— Совсем запутался! — говорил Иван, сердито вороша листы учебника. — Прошлый раз хоть кое-что было понятно, а сейчас… Даже в книге такого не найду.
Саша махнул рукой:
— Пойдем, Ваня, после разберемся. А в общем-то кончать с этим надо. Так дело не пойдет! Цой нас научит…
— И чего ты, Сашка, бузишь? — неожиданно вступил в разговор подошедший к ним парень с чубом. — Математику сдадим запросто! Вы знаете, как Цой принимает? В прошлом году, говорят, никто ничего не знал, и ни одного завала не было.
— Да что нам до того, как он принимает! — возразил Саша. — Ты это, Колька, брось! Какой толк, если знать ничего не будем! Сам-то ты понял что-нибудь сегодня?
— Я? Очень нужно! Пусть в этой мути физматовцы копаются. Они же вообще… — Колька выразительно крутнул пальцем у себя над головой.
— Нет, Краев, не скажи так! — вмешался Фарид Ибрагимов.
К Люсе подошла Светлана:
— Ну как, здорово?
— Здорово-то здорово. Но разве можно так, на математике?..
— Ладно хоть на математике отдыхаем. А то в физике— разбирайся, в химии — разбирайся, минералогию — зубри!
— Так и в математике придется разбираться.
— Нет, у нас математику за предмет не считают. Слышала, что Колька говорил? А ты в какую секцию запишешься?
По физкультуре?
— Да… Мы все в гимнастическую записались.
— Ну, и я с вами. Я занималась немного гимнастикой.
— А для меня это — гроб! Хуже минералогии. На брусьях ведь заставляют. Ну, пойдем в раздевалку.
***
После небольшой разминки ребята пошли к перекладине, а девушки остались у брусьев. Тренер Ольга Никитична усадила всех на скамеечку вдоль стены и, заложив руки за спину, медленно прошлась перед ними:
— Повторим упражнение, которое разобрали на прошлом занятии. Сейчас я покажу вам еще раз. — Она подошла к брусьям и медленно, не переставая делать пояснения, проделала все упражнение.
Девушки внимательно следили за ее движениями.
— Теперь в темпе! — Она рывком послала ноги вперед и так стремительно перенесла их через верхнюю жердь, что Вика даже ойкнула и толкнула Люсю в бок.
Люся кивнула:
— Хорошо!
Отойдя от брусьев, Ольга Никитична поправила прическу:
— Начали! — Она посмотрела на притихших девчат. — Давайте, Горюнова.
Света неловко, пригнувшись, подошла к брусьям и, поплевав на руки, ухватилась за жердь. Брусья жалобно скрипнули.
— Ничего себе! — засмеялся кто-то из мальчишек. Света сильно раскачалась, подбросила ноги вверх и… мешком свалилась на мат.
Мальчишки загоготали. Ольга Никитична помогла ей встать:
— Ничего! Еще раз попробуем.
— Нет уж, пусть кто-нибудь другой пробует! — Света, красная от смущения, вернулась на скамейку и села рядом с Люсей.
— Тогда давайте вы! — пригласила Ольга Никитична Вику.
Та легко сделала первую часть упражнения, но перевернуться не решилась и только с помощью Ольги Никитичны перекинула ноги через жердь.
— Ничего! — подбодрила ее преподаватель. — Теперь Крылова!
Но Люба лишь подтянулась, поболтала немного ногами и спрыгнула с брусьев. Ребята смеялись все громче.
Подошла очередь Тане. Она медленно приблизилась к брусьям и остановилась. Чувствовалось, что ей это тоже в новинку.
— Вам помочь? — предложила Ольга Никитична.
— Нет-нет! Я сама. — И Таня выполнила упражнение, не пропустив ни одного элемента. Лишь мелкие капли пота на лбу да учащенное дыхание показывали, как трудно далось ей это. Света чуть слышно вздохнула.
Алла и Надя сделали упражнение без труда: видимо, занимались гимнастикой давно. И все же движения их были неуверенными. Зато когда к брусьям подошла Наташа и свободно, без малейшего напряжения взвилась в воздух, прочертив ногами стремительную кривую, а затем замерла на нижней жерди, четко выбросив в сторону руку и до предела оттянув прямую, словно выточенную, ногу, Люся невольно залюбовалась чистотой се движений и всей ее безукоризненно сложенной фигурой.
Наташа сделала изящный соскок и не торопясь прошла на свое место, не обращая внимания на восторги с противоположного конца зала.
— Ну, а вы, кажется, в первый раз? — обратилась Ольга Никитична к Люсе.
Люся встала.
— Сможете выполнить упражнение?
— Да, когда-то я делала его.
Люся нерешительно переступила с ноги на ногу. «Не надо слишком стараться», — сказала она себе. Но знакомое волнение уже заставило привычно подтянуться. Руки машинально ухватились за жердь. И как только ноги оторвались от пола и послушно пошли вперед, тело помимо воли вытянулось в упругую струну, а руки плотно прижались локтями к бокам, готовые бросить его ввысь.
Мгновенная выдержка. Щемящий холодок в груди… Затем — толчок! И ноги, не теряя упругости, перелетают через жердь. Глубокий вдох. Руки выпрямлены. Голова чуть откинута назад. Теперь на другую жердь! Но это движение отработано до тонкостей. Правая нога, не разгибаясь, идет назад. Рука — в сторону. Все!
Выдержка в полсекунды, и Люся, соскочив на пол, пошла скамейке. В зале тишина. Оттуда, со стороны мальчишек — ни звука. Но Люся видит, как они обмениваются взглядами. Значит, получилось неплохо. Так всегда бывает, когда не стараешься.
К ней подошла Ольга Никитична:
— Очень хорошо! Надеюсь, вы займетесь у нас гимнастикой серьезно.
Из раздевалки Люся поторопилась к выходу, но путь ей преградил Валерий:
— Прошу прощения!
Люся удивленно подняла брови. В руке Валерия был красный цикламен, который он, видимо, только что сорвал.
— От имени мужской половины группы! — торжественно протянул он цветок Люсе. — В знак того, что мы понимаем толк в совершенстве и можем ценить прекрасное.
Люся попятилась.
— Уверяю вас, это словно специально к вашему платью…
— Спасибо, но, по-моему, он больше подойдет к вашему галстуку, — отказалась Люся.
— Ну как, съел? — захохотал Колька Краев. Но Валерий и не подумал смутиться:
— Цветок, предназначенный очаровательной особе, я готов хранить вечно.
Люся отыскала среди ребят Сашу и подошла к нему:
— Ты не дашь мне свои конспекты… на дом?
— Конспекты? Пожалуйста! — Он с готовностью вынул из сумки стопу тетрадей. — Какие тебе?
— Все. У меня ведь ничего нет…
— Все?!
Люся покраснела:
— Не сразу, конечно. Сначала те, которые тебе не нужны…
Саша усмехнулся:
— Не в этом дело. Я могу дать и все. Только не надо переписывать все подряд, просто время не стоит тратить. К чему, например, лекции Камбалы, если он прямо по книжке шпарит. А вот минералогию надо переписать. Обязательно! Только почерк у меня неважный…
— Ничего, я разберу.
— А что не поймешь, подчеркивай. Потом разберемся вместе.
К ним подошла Наташа:
— Саша, чего же ты?
— Иду, иду! Сейчас… Так вот, — обернулся он к Люсе, — лекции Юрия Дмитриевича — прежде всего. Ну, а математику… тоже возьми на всякий случай. — Саша захлопнул сумку и пошел догонять Наташу.
Никогда еще, кажется, осень не была так щедра на краски, как в этом году, когда они стали студентами университета. Никогда еще городские парки не пламенели таким разливом золота и багрянца, как в этот день, когда шли они вдвоем по широкой солнечной улице и вдыхали всей грудью бодрящую прохладу сентябрьского воздуха.
Давно уже остался позади Наташин дом и университетское общежитие, давно миновали они шумный центр и тенистые улочки студенческого городка. А ноги несли их все дальше и дальше, туда, где совсем кончался город и где, казалось, было еще больше воздуха и солнца, где еще жарче горели золотой листвой деревья.
Не хотелось ни говорить, ни думать. Хотелось только смотреть и смотреть на ясное небо, где словно заснуло одно-единственное облачко, на уходящую вдаль дорогу, на ровную гладь реки, на серые с искоркой глаза Наташи и снова на дорогу, на скошенные поля вдоль нее, березовую рощу, будто взбежавшую на пригорок, дымок паровоза на дальней станции и красные крыши станционных построек…
Идти и смотреть… И чувствовать тепло маленькой руки. И верить, что так будет долго — и в других краях и на других дорогах.
Неожиданно Наташа остановилась.
— Ой, Саша, как хорошо здесь! — воскликнула она. — А вон и наша рощица! Помнишь?
Он молча кивнул. А она вдруг взъерошила ему волосы и помчалась по скошенному полю:
— А ну, догони!
Когда же он настиг ее и, обхватив руками за плечи, повернул к себе ее счастливое смеющееся лицо, она вдруг смолкла и тихо сказала:
— Пусти, Саша.
Он попытался удержать, но она вырвалась из рук:
— Сумасшедший! Здесь все-таки не Вая.
— Да, к сожалению…
— Ну, почему — к сожалению? Дикарь ты дикарь! — Она тронула его за руку. — Медведь таежный… А как твое обещание?
