class="p1">Спор нарастал с такой силой, что только примирение сторон могло дать какой-нибудь выход из создавшегося положения.
— Товарищи, — вмешался я, — все дело в том, что и в предложениях товарища Аббасзаде, и в словах прокурора и председателя ревизионной комиссии содержатся разумные конкретные советы. Давайте объединим наши усилия, чтобы в кратчайшие сроки выполнить важное для всех задание: установить, в чем вина двадцатипятитысячника Керима и в чьих интересах запятнать его честное имя…
Секретарь райкома прервал меня:
— Нельзя ли конкретнее?
— Предлагаю создать авторитетную комиссию, которая проверит все досконально.
— Объясните мне откровенно, почему вы так выгораживаете председателя «Инглаба», игнорируя письма и материалы, поступившие к нам? — сдался наконец Аббасзаде.
— У нас есть основания не доверять колхозному счетоводу: он сознательно старался ввести вас в заблуждение.
— Почему?
И мне пришлось пересказать Аббасзаде всю историю борьбы с Чеперли (Ясин-беком Гюрзали) и его сводным братом.
И тут Аббасзаде согласился, что да, надо создать комиссию, и пусть она проверит финансовую отчетность колхоза «Инглаб». В комиссию включили Джумшудли, меня, заведующего земотделом райисполкома Мусаева (прикрепленного к колхозу «Инглаб»), секретаря райкома комсомола Сеидова и завфинотделом райисполкома. И Аббасзаде изъявил желание участвовать в работе комиссии.
Не успели разойтись, как на столе секретаря зазвонил телефон. Аббасзаде снял трубку: его вызывал Баку.
— Да, здравствуйте… Я думаю, что это решение правильное. Человек полностью оскандалился!.. Прошу вашего содействия в быстром решении вопроса о назначении нового председателя райисполкома.
Все радостно переглянулись. Было ясно, о чем и о ком идет речь. Секретарь положил трубку; все молча стояли, глядя на него, ждали, что скажет.
— Это из Центрального Комитета звонили. Делом Чеперли крепко заинтересовались.
Когда я был в дверях, Аббасзаде остановил меня. Мы остались вдвоем.
— Сядьте, — предложил он мне и, не сводя с меня глаз, спросил: — Скажите честно, а кем вам приходится этот Керим, что вы так беспокоитесь о нем?
— Керим мой самый близкий и проверенный друг. Я могу поручиться за него головой!
Секретарь помолчал, поглядывая на меня, а потом неожиданно улыбнулся:
— Вы знаете, Мадат Кесеменский, а он человек строгий, очень хорошо о вас отзывался.
— Не поверю, чтобы он не критиковал меня за мой неуживчивый характер!
Аббасзаде кивнул:
— И такое говорил. Но больше всего отмечал вашу честность, правдивость и принципиальность.
— Спасибо ему за доброе слово, — сказал я.
Помолчав минуту, Аббасзаде спросил:
— А как вы относитесь к Кюрану Балаеву?
— Как понимать ваш вопрос?
— Рекомендовали бы вы его на пост начальника отдела ГПУ?
— Если вы хотите знать мое мнение, то я бы вообще освободил наш районный отдел ГПУ от его присутствия!
— Отчего так строго?
— Вполне достаточно и того, что до сих пор не раскрыто ни одно преступление, совершенное в нашем районе, не найден ни один убийца! К тому же он был тесно связан с пресловутым Чеперли и защищал его всегда.
— А почему бы вам не возглавить районное ГПУ, товарищ Будаг? — неожиданно он предложил мне. Может, с Кесеменским договорились?
— Товарищ Аббасзаде, это предложение не по мне. И Мадату Кесеменскому я ответил отказом: не тот у меня характер!
— Характер каждого члена партии в его собственных руках. Начнете работать — забудете о характере.
— Нет, товарищ секретарь, я хочу учиться в академии красной профессуры!
— Это успеется! А для нашего дела вы достаточно образованны.
— Нет, для работы, которую вы мне предлагаете, нужны более образованные люди! А у меня даже нет высшего!.. Очень сожалею, что не успел, отозвали сюда.
— Завтра перед поездкой в «Инглаб» обсудим организационные вопросы: нужно найти заворготделом, завженотделом. Кяхраба Джаваирли решила покинуть Агдам.
— Как решила? Когда?
— Сразу же после отъезда Мадата Кесеменского. А кого ты рекомендуешь на ее место?
— Учительницу Ясемен.
— Прекрасно. И Мадат Кесеменский был такого же мнения. Моя бы воля, я назначил бы директора партийной школы на твое место, секретаря райкома комсомола заворготделом, а тебя бы сделал начальником районного ГПУ.
— Вы правильно отметили: «Моя бы воля!» Решать будут члены бюро!
— Уж не принимаете ли вы меня за Мадата Кесеменского, который позволял вам делать все, что вы хотели?
Эти слова так меня задели, что я выпалил:
— Вы тоже зря думаете, что здесь Лачин, а вы по-прежнему секретарь Курдистанского уездного комитета партии, которому никто не смеет возразить!
Аббасзаде удивленно присвистнул и неожиданно рассмеялся:
— Вот это характер! За словом в карман не лезет! Уж теперь-то я уверен, что нашел настоящего начальника ГПУ!
— На это я вам скажу вот что: вы слишком быстро даете оценки людям, и хоть положительная черта вашего характера состоит в том, что вы отходчивы, но часто кричите на людей зря. Может быть, и с моим назначением вы немного спешите?
— Хитрец! Убедил! — рассмеялся он.
Ревизионная комиссия начала работу в колхозе «Инглаб» с того, что первым делом вызвала в правление сельсовета председателя колхоза. Войдя в комнату, Керим поздоровался. Аббасзаде предложил ему сесть.
— Хочу поставить вас в известность, что наша комиссия начинает проверку финансовых и отчетных дел в колхозе, — сказал секретарь.
— Наконец-то!
— Вы слышали, что вас обвиняют в разбазаривании колхозных средств?
— Слышал, и думаю, что в этом есть доля правды.
— Расскажите, расскажите, а то тут собрались ваши горячие защитники, я полагаю, что им будет интересно послушать ваше признание!
— Тринадцать взрослых, сильных мужчин не выходят на работу, а я не могу их заставить.
— Кто они?
— Родственники, кумовья, друзья бывшего председателя райисполкома.
— Чем они объясняют свое нежелание работать?
— Не привыкли.
— А на что живут?
— Как я выяснил, счетовод ухитряется ежедневно включать их в ведомость на трудодни.
— Кто проверяет работу счетовода?
— Должен проверять финансовый отдел исполкома, но пока там был Чеперли, никто и близко не подступался к Авезу Шахмарову. Якобы он сам ежедневно добирался до Агдама на попутных машинах, чтобы передавать в финотдел счета и ведомости.
— Товарищ председатель! Работа колхоза тогда будет успешной, когда вы наладите учет. Именно учет, как говорил Владимир Ильич Ленин.
— Вы правы, мы даже плакат вывесили с ленинскими словами. Но у нас трудно было наладить учет, так как все нити держал в руках сам председатель райисполкома.
— А как вам помогают комсомольцы? — спросил Бадал Сеидов.
— Пока я ими недоволен.
— А школьные учителя?
— Их запугали.
— Кто?
— Родственники Чеперли. Его двоюродных братьев так много, что не знаешь, откуда получишь удар.
— Скажите, товарищ председатель, а в чем конкретно они мешают?
— Откровенно издеваются над теми, кто работает с душой, и у слабонервных опускаются руки. Пристают к женщинам, которые работают в поле наравне с мужчинами. Но это еще
