет его покорить — нет у него другого пути…
Он сделал паузу, потом продолжал:
— Я — архитектор, мое дело кажется несравнимым с трудностями освоения края, о чем я говорил только что. И тем не менее все мы, стоим сегодня перед таким же перевалом и даже гораздо более трудным, чем это может показаться. Посмотрите на наш город с любой из окрестных сопок. Не правда ли, он растет стремительно? А можете ли вы издали отличить одну улицу от другой? Нет. Потому что все они застраиваются стандартно, одними и теми же пятиэтажными домами. И все равно в городе еще не хватает жилья. А теперь представьте себе, куда должен шагнуть город, если его продолжать застраивать так же? И каким станет его лицо после всего этого? Километры безликого стандартного бетона…
Один наш зарубежный коллега предсказывал: через сто лет такие серийные дома заполонят всю Землю, но человечество несомненно успеет к этому времени найти иные, более рациональные и красивые строительные материалы, иные, более гармоничные архитектурные принципы. Железобетонные коробки придется сносить. Однако железобетон — материал вечный, и человеку ничего другого не останется, как возвести на планете новые искусственные горы. Все это, конечно, фантастика. Дома эти — отнюдь не худшее изобретение нашей эпохи. Их называют «черным хлебом человечества», но разве черный хлеб это все, что человеку нужно?
А между тем уже сегодня есть пути для преодоления этого перевала. Можно не отказываться qt выгод крупнопанельного строительства, но внешне — придавать известную гибкость строениям, стараться приспособить их к рельефу Местности, слить воедино с ним. И не отказываться от высоты, ведь даже древние знали, что высота облагораживает.
Город, в котором мы живем, вырос у моря, но до сих пор у него нет морского фасада. Море и город — это пока что жених и невеста, которых должны поженить мы, архитекторы, но, к сожалению, это нелегкий брак. Дело в том, что на приморский район очень долго смотрели как на место, где должны находиться лишь подсобные сооружения. Мы же считаем сегодня, что городу необходим морской центр, а не портовый поселок. Пять линий ветровых заслонов из сплошных лент домов, прямая магистраль к морю, общественный и торговый центры, монумент покорителям Севера…
Девушка в переднем ряду тихонько встала и пошла к выходу. Такая маленькая и легкая, что никто не обернулся ей вслед.
— Вот, собственно, на этом и построен мой проект, — закончил свое выступление Александр Ильич.
Почему она ушла? Ей не понравилось то, что он говорил? Или что-то случилось?
Сколько молодых лиц!.. Славных, заинтересованных тем, что он говорил только что.
— Простите, а спортивные сооружения в вашем проекте предусмотрены?
Парень в свитере строго и требовательно смотрел на Александра Ильича.
— Да, конечно. Возле береговой полосы намечена постройка нового стадиона. Я не сказал об этом сразу. Существующий сегодня стадион уже давно городу тесен.
— Как тришкин кафтан! — доверительно улыбнулся парень. По рядам прокатился смешок. Александр Ильич подождал, пока стихнет смех.
— Возле моря сильный ветер, каково придется тем, кто будет жить в этом районе?
— Простите, а сами вы где живете?
— Возле телецентра.
— Так вот должен вам сказать, что жители приморского района будут в более выигрышном положении, чем вы и ваши соседи. Вы же знаете, ветры здесь постоянные: летом — с моря на сушу, зимой — с суши на море. Сейчас дома, стоящие на вершине кряжа, страдают и от летних и от зимних ветров, а те, что будут расположены на приморском склоне, встретятся только с летними. Кроме того, как установила метеослужба, общая сила ветра там вообще на двадцать шесть процентов меньше, чем на вершине берегового кряжа. И это еще не все. Ленты домов, а не отдельные здания, как раз и рассчитаны на то, чтобы разбивать напор ветра. Тут все дело в их расположении и расстоянии между ними. Дополнительно на первой линии домов предполагается поставить тройное остекление и специальную теплозащиту. Можете быть уверены: жители приморского района никак не прогадают по сравнению с остальными горожанами. Они будут жить в домах нового типа, а значит, и с большими удобствами. Ведь развитие архитектурной мысли идет сейчас именно в этом направлении: не только красота, но и удобство. Вот к чему мы стремимся! Еще вопросы, товарищи?
