Арзакан раскрыл глаза, и первое, что он сказал, было: «Что ты подстрелил, Гуча?» Он спросил это так нетерпеливо, с таким ожиданием в голосе, что Тарашу стало жаль его.
— Глухаря подстрелил, — ответил он.
Арзакан недовольно насупился, закапризничал.
— А я думал, что ты принесешь тура! Уж не Темур ли убивал для тебя туров?
Этот упрек огорчил Тараша.
— Кто же, по-твоему, убил вожака стада?
— Кто? А тот писатель, который охотился с нами.
— Чудак, ведь он в меня стрелял!
— Да я шучу, — рассмеялся Арзакан, и они помирились…
Однажды вечером Тараш заявил, что утром уйдет на охоту и не вернется домой до тех пор, пока не убьет тура.
Еще в потемках он покинул пещеру.
Весь день Арзакан был не в духе. От сырости у него разболелись старые раны.
Он даже ленился приготовить себе пищу. Лежал голодный, подавленный тяжелыми думами.
Оставаться в Сванетии дольше опасно. Вернуться в дом Кора Махвша невозможно. Но до каких же пор скрываться в Пещере великанов, принимая подаяния от случайно повстречавшихся охотников?
Поэтому он твердо решил дождаться Тараша и на другой же день через Латпарский перевал отправиться в Кутаиси, а оттуда в Тбилиси. Там он найдет себе службу и как-нибудь сумеет поступить в институт.
Думы о Тбилиси напомнили ему Тамар. Заныли и сердечные раны.
Это имя «Тамар» для Арзакана окутано тайной. Ему ничего не известно о ее судьбе. Где она? Какая у нее жизнь, что она делает?
Может быть, уже поступила в институт? Или вышла замуж? А может быть, вернулась в Зугдиди и опять провела зиму в обществе дедушки Тариэла, Шардина Алшибая и юродивого Лукайя?
Где бы ни была Тамар, Арзакан ее отыщет. Не найдет в Тбилиси, — поедет в Зугдиди. Решено. Он так и сделает. Даже если против пего ополчится весь мир, а не только какие-то Тарба!
А вдруг Тамар вышла замуж?
Ну так что ж! Кому бы ни принадлежала сейчас Тамар, все равно в конце концов она достанется Арзакану. Так начертано в книге судеб!
Одно обстоятельство могло помешать осуществлению его планов. Это судьба Тараша.
В сущности, по милости Арзакана — да, да, из-за него одного — Тараш враждует с этими проклятыми Тарба. Оставить его тут? Нет, этого Арзакан не может допустить. Если Тараш не заупрямится, он должен тоже вернуться в Тбилиси. Не так он труслив, чтобы похоронить себя здесь из страха перед Тарба… Но, может быть, другая причина удерживает его в Сванетии?
И Арзакан решил до своего ухода переговорить с Тарашем, внести полную ясность во все эти запутанные дела.
Отец может на некоторое время перебраться к черкесам. А потом Арзакан добьется, чтобы власти обуздали Тарба.
«Неужели мы отступим перед этими бандитами и всю жизнь будем от них прятаться?» — думает Арзакан.
Напрасно он послушался отца и без толку провел целую зиму в какой-то медвежьей берлоге. Невыносимым стал для него запах бараньих шкур и помета, запах самогона из бузины; невыносимо есть козлятину, слушать темные речи Кора Махвша и его сыновей.
Очень захотелось снова побывать в большом городе, побриться, побродить по асфальтированным улицам. Захотелось газет, книг…
Вот это — настоящая жизнь! А что за жизнь в этакой глуши? Всю зиму заперт в горах, оторванный от людей, забытый ими…
Но если отец станет препятствовать Арзакану? Ну и что же! Отец еще не порвал со старым миром. В его сознании еще крепко сидят старые обычаи, когда кровные враги держали в страхе всю семью, все село. Да кроме того, ведь не ребенок же Арзакан, чтобы плясать под отцовскую дудку! Лучше всего уйти, ничего не сказав старику, чтобы избежать лишних ссор.
В этих думах Арзакан заснул. Было уже совершенно темно, когда его разбудили шаги. Шаги и вздохи. Проголодавшийся Арзакан обрадовался: «Должно быть, вернулся Тараш и принес дичь».
Не открывая глаз, окликнул вошедшего:
— Будешь молодцом, Тараш, если принес тура!
— Что, проголодался? — отозвался вместо Тараша Кац Звамбая.
— Проголодался, здорово проголодался, Гуча.
— Чтоб тебе подавиться, сынок, чтоб подавиться! — отвечает ему отец.
Узнав голос отца, Арзакан замолчал. Долго возился Кац Звамбая, собирая валявшиеся вокруг очага щепки. Наконец развел огонь и заговорил.
— Можно ли быть таким бессовестным? — начал Кац. — Человек оказал нам гостеприимство, приютил нас, ты же поступил, как свинья!
Что ты намерен теперь делать? Куда думаешь скрыться? Небось голоден, а? Ну что ж, иди в гости к Махвшу, там тебя встретит Гурандухт горячими хачапури!.. Чумой они угостят тебя, чумой!
Закрывшись с головой турьей шкурой, Арзакан молча слушал.
Кац Звамбая начал по одной перечислять все свои обиды. И его упреки были так же привычны и скучны, как чтение двенадцати евангелий в великий четверг,
Припомнил Кац, как Арзакан вступил в комсомол, как восстановил против себя односельчан, организовав на селе колхоз. Затем перешел к истории кровной вражды с Тарба и ко всему, что вслед за тем последовало.
Арзакан продолжал молчать, и это еще больше бесило старика. Он проклинал сына, говорил, что лучше бы его матери родить вместо него змееныша, лучше бы Арзакану умереть еще в утробе матери!..
— Ладно, успокойся, — сказал наконец Арзакан. — Если столько бед из-за меня, то уйду и больше не буду тебе досаждать.
Старик и сам устал злобствовать.
— Куда ушел Тараш? — спросил он.
Арзакан ответил, что Тараш пошел на охоту.
Совсем стемнело, и Кац стал беспокоиться, почему запаздывает Тараш. Ему не терпелось увидеть своего воспитанника, узнать, не принимал ли и он, чего доброго, участия в убийстве Мезира вместе с этим сумасбродом Арзаканом?
И незаметно уснул. Ему приснилось, что он вернулся в Окуми. Глухая ночь. Подошел к чулану Арзакана, приоткрыл дверь. Глядит, у очага валяется чья-то голова. Вгляделся внимательнее: откуда взялась эта голова с такими узкими-узкими глазами? Ах, ведь то глаза Мезира, Мезира с размозженной головой! Как ехидно они смеются, они издеваются над Кац Звамбая.
Эти глаза приводят его в бешенство, он хочет броситься, растоптать их, но они, выскочив из орбит, заползли под крышу чулана и подняли визг.
Кац проснулся весь в поту. Видит: Арзакан оделся и собирается в путь. Расстелил на земле бурку, сложил. Подтянул голенища, отряхнул папаху.
— Куда это ты? — крикнул Кац, подняв голову.
— Куда? Это мое дело.
Кац вскочил с лежанки.
— Я спрашиваю тебя, куда ты идешь?
— Иду на охоту, а потом отправлюсь в Тбилиси. Отдохнешь от меня, наконец.
— Как это отдохну! Если Тарба тебя укокошат, кто будет в ответе за твою кровь?
— За себя я отвечаю сам.
— Ты или я?
— Я!
— Но разве ты и я — не одно и то же? Кто разъединил нас?
— Тот, кто создал меня.
— Да кто же тебя создал? Я создал тебя, ты моя кровь…
Арзакан схватил папаху.
Кац Звамбая потянулся и, выпростав из-под изголовья обнаженный кинжал, в слепой ярости бросился на сына. Арзакан отскочил и выхватил свой маузер.
Загремело в Пещере великанов. И когда наполнивший ее дым рассеялся, Арзакан увидел труп Кац Звамбая, распростертый у очага, в луже крови. Выскочивший из орбиты глаз висел у правой брови. И он, этот глаз, так пронизывающе смотрел на отцеубийцу, точно хотел проникнуть в его душу.
Не выдержал этого потрясенный Арзакан и, раскрыв бурку, набросил ее на покойника.
Снова принялся за сборы. Уходить без бурки нельзя. Подойти же к трупу и снять с него бурку он не осмеливался, боясь, как бы не посмотрел вновь на него окровавленный, одноглазый отец.
Вдруг снаружи донесся невнятный шум.
Арзакан насторожился: говорили двое. Один из говоривших был Тараш.
Вздрогнул Арзакан: может быть, Тараш привел милиционера? Но откуда мог Тараш узнать о случившемся?
В это время снаружи послышался голос: «Это мы, Арзакан, мы несем убитого тура!» И Тараш и Саур втащили тушу убитого зверя.
Охотники громко смеялись. Они еще не успели заметить прикрытый буркой труп.
Оказалось, что Саур, отправившись на поиски Арзакана, повстречался с Тарашем, охотившимся у «Орлиных скал».
Арзакан не растерялся.
— Где же ты был? — обратился Арзакан укоряюще к Тарашу. — Если бы ты был с нами, не стряслась бы над нами эта беда!
Тараш вздрогнул.
— Какая беда? Что случилось?
— Да вот, отца убили!
— Кого?.. — вскричал ошеломленный Эмхвари.
— На другой же день после твоего ухода, — начал Арзакан, сделав печальное лицо, — сюда пришел отец. Но ты запоздал. Обеспокоенный этим, он решил, что с гобой случилось несчастье и что надо выйти на поиски. Не успели мы дойти до «Орлиных скал», как на нас напали трое пастухов, вооруженных винтовками. Я думаю; что это Тарба из Джвари. Завязалась перестрелка. У меня с собой был лишь маузер…
