Государственный человек позволял себе развлечения лишь во время необходимого отдыха. На сборе же он председательствовал с достоинством и важно.
– Господа старики, как постановите: отдавать подряд Шульгину али нет?
– С богом…
– В добрый час…
– Ня нада… Ня нада!..
– Потому мошенник и сукии сын…, ня нада!..» (ЦГАЛИ, фонд № 457, оп. 1, ед. хр. № 45, л. 11–12?.
При включении рассказа в первый том «Рассказов», изд. «Знание», СПб. 1903, текст подвергся переработке. Начало журнального текста было отнесено в третью главу окончательного текста. В последующих изданиях печатался «знаньевский» текст.
В хурул ездила. – Хурул – калмыцкий храм.
Епишка*
Впервые напечатано под заглавием «О том, как Епишка встречал светлое Христово воскресение» в газете «Курьер», 1902, 14 апреля, № 103. Это первое произведение Серафимовича, напечатанное в «Курьере».
Заглавие «Епишка» дано было рассказу при включении во второй том «Рассказов», изданных «Знанием». В предпоследнем абзаце конец фразы со слов«…но ведь есть же где-то большая правда для трудового народа…» (стр. 36) написан при включении рассказа в одиннадцатый том Полного собрания сочинений в 1933 году. В газетном и «знаньевском» тексте было: «…но уже, быть может, творится великая правда, творится страшная своей молчаливой силой, вопреки всему, что думают и к чему привыкли люди, незримо и независимо от людей, творится, быть может, в нем, в Епишке, и он только не замечает».
По поводу этого рассказа писатель сообщает:
«К бедному ремесленному люду я стал внимательно присматриваться еще на Дону, в станице Усть-Медведицкой (теперь город Серафимович), когда учился там в гимназии…
Ремесленники составляли заметную часть населения старой России. Особенно много жило их в городах и крупных поселках. В подавляющем большинстве ремесленники были заядлыми индивидуалистами, мелкими, крохотными хозяйчиками. Своих заказчиков – крупные магазины – они ненавидели, потому что те их эксплуатировали; но одновременно они не мыслили иной системы государственного управления, кроме капиталистической. Каждый в тайниках души сам мечтал стать крупным хозяином и начать эксплуатировать других… Большинство ремесленников, однако, жило в большой бедности, работая без отдыха и срока, часто по праздникам» (т. II, стр. 427–428)..
Жара и грузчики*
Впервые напечатано под заглавием «На набережной» с подзаголовком «Отрывок» в газете «Курьер», 1902, 23 мая, № 141.
В газетном тексте была заключительная сцена, в которой описывалось, как, воспользовавшись тем, что в порт пришло полтораста человек из деревни в поисках работы, приказчик на следующий день не только нанимает грузчиков за грошовую плату, но и за прошедший день рассчитывается «по шесть гривен с пятаком», а не по рубль пятьдесят, как должен был заплатить по уговору. В тексте третьего тома «Рассказов», вышедших в «Знании» в 1908 году, эта сцена была снята.
В «Высказываниях автора» Серафимович писал:
«В этом рассказе рисуется жизнь ростовского порта. Грузчики не только работали, но и жили на набережной. Впрочем, на юге летние ночи сухие и теплые. Грузчики после работы тут же, у сложенных бунтов хлеба, устраивались по-домашнему, тут же ели и пили, тут же спали, тут же развлекались, как могли. У реки устраивались базары. Из окрестных станиц и хуторов привозили печеный хлеб, жареное и пареное, фрукты, арбузы, виноград. Тут же торговали водкой. Грузчики не составляли спаянного коллектива. Состав грузчиков был текучий, комплектовался он из разных общественных прослоек, начиная с крестьян и мещан и кончая „босяками“ – бывшими людьми – дворянами, выходцами из интеллигенции и чиновничества.
В общем, грузчики были народ неспокойный. Они не прочь были поднажать на работодателей всеми способами, вплоть до стачки и забастовки. Однако сознательности в их действиях было мало. Их выступления неизменно носили анархо-бунтарский характер» (т. II, стр. 429).
Заглавие «Жара и грузчики» рассказу дано в Полном собрании сочинений, 1933, т. XI.
Преступление*
Впервые напечатано в «Журнале для всех», 1902, № 9, стр. 1035–1052 и № 10, стр. 1157–1174.
Из воспоминаний Серафимовича известно, что в основу рассказа положены реальные впечатления его кратковременной службы в 1901 году в Донском областном правлении, которое было административным центром Донской области.
Глава IV представляет собой ранее напечатанный рассказ «Все по-прежнему» («Донская речь», 1902, 1 января, № 1, подзаголовок «Новогодний рассказ»).
Случай*
Впервые напечатано под заглавием «Неправда жизни» в «Журнале для всех», 1902, № 12, стр. 1467–1476. Заглавие «Случай» дано при включении во второй том «Рассказов», изданных «Знанием».
Серафимович позднее вспоминал: «Рассказ „Случай“ написан по материалу наблюдений, которые я делал в среде студенток высших женских курсов в Петербурге. Среди них я встречал честных девушек, искренно стремившихся к свету знания, искренно желавших отдать свои силы служению обществу. Но непреодолимо сковывали путы мелкой буржуазии, из которой они вышли. Я встречал таких, которые никак не могли увязать „концы“ с концами. Судьба их была трагична.
Тип дочери – сборный. Мне казалось, что обличение мещанского „гнёздышества“ лучше дойдет и будет более убедительно, если действие будет развернуто в среде не худших, а лучших представителей буржуазии. Даже природа более чуткого буржуазного человека не могла мириться с таким семейным эгоизмом: дочь всеми фибрами начинает ненавидеть свою мать за ее алчную, хищную любовь к ней, помешавшую ей спасти любимого доктора и устроить свою жизнь так, как ей нравится.
Проблема не из первостепенных и глубинных. Ну, ненавидит дочь мать, – какие потрясения от сего произойти могут? Однако колорит эпохи дан. Чувствуется все-таки, чем тогда люди жили, какими миазмами дышали: только бы себе получше, поудобней да побогаче устроиться, а на все остальное наплевать в высокой степени. И это вошло в плоть и кровь общества, стало двигающим для самых благонамеренных и добропорядочных старушек, – неписаный закон» (т. III, стр. 375–376).
В снегу*
Впервые – газ. «Курьер», 1902, 25 декабря.
В бурю*
Напечатано в первом томе «Рассказов», изданных «Знанием» в 1903 году. Неизвестно, было ли это первой публикацией. В том же 1903 году рассказ вышел отдельным изданием в дешевой серии товарищества «Донская речь», № 45 (Ростов-на-Дону, дозволено цензурой 16 мая 1903 года). Текст этого издания значительно отличается от «знаньевского», и, хотя он вышел позднее, представляет, по-видимому, более ранний вариант рассказа, подвергнутый в «знаньевском» издании значительным исправлениям и сокращениям. В основу последующих изданий рассказа лег «знаньевский» текст, только часть II главы со слов «Дед воодушевляется и, подняв еще выше брови…» до слов «И лохматые брови деда…» (стр. 122–123) была перенесена из ростовского издания в т. VIII Полного собрания сочинений, 1933.
В рассказе отразились мариупольские впечатления писателя, относящиеся к середине 90-х годов.
Вспоминая о своем общении в эти годы с азовскими рыбаками, Серафимович писал: «Мне пришлось в Ейске мельком слышать про рыбака, который оставил у себя на воспитание ребенка от прохожей женщины, постучавшей к нему ночью в избу и вскоре умершей. Образ „морского волка“ – деда – собирательный. „Философия“ его не сочинена. Рыбаки настойчиво убеждали меня, что рыба „не глупей людей соображает“ и что „она все понимает“» (т. II, стр. 432).
Некогда*
Впервые напечатано в газете «Курьер», 1903, 27 февраля, № 1, с подзаголовком «Набросок».
По признанию писателя, в рассказе отразились впечатления студенческих лет. «В студенческие годы я жил в большой нужде, так как войсковая стипендия плохо кормила; приходилось бегать по грошовым урокам часто на далекие, окраинные улицы Петербурга. Занятие это, отнимавшее много сил и энергии, не только не давало удовлетворения, но и порождало иногда настроения, близкие к отчаянию. В рассказе „Некогда“ я описываю урок, который давал в замкнутом, полутаинственном доме богомольного старовера, скряги-купца… Другой урок я давал в квартире новочеркасской женщины-врача. Она хотела, чтобы сын ее непременно учился на круглые пятерки. И когда сын приносил пятерку с минусом, мать закатывала истерику. В конце концов она меня прогнала» (т. II, стр. 431).
В архиве писателя частично сохранился газетный текст рассказа с авторской правкой, относящейся к дореволюционному периоду. Правка носит стилистический характер. Писатель стремится освободить фразу от лишних слов, ищет более точный и выразительный образ. Например, фраза «Дождь все так же косо мелькал, и на мокрой, залитой мостовой вскакивали пузыри…» (стр. 132) после правки стала звучать так: «Дождь все так же косо мелькал в свете фонаря, и на мокрой, поблескивающей мостовой вскакивали пузыри…» и т. д.
