Красота Айши сдержанна. Она подобна утреннему солнцу: излучает ласковое, светлое, весеннее тепло, но не сжигает пламенем. И еще она подобна цветку, который медленно раскрывает лепестки, прежде чем подарить миру свое целомудренное цветенье.
Всмотревшись, Мурат заметил две морщинки у края глаз Айши. Нет, в ее взгляде не строгость. Быть может, печаль? Затаенное горе? Но она так не похожа на страдающую женщину. И все-таки этот грустный взгляд ее красит. Он подчеркивает прелесть ее лица.
Мурат старался сдерживать себя, но бессознательно искал встреч с нею. Выйдя из аудитории, он задержался в коридоре покурить и, когда Айша поравнялась с ним, пошел за нею. Ему казалось, что все произошло случайно. Волей случая они стали вместе возвращаться домой. Теперь Мурат уже не чувствовал стеснения, полушутливо разговаривал с Айшой. Одним из лекторов на заочном отделении был Уали. Он заметил увлечение Мурата.
— Знаем мы вас! — смеялся он при встрече. — Ну что ж, она действительно красива. Я тоже начал было заглядываться, да ты опередил. Сдаюсь. Желаю успеха.
Он перестал смеяться и вдруг сказал серьезно:
— Кстати, я знаю ее мужа. Веди себя осторожней. Он отчаянно ревнив.
Эти слова оставили неприятный осадок. Поразмыслив, он пришел к выводу, что не может осудить бесцеремонное вмешательство Уали. В самом деле, что могут подумать люди о его отношении к Айше? У нее есть муж, есть ребенок. У него тоже жена и ребенок. Самое же дурное в том, что у Мурата, если хорошо разобраться, мелькали те дрянненькие мысли, которые приписывал ему Уали. «Разве я святоша? Что толку из того, что проживешь чистоплюем? Все равно так же ляжешь в могилу, как и молодец, который не упустил радостей жизни». Разве такие мысли не приходили ему в голову? Почему же он морщится от простодушного и откровенного намека Уали? «Скрывать нечего, ты низко думал о чистой женщине, которая и не подозревает об этом. Это скверно».
Мурат терзался. Несколько дней он не решался посмотреть Айше в глаза.
Вскоре цикл лекций был закончен. В последний вечер Мурат пошел проводить Айшу. На этот раз она была оживленной и без умолку говорила всю дорогу. В ее глазах Мурат был старый знакомый, к которому она питала доверие.
Посмеиваясь сама над собою, она рассказывала ему о своих школьных годах, о детских шалостях и забавах, о которых всегда так весело вспоминать.
Из этих отрывочных рассказов, прерываемых смехом, Мурат узнал, что Айша выросла в семье культурных, интеллигентных людей. Родители без ума любили свою единственную дочь. Она рано вышла замуж. Муж, как понял Мурат, занимает хорошее положение. Жизнь этой женщины сложилась как нельзя лучше. Все у нее было прочно, как говорят казахи, — целы все четыре стены. Мурата убедили в том не столько слова Айши, сколько ее звонкий жизнерадостный голос. Сегодня она изменила своей всегдашней сдержанности и много говорила. Но вблизи дома сразу оборвала разговор и подняла на Мурата посерьезневшие глаза:
— Я уже дома.
Мурат задержал ее руку, но медлил, не зная, что сказать.
— Айша, немного терпения, — проговорил он, наконец, нетвердым голосом. — Вот уже несколько дней, как мы возвращаемся вместе... познакомились... привыкли друг к другу...
«Что это я говорю?» — с ужасом подумал Мурат, но он овладел собою и прямо взглянул на Айшу.
— Я хочу попросить вас, чтобы вы не забыли нашего студенческого знакомства. Мы еще встретимся? Поверьте, у меня нет никаких задних мыслей.
Айша смутилась, опустила голову. И вдруг сказала шутливым тоном:
— Люди, живущие в одном городе, всегда могут встретиться. Вы же знаете — вот наш дом. Приходите, всегда буду рада, — она протянула ему руку.
Волей-неволей пришлось проститься. Айша ушла. Она боялась даже намека на интимность, и Мурат почувствовал это. Своим рукопожатием она как бы поставила точку: их отношения не могут заходить дальше. Разве не так? Он знает дом, в котором она живет, и легко может найти ее квартиру, но по какому праву он постучится в ее дверь? «Приходите, всегда буду рада», — это звучало насмешкой. Но ее взгляд, когда они прощались? Это почти неуловимое движение к нему, когда она протянула свою руку?
Мурата мучили сомнения.
Прошло несколько дней. Мурат не мог не думать об Айше. Как ни старался Мурат забыть ее, чувство к ней с каждым днем все больше заполняло его душу и все дороже становился ее милый облик. Однажды он шел по улице и остановился перед ее домом. Каким родным показался ему он.
Как-то знакомый Мурата Блеубай позвонил ему на работу и пригласил в гости. У этого Блеубая было довольно тепленькое местечко в Казпотребсоюзе. Он обращался с Муратом запанибрата, величал «другом истинным», «верным дружком», «братом», «братишкой», и, может быть, именно поэтому Мурат недолюбливал его.
Жена Мурата Хадиша вместе с сыном в это время была в отъезде, но все-таки Мурат решил, что лучше пойти в гости, чем весь вечер томиться в одиночестве.
Гостей собралось довольно много. Главным образом — сослуживцы Блеубая. В те годы городские казахи обычно ставили кушанья на пол. Не то было у Блеубая. В большой столовой расставлены красиво сервированные столы. Они ломились от закусок. Сбор гостей растянулся часа на полтора.
Пришедшие гости косили глаза на все эти яства, на прозрачно блестевшие бутылки и, в душе честя опоздавших, которые отдаляли вожделенный миг пиршества, тянули вялый разговор.
Когда собралось уже много приглашенных, вошла Айша с мужем. Это был высокий смуглый, как и Мурат, человек, но полнотелый, почти тучный. Большие глаза его смотрели пронзительно. В дверях он передал жене Блеубая квадратный сверток, который до этого держал под мышкой. «А-а, так вот он каков, твой муж!» — подумал Мурат с торжеством, настроение его поднялось. Блеубай познакомил их:
— Это товарищ Кудайберген, мой сослуживец. А вот его супруга.
Мурат пожал руку Кудайбергена. Своего знакомства с Айшой он не стал скрывать.
— Мы вместе учились, — сказал он.
Он чувствовал свое превосходство над мужем Айши. И как ни глупо было это чувство, он радовался ему и в душе гордился этим.
Блеубай успел нахвататься вершков культуры, у него был внешний лоск. Гостей он приглашал с разбором. Айша, отойдя от мужа, присоединилась к женщинам. Они сидели отдельно от мужчин. Мурата посадили напротив Айши, немного наискосок. После первых рюмок настроение за столом поднялось, послышался оживленный говор. Мурат чувствовал, что Айша внимательно следит за ним. Он тоже несколько раз взглянул на нее. Их глаза встретились. Айша не отвела взгляда, но не улыбнулась. Она смотрела приветливо и спокойно. Мурат хотел заговорить с ней, но наклоняться через стол он не решился.
Он следил и за мужем Айши, сидевшим у края стола. «Далеко забрался, — подумал Мурат. — Видать, невелика птица». В разгар пира Блеубай повернулся к Кудайбергену и крикнул:
— Кудайберген, пойди скажи женщинам, пусть уберут посуду и несут мясо!
При этом он чванливо задрал подбородок.
Мурату стало неловко за хозяина. Он взглянул на Айшу. Ее щеки вспыхнули. Она потупилась. Мурат круто повернулся к Блеубаю.
— Слушай, Блеубай, от каких это дедов ты перенял привычку командовать гостями? Или, может быть, заимствовал ее в стародавних обычаях других народов? — спросил он жестко.
Блеубай расстегнул ворот рубашки, откинувшись на спинку стула, обмахивал себя платком.
— Да что там! Это ведь наш Кудайберген. Ах-хах-ха, что зазорного в том, что Билеке посылает гостя на кухню? Вы не хотите, так я пойду! — весело отозвался какой-то человек и побежал к двери.
Айша не поднимала глаз. Она казалась совсем подавленной. Мурат своим вмешательством выставил на вид то, что могло пройти незамеченным. Блеубай унизил ее мужа. Понимая, что сделал бестактность, и не зная, как ее исправить, он ударился в другую крайность — начал едко вышучивать гостей.
По правую сторону хозяина сидел какой-то черный лысый человек. Захмелев, он надоедливо, без конца повторял:
— Наш Билеке, наш Билеке...
Мурат оборвал его.
— Вы никаких других слов не знаете, кроме «Билеке»? Если знаете, скажите.
Ушел он рано, Поднявшись из-за стола, кивнул головой Айше. Глаза ее блестели. Она грустно посмотрела на Мурата и сказала тихо:
— Будьте здоровы.
Спустя несколько дней они встретились на улице. Айша не могла скрыть радости, увидев Мурата.
— Вас нигде не видно, — сказала она.
— Где же мы можем встретиться? — сказал Мурат, вздохнув. — Спасибо Блеубаю. Не будь его, я не увидел бы вас всю зиму.
Напоминание о Блеубае заставило Айшу нахмуриться. Она проговорила с оттенком грусти:
— Мы теперь не будем ходить в этот дом... Спасибо вам. Может быть, резко, но хорошо вы тогда оборвали его.
Опять, как на вечере Блеубая, на ее милое лицо нашла тень, и бледность проступила на щеках. У Мурата защемило сердце. Он все мог бы отдать за то, чтобы она была счастлива.
