Федя понял, что бежать ему теперь уже бессмысленно, шел не очень торопясь, обдумывая, что будет говорить в свое оправдание. Он уже представлял, какой разговор ему предстоит вести, готов был выслушать любые упреки и ругань. Но только не сейчас, не при Вере, которая, оставив лошадь на дороге, тоже шла сюда, к трактору. "Черт побери, как все глупо получилось, - досадовал про себя Федя, держа за уши маленького серого зайчишку, который трепетал и царапался задними лапками. - Все из-за тебя, косой. И какого ты дьявола убегал. Должен был знать, что все равно я тебя поймаю. От меня вашему брату никуда не уйти. Я вас, бывало, дюжинами ловил и не таких заморышей. Ну, что я теперь скажу парторгу?"
Врать Федя не умел, разве что по пустякам сболтнет иногда небылицу, в которую, знает, никто и не верит. Вспотевший, выпачканный маслом и землей, виноватый и покорный, с видом искренне раскаявшегося предстал он перед Надеждой Павловной и Верой, пробуя невинно улыбнуться. Но Посадова строго спросила:
- Что произошло, Незабудка?
- Да вот за ним погнался, а мотор забыл заглушить. - Он протянул зайчишку Вере, и та бережно взяла его. - Думал в один миг схвачу и на трактор. А он больно шустрый оказался.
- Мальчишке, школьнику и то непростительно! А тут взрослый человек!.. Ну, что с тобой делать, Незабудка? Куда тебя направить? В детский сад, что ли?..
- Так ничего же не случилось, Надежда Павловна, - пробовал оправдаться Федя, осматривая трактор. - Мотор заглох и только всего… Я, конечно, виноват, плохо поступил… Так получилось, потому прошу простить меня на первый раз.
- Первый раз, - горестно произнесла Посадова. - Сколько их у тебя было этих "первых" и не одного последнего!
- Этот будет последний. - Вот честное комсомольское, - клялся Федя, заводя мотор.
Сели в бричку. Вера не знала, что делать с зайчишкой.
- Отпущу я его, Надежда Павловна, жалко.
- Конечно, конечно, - машинально ответила Посадова. - И что за человек этот Незабудка! Мальчишка!.. Озорство школьника. А работяга незаменимый. А ведь мог трактор поломать. Бог знает, что мог натворить… Нет, вы только подумайте: не остановить трактор и погнаться за зайцем! Такое только в кино можно придумать.
- Смешной он какой, - сказала Вера, осторожно отпустив зайчишку. Тот с секунду постоял, будто не веря, что ему дарована свобода, и затем во весь дух бросился в лес. - Смешной.
- Не серьезный, - поправила Посадова, решив, что речь идет о Феде. И, помолчав с минуту, предложила: - А не заехать ли нам в коровий лагерь?
Вера была согласна на любой "заезд". Для нее все было ново и интересно.
Коровий лагерь первой бригады был устроен на месте сожженной немцами деревушки Фольварково, от которой сохранилась лишь старая тенистая, уже давно одичавшая груша. Большая площадка была огорожена жердями, в центре сооружен длинный навес, под которым доили коров. За площадкой дощатые времянки: комната для доярок, сарай для кормов и молока, помещение для искусственного осеменения.
Надежда Павловна привязала Галку под грушей и в сопровождении Веры направилась в комнату доярок. Пусто, нигде ни единой души.
- Никого нет! - удивленно и громко произнесла Вера.
- Коровы на пастбище с пастухом, - пояснила Надежда Павловна. - А доярки теперь до вечера дома. Но должна быть дежурная. Не могли все так оставить.
Не успела она докончить фразу, как из-за куста вышла девушка в выцветшем ситцевом платьице и с книгой в руках.
- Здравствуй, Комарова, - первой поздоровалась Надежда Павловна. Она всех почему-то называла по фамилии.
- Здравствуйте, - ответила Нюра. И только по грубоватому голосу Вера узнала свою вчерашнюю компаньоншу по купанию. - Что, новую доярку к нам привезли?
- Это наш новый библиотекарь, - представила Посадова, не подозревая, что Нюра уже знает обо всем.
Нюра заложила страницу кленовым листком, хлопнула книгой по ладони и спросила загадочно:
- Интересно знать, а куда вы денете старую библиотекаршу?
- А зачем ее девать? - удивилась Посадова. - Она уже месяц, как не работает. И вообще, она явно была не на месте. Разве не верно?
- Все правильно - она и сейчас не на месте, - многозначительно заговорила Нюра, поводя белесой и потому слабо заметной бровью. - Только пронесется еще над совхозом большая гроза.
- У нас везде стоят надежные громоотводы, - перебила Посадова, - и ни грозы, ни угрозы нам не страшны.
- Завидую вашей храбрости, - сказала Нюра и вдруг, оставив независимо игривый тон, заговорила уже совсем по-иному, и в насмешливых глазах ее появилась озабоченность. - Что думает наш главный агроном? Будем делать подсев на пастбищах или разговорами ограничимся?
- Все будем делать, Нюра, но сейчас для нас главное - спасать кукурузу.
- Спасешь ее, когда лебеда идет с ней наперегонки. Из-за травы и квадратов не видно. - И в ответе Нюры Вера услышала искреннюю горечь.
- Просто их нет, квадратов, не получились. Будем продолжать полоть вручную.
- Пятьсот гектаров!.. Легко сказать.
- Сделать трудно, но надо.
Вера обратила внимание, что в голосе Надежды Павловны как-то исчезла ее строгость и сухость.
- Людей у нас мало. А работы столько сразу свалилось… Нужны рабочие руки, а где их взять?
Нюра с полслова догадалась, куда клонит свой разговор секретарь парторганизации. Она-то знала не меньше Посадовой, как трудно сейчас найти незанятые рабочие руки.
- А что ж, попробуйте вытащить на прополку кукурузы старую библиотекаршу. А за компанию с ней, может, и молодая согласится денек-другой поработать в поле. Для здоровья это полезно: солнце, воздух и вода… - С озорством она подмигнула Вере.
- А между прочим, - вспылила Вера, - молодая библиотекарша приехала не на курорт, а работать. Как все. Да, как все, - повторила она с вызовом, глядя на Нюру ожесточенными глазами, так, что та даже смутилась, и сказала, смягчившись, точно просила прощения:
- Ты на меня не сердись, я не хотела тебя обидеть. Это я так, по-дружески. Я вот и со своими девчонками поговорю, может, согласятся на часок выскочить в кукурузу. И мамашу поагитирую. Пусть там среди свинарок проведет разъяснительную работу. Им-то в лагерях теперь совсем легко. По два часа в день могут и на кукурузе спину погнуть.
Когда отъехали от лагеря, Вера сказала Надежде Павловне дрогнувшим, обиженным голосом:
- А может, мне лучше пойти работать на ферму или на разные полевые работы, в бригаду?
Посадова поняла, в чем дело, повернула к Вере улыбающееся, веселое лицо:
- Ты на нее не обижайся и не обращай внимания: она у нас такая… колючая… А девушка она неплохая. Толковая. Вы с ней подружитесь. А насчет бригады - это никогда не поздно. Поработай для начала в библиотеке, обвыкнись. А там видно будет.
Молчали долго. Вера мысленно спрашивала: "А почему я должна пойти работать именно в библиотеку? Потому что это "чистая" работа? Только поэтому? Чем я хуже или лучше других?" Сказала вслух:
- Кроме меня, были претенденты на должность заведующей библиотекой?
- Успокойся, никого не было, - ответила Посадова с легким раздражением. - Ты напрасно думаешь, что мы хотим тебя поставить в какое-то привилегированное положение. Нет. Просто я убеждена, что здесь ты принесешь больше пользы. У меня тут есть свой, далекий прицел. Поможешь нам работу клуба наладить, самодеятельность. Плохо у нас с культурой.
Слова эти несколько успокоили Веру. Но теперь тревожил другой вопрос: кто такая ее предшественница и почему она устроит грозу? Надежда Павловна явно что-то скрывает. Вера поинтересовалась, кто до нее заведовал библиотекой, и Надежда Павловна как-то неохотно обронила:
- Последнее время никого не было.
Вера тогда не стала расспрашивать. Теперь же загадочные намеки и многозначительные взгляды Нюры посеяли в душе беспокойство. И почему Надежда Павловна - храбрая женщина? А вдруг уволили человека, чтобы только освободить место Вере? Кто же ее предшественница?
1
До Веры совхозной библиотекой долгое время заведовала жена Романа Петровича Булыги Полина Прокофьевна. Это была женщина внушительных габаритов, властного характера и чрезвычайно ограниченного ума. Говорили, что Полина Прокофьевна не отпускает своего мужа от себя ни на шаг, что такой грозный и сильный мужчина, как Роман Петрович Булыга, - человек подневольный, безропотный раб своей супруги. Едет Роман Петрович в райцентр - и рядом с шофером обязательно сидит Полина Прокофьевна, едет директор в соседний колхоз или совхоз по какому-либо хозяйственному делу - Полина Прокофьевна тут как тут, едет в областной центр за 300 километров - и такого случая не упустит "гром-баба", как называли ее в совхозе, обязательно поедет.
О библиотеке и читателях она не очень беспокоилась: повесит на дверь внушительный замок, а чуть повыше замка еще внушительнее записку: "Уехала с отчетом", и весь тут разговор. "Отчитывалась" Полина Прокофьевна четыре раза в неделю. В совхозе по этому поводу язвили: отчитывается за нарушение трудовой дисциплины. Но какая может быть дисциплина в библиотеке? И вообще, что может случиться с совхозом, если библиотека будет работать через день или раз в неделю, или раз в месяц? Ровным счетом ничего. Надои молока от этого не уменьшатся и на поголовье свиней это никак не отразится, а пожалуй, напротив: книги не будут отвлекать людей от дела. Сама Полина Прокофьевна читать не любила, особенно пугали ее толстые книги: она не верила, что на свете есть люди, у которых хватает терпения читать все подряд от первой до последней страницы.
