Как и везде в юго-восточной России, здесь господствуют ветры, упорные, жгучие, сухие. Само собою, ни о какой очистке города, улиц, дворов нет и речи (конечно, не принимая во внимание бумажные реляции), и все отбросы задушили бы жителей. Но на выручку являются благодатные ветры. Все иссушают, все обращают в мелкую пыль и разносят по лицу земли.
Город стоит на горе, и в дождливый период дожди смывают всю грязь в гнилой Тузлов и Аксай: так благодаря дождям и ветрам существует еще на свете новочеркасский обыватель.
Но там, где нельзя полагаться на атмосферические явления, там, где человек сам должен проявить инициативу, энергию и силу сопротивления, там дело обстоит совсем иначе. Город со стороны заливаемого весной луга опоясан железнодорожной дамбой. От весеннего разлива между дамбой и городом остаются громадные лужи. Вода загнивает, получаются зеленые гнилые болота, великолепные рассадники всевозможных инфекций. И малярию, царящую по окраинам, да и в городе, по злокачественности врачи сравнивают только с кавказской. Бороться с этим искусственным рассадником злой и страшно истощающей население болезни очень нетрудно, но до сих пор чиновники, в руках которых город, палец о палец не ударили в этом направлении.
Это все – для грешного тела. Теперь посмотрим, что делается для смиренной души новочеркасского обывателя.
Школ по сравнению с населением – ничтожное количество, безграмотность царит, невежество – повальное и не только среди низших слоев. Загляните вы в так называемый beau monde[7]. Боже мой, что это такое! О вспомогательных внешкольных образовательных учреждениях и помину нет. Повторяю, я говорю только о том, что делает для города его чиновничье управление. О том же, что делает сам обыватель, в сфере народного просвещения – до другого раза.
Но кто же тот таинственный незнакомец, который так благотворно правит судьбами шестидесятитысячного города? Это так называемый городовой комитет, чисто бюрократическое учреждение, состоящее из нескольких чиновников. Действительно, учреждение в высшей степени таинственное. О существовании его мало кто и знает, ибо все, что там делается, делается под великим спудом.
Таинственно и сумрачно, с великой печатью на устах сходятся старцы и за семью канцелярскими дверями решают судьбы города, то есть пишут горы бумаг. Что они там делают, о чем шепчутся, что пишут, никто ничего не знает. Пробовали было газеты просить разрешения брать из текущих дел комитета хронику, как это делается во всех городах, где введено городское самоуправление, так куда! На выстрел не подпускают…
Основной принцип всякого бюрократического учреждения – таинственность и невозможность общественного контроля и критики. Кому, в самом деле, охота раскрывать свою бездарность, косность, невежество, неумелость? Не смеют отметить, что на мостовой камни выворочены, что фонари плохо горят или их совсем нет, что население без воды сидит. Разрешается только говорить о погоде в г. Новочеркасске да о театре.
И обыватель, совершенно оттертый и отрезанный от всякой общественной деятельности, затих, обезличился и стал просто наивен детской душой.
И если придется, читатель, проезжать вам по необозримым донским степям мимо города, стоящего на горе, взгляните и вспомните, что это – мертвый город, похороненный бюрократическим режимом.
В настоящий том вошли произведения А. С. Серафимовича 1902–1906 годов. До середины 1902 года писатель жил в провинции и печатался по преимуществу в провинциальных газетах.
Серафимович уже давно стремился уехать из Новочеркасска в Петербург или Москву. Но при этом нужно было обеспечить себе постоянный литературный заработок. 13 января 1902 года он получил от Л. Андреева приглашение работать в московской газете «Курьер».
Л. Андреев писал ему: «Милостивый государь! В „Курьере“ подбирается хорошая компания беллетристов, и мне, как заведующему этим отделом и ценящему Ваш талант, очень хотелось бы привлечь Вас как сотрудника. Плата 7 к. строка. Если Вы согласны, будьте любезны уведомьте. С искренним уважением Леонид Андреев».
С переездом в Москву в августе 1902 года расширяются литературные связи Серафимовича, он входит в круг московских литераторов, становится активным участником литературного объединения «Среда». Это объединение, которому суждено было сыграть заметную роль в истории русской литературы, было создано в 1899 году и объединило группу писателей реалистического направления.
Напряженная работа в «Курьере», для которого Серафимовичу приходилось писать заметки, фельетоны почти каждый день, продолжалась до июля 1903 года.
Одновременно писатель поддерживает связь с петербургским «Журналом для всех», где печатает ряд своих рассказов. Вынужденный по семейным обстоятельствам в июне 1904 года уехать из Москвы на юг, он более года сотрудничает в журнале «Южные записки», выходящем в Одессе.
Но главным местом публикации произведений Серафимовича с 1903 года становится издательство товарищества «Знание», во главе которого к этому времени стоял А. М. Горький.
Произведения Серафимовича были известны Горькому еще до того, как произошло личное знакомство двух писателей. Когда в 1901 году у Н. Д. Телешова явилась мысль издать сборник рассказов для самого широкого круга читателей, Горький отнесся сочувственно как к самой идее сборника, так и к намерению Телешова сделать «определенный подбор авторов» и назвал Серафимовича в качестве весьма желательного участника сборника.
В 1902 году состоялось знакомство Серафимовича с А. М. Горьким. Издательство «Знание» стало готовить первый том «Рассказов» А. С. Серафимовича, редактором которого был Горький. Вслед за первым вышло еще два тома «Рассказов» (1907 и 1908), в которые вошли все наиболее значительные произведения писателя.
В 1903 году то же издательство задумало выпускать серию литературных сборников из произведений демократических писателей, и Горький привлек Серафимовича к участию в них.
В первом же сборнике (СПб. 1904) наряду с произведениями Н. Телешова, В. Вересаевa, И. Бунина, С. Гусева-Оренбургского, рядом с поэмой М. Горького «Человек» появился рассказ Серафимовича «В пути». В литературных сборниках «Знания» Серафимович печатался до 1908 года. Не отказываясь от публикации своих произведений в журналах и газетах, он, однако, по собственному его признанию, лучшее из написанного им отдавал в эти сборники.
Вместе с тем издательство пропагандировало рассказы Серафимовича, выпуская некоторые из них отдельными дешевыми изданиями.
Тесная связь с горьковским «Знанием» имела большое значение для творчества Серафимовича. В эпоху, когда долгом каждого писателя было служение делу революции, Серафимович обрел в лице Горького умного, требовательного и дружественного критика, который умел видеть все ценное в рассказах молодого автора и в то же время настоятельно добивался от него более совершенного в художественном отношении воплощения темы. Об этом свидетельствуют письма Горького Серафимовичу с отзывами о рассказах «Среди ночи», «Мать», «Погром», «Похоронный марш» и ответные письма Серафимовича с согласием переработать рассказы по советам Горького.
Вспоминая позднее этот период своей жизни, Серафимович писал о Горьком: «Он всех нас сумел объединить вокруг революции, зажечь ее пламенем, заставить ей служить. До него тоже звучали в литературе революционные мотивы, но они звучали разрозненно, а он создал могучий, стройный объединенный писательский хор» («Воспоминания о Горьком»). С полным основанием Серафимович заявлял, что Горький сыграл решающую роль в его писательской судьбе.
Выход в 1903 году первого тома «Рассказов» вызвал появление статей и рецензий на произведения, опубликованные в этом томе; в общих статьях и рецензиях, посвященных сборникам «Знания», также начинает фигурировать имя Серафимовича. Именно в предреволюционный период и в годы первой русской революции оценки произведений Серафимовича в критике стали отчетливо отражать острую идейную борьбу, характерную для литературного движения тех лет.
Суждения демократической критики о Серафимовиче в 1903–1907 годах были немногочисленными, но в них правильно отмечались сильные стороны его творчества и высказывались надежды, что писатель обратится к непосредственному изображению революционных настроений эпохи. Именно так ставил вопрос А. Богданович в «Критических заметках», в журнале «Мир божий», 1903, № 4. Спустя четыре года критик Б. Львов в статье «Из жизни и литературы» (журнал «Образование», 1907, № 2) отмечал уже, что сборники «Знания» и рассказы Серафимовича, напечатанные в них, ярко отражают рост революционных настроений народа. «Рассказы Серафимовича „В пути“ и Гусева-Оренбургского „В приходе“… – писал он, – говорят, что гроза собирается, надо ждать бури». «В семье» («Погром»), «Похоронный марш», «Среди ночи», «На Пресне» являются для критика свидетельством стремлений писателя поспевать за событиями революционной борьбы народа и даже опережать движение масс.
