Четыре руки воровски скользят, четыре ноги ощупывают землю, и две груди врастают одна в другую. Но вот нога нашла опору, сливаются мышца с мышцей, и из двух живых существ возникает одно — немое, застывшее. Оно качается, загребает землю ногами, чтобы не упасть. Затем сдает какая-то мышца, срезается чье-то дыхание, и на полянке снова двое… Дышат глухо, натужно. Две капли пота стекают с подбородка Андрея на спину Лисандру, и другие две капли скатываются с подбородка Лисандру на спину Андрея.
— Я утрусь о твое плечо, можно?
— Валяй. Я давно вытираюсь твоим рукавом.
Феофан прямо измучился за кустом. Вытащил и он полу рубахи — так вспотел, как будто поборол десятерых и десятеро его побороли. Нет, думает, тут без убийства не обойдется — лучше держаться от них подальше. Уходя, все оглядывается: не кончилось ли? Но трынта в самом разгаре.
Трещат ицары, скрипит чеканный пояс, и стонет, стоном стонет земля под ногами.
— Лисандру, отвезти тебя на подводе домой или тут отлежишься?
— Воля твоя… Что до меня, то я оставлю тебя здесь.
— Жене хоть скажи, чтоб знала…
— Скажу. Отчего не сказать…
К закату на поляне живой травинки не осталось. Земля разворочена, словно ее вспахали, дважды боронили и опять перепахали… Устал страшно бадя Андрей, но и Лисандру устал. Теперь ицары легко выскальзывают из рук Лисандру. Зато и чеканный пояс быстро убегает от рук Андрея. Но борьба остается борьбой, и один из двоих должен лежать на земле. Хорошо бы остаться Андрею с четырьмя передничками вместо ицаров, но неплохо бы и кепке Лисандру разлететься, как было обещано: козырек направо, а все остальное с пуговкой вместе налево…
Вдруг рука бади Лисандру повисла, сведенная судорогой. В тот же миг уронил руку и бадя Андрей. Затем Лисандру уступил, дав Андрею передохнуть, а бадя Андрей не такой человек, чтобы оставаться в долгу, когда его уважат. А потом одна рука потянулась поправить ицары, другая взялась за чеканный пояс.
— Коня отдам за одну затяжку…
— И я отдаю коня…
Оба отступают на шаг, оба садятся на развороченную землю. Задумались, погрустили, потом вяло стали крутить цигарки, собирая крохи табака с распаренных пальцев.
— А ты сильный, Лисандру.
— Да и ты хорош. Кряжистый.
Курят молча, поглядывая на коней, которые давно стоят, положив головы друг дружке на спину.
— Лисандру, не хотелось бы тебе выпить стакан розового вина? Прохладненького?
— Не откажусь.
— Тогда поехали ко мне.
Развернули телегу бади Андрея, запрягли и поехали. Лисандру очень понравился розовый прохладный напиток, и он попросил Андрея потрудиться зайти к нему попробовать мускатного. А поскольку бадя Андрей души не чаял в мускатном, он, конечно, пошел…
К осени жена бади Андрея родила ему еще одного сына, и Лисандру позвали на крестины. А к весне жена Лисандру родила еще одну дочь, и тогда бадя Андрей был приглашен в крестные отцы…
Потом повелось, что всякий раз Лисандру сдувал через край стакана несколько капель вина на счастье Андреевых сыновей, а Андрей отливал несколько капель за здоровье Лисандровых дочек.
Затем жена Андрея пришла к жене Лисандру с деревенскими новостями, а на другой день жена Лисандру принесла жене Андрея новости еще похлестче. Потом мальчишки бади Андрея сделали змея девочкам Лисандру, а девчонки Лисандру сделали три куклы мальчишкам бади Андрея…
И с некоторых пор, когда бадя Лисандру торопливо спускался в долину, никто его не спрашивал, куда он идет. Никто не спрашивал также и бадю Андрея, когда он подымался на гору… И такая между ними завязалась дружба, что люди, не знавшие, в чем дело, удивлялись:
— Чего это они зачастили — то Андрей к Лисандру, то Лисандру к Андрею?
А те, до кого дошли кое-какие слухи, охотно объясняли:
— Да они ж кумовья… Так заведено у нас, у молдаван…
Перевод: М. Хазин.
Вошедшие в том I рассказы написаны автором в основном в 1954–1958 годах и впервые опубликованы на молдавском языке в сборнике «Дор де оамень» («Тоска по людям») в 1959 году.
Бадя — уважительное обращение к старшему мужчине.
Ицары — толстые шерстяные домотканые брюки.
Трынта — молдавская национальная борьба.
