— Перейдем сами, — решил Олег Григорьевич. — Чудят наши проводники, лошадей нагружают на бродах. Ты как думаешь?
Геннадий ни о чем не думал: он впервые в экспедиции.
Женщины вышли в маршрут в кедах. Идти в легкой обуви, конечно, приятнее, но им придется каждую речушку форсировать на спинах лошадей или шагать потом в мокрых кедах.
Еще на базе Вера предупредила, что по тайге ходить быстро не умеет. Буров успокоил:
— Ничего, научитесь. Нам торопиться некуда. Лошади с вьюками потащатся медленно, а мы — за ними.
Но в первый день шли дорогой, и лошади довольно резво переставляли ноги. Вера то и дело отставала от Сурова — они замыкали движение, — кричала:
— Олег Григорьевич! Подождите-е-е!
Он ждал раз. Ждал два. Потом не вытерпел:
— У нас маршрут рассчитан по дням. А так и полпути не одолеем.
— Ну… Олег Григорьевич. Я привыкну дня через два. Можно же сделать привал.
— Привал будем делать, когда устанут лошади. Другие же идут.
Другие! Что ей другие! Гмызин-старший сидел на вьюках, по-турецки поджав ноги. Мишка в тайге вырос. Елена Дмитриевна не впервые в экспедиции, привыкла ко всему. Геннадий… Ну, нельзя же равнять ее с Геннадием! Парень. В армии отслужил.
Прошли в тот день мало, а усталость валила с ног. Проводник оказался прав. В последний раз перебредя через реку, которая, как и всякая равнинная таежная река, петлял змейкой, остановились на ночлег.
Трофим Петрович занялся лошадьми, Мишка — костром и ужином, Олег Григорьевич уткнулся в карту, Геннадий вырубал колья для палаток.
— Мало прошли, — сокрушался Олег Григорьевич. — Километров двенадцать.
— То ж за полдня, — подумав, сказал Гмызин. — За полный день могли бы и двадцать пять отмахать.
— А работа? — недовольно спросил Буров. — Нам ведь и работать надо. Распорядок будет такой: с утра идем три часа, потом стоянка, сборы гербария, укос, обед. Под вечер снова три часа идем. Будут и дневки. Так что надо торопиться.
Ели в темноте, у костра. Ужин Мишка сварил неважный, но никто ничего не сказал: все устали и хотели спать.
С утра свернули на старую заброшенную дорогу, довольно просторную для вьючных лошадей. Вовсю палило солнце. Идти было жарко.
Вера сняла энцефалитку, шагала в купальнике, отмахиваясь ветками от комаров. Елена Дмитриевна шла в полной форме. Широкая куртка на «молнии» и брюки прятали ее нескладную фигуру. А Вера в любой одежде — картинка. Мишка поглядывал на нее, прищелкивал языком, подмигивал, кривлялся.
Олег Григорьевич крикнул им, чтобы остановились, позвал проводника; скрывшись в кустах, они начали обсуждать что-то. Намечалась дневка, может быть, они уточняли по карте маршрут.
Мишка сказал:,
— А ты, рыженькая, видать, и горячая. Такая аппетитная…
Вера сидела чуть впереди остальных, она беспомощно оглянулась, словно ища защиты у Елены Дмитриевны, но первым вмешался Геннадий.
— Миша, — ласково сказал он, — если ты сейчас же не извинишься перед Верой, то я… — он запнулся, подыскивая слово.
— То чо тогда? — заинтересовался Мишка.
— То я тебе набью морду, — пообещал Геннадий.
Увидев, что Геннадий на стороне Веры, и Елена Дмитриевна вмешалась:
— Михаил, вы нахал! — резко сказала она.
— Подумаешь! — Мишка не обратил внимания на реплику Воробьевой. — Извиняться перед каждой…
Он сидел рядом с Геннадием, слева. Почти не разворачиваясь, Геннадий ткнул кулаком в подбородок Мишки. Тот свалился на спину. Геннадий схватил его за руки, перевернул на живот.
Елена Дмитриевна и Вера вскочили.
— Спокойно, спокойно! Уйми нервы, Мишенька, — сказал Геннадий, — Можешь не извиняться, если язык не поворачивается, но если я еще раз такое услышу… — Он стоял на коленях, потому что держал лежащего за руки. К два отпустил руки, как Мишка поднялся на колени, размахнулся, но Геннадий успел увернуться, удар пришелец в пустоту. Мишка по инерции качнулся вперед, а Геннадий помог ему: подтолкнул. Мишка снова свалился в траву. — Елена Дмитриевна! — крикнул Геннадий, заметив, что она пошла в сторону Бурова. — Куда вы? Вернитесь, пожалуйста!
Елена Дмитриевна подошла на два шага.
— Милое дело. Вы деретесь, а я должна молчать.
— Вы что? — удивился Геннадий. — Миша, дорогой, мы разве деремся? Мы просто по-мужски разговариваем.
Ну-ка, скажи…
— Не было, — хмуро буркнул Мишка. — Никакой драки не было. И слова сказать нельзя. Интеллигенция…
— А ты, Вера, видела драку?
Вера стояла надутая, сердитая, губы ее дрогнули:
— Нет, конечно.
— Ладно, — сказал Мишка. — Подумаешь…
Дорога неожиданно кончилась, начались болота, из одного выберешься, другое начинается. Лошади вязли в топи, ускоряли шаги, набегали одна на другую. Пришлось взять по лошади Геннадию и Олегу Григорьевичу,
После обеденной стоянки отряд поднимался на перевал. Тропа была достаточно просторной и чистой. Идти стало легче. Небольшой караван, возглавлял который Гмызин-старший, растянулся по склону. То ли Гмызины взяли себе лучших лошадей, то ли они умели находить с ними «общий язык», но двигались они быстрее. Олег Григорьевич и Геннадий далеко отстали, но не беспокоились: проводник обязательно даст отдых своим подопечным.
Так и случилось. Трофим Петрович сидел в стороне от тропы, лошадки стояли рядом; понуро опустив головы, они лениво отмахивались хвостами от паутов.
— Зашли, однако, — сказал проводник. — Спуск крутой, другое место надо выбирать.
Оставили лошадей под присмотром Елены Дмитриевны и Веры, поднялись на несколько метров и ахнули: далеко внизу шумела река, но спуститься к ней нет никакой возможности, лошади по такой крутизне не пройдут.
— Тут и самим можно шею свернуть, — недовольно сказал Буров.
— Можно, — согласился проводник. — А нам это ни к чему. — Он, оказывается, и шутить умел. — Вроде бы левее надо брать.
— А где Михаил? — вдруг обнаружил Буров отсутствие младшего Гмызина. — Спуск, что ли, пошел искать?
— Вперед убег, — нехотя ответил Гмызин. — С ружьем. Внизу нас ждать будет, С лошадьми я один управлюсь.
— Ну-ну, — неопределенно сказал Олег Григорьевич.
Геннадий не понял: согласился он с проводником или не одобрил его действия, но подумал, что ведь и Мишка мог спокойно управиться с теми двумя лошадьми, которых ведут теперь он и Олег Григорьевич.
Пошли по тропе влево, по-над обрывом, но через несколько минут Гмызин остановился:
— Не то что-то. Звериная эта тропа. Куда она выведет?
Олег Григорьевич мог бы и раньше взглянуть на карту, но он сделал это только сейчас.
— Нда-а-а… Судя по карте, тропа кончается обрывом. Геннадий, проверь, пожалуйста, тут недалеко, метров триста.
Все подтвердилось: через четверть километра тропа кончалась отвесным обрывом. Возвратились к месту стоянки и пошли по хребту правее.
Шли пять минут, десять, двадцать. Подходящего места для спуска не было.
Мишка не появлялся. Они кричали, звали его. Мишка не отзывался. Наверное, далеко ушел. Если выстрелить — он наверняка услышит, но единственное ружье у него.
— Стоп! — сказал Буров. — Так можно идти долго. Надо решать. Может, сумеем здесь спуститься?
Поросший мхом и травой склон, на верху которого они стояли, в этом месте был чуть положе и чище. Сосны на нем росли реже, кустарника было меньше.
— Думайте, — сказал Трофим Петрович. — Мне-то что? Я спущусь с одной лошадкой, а тут только по одной и можно сводить.
— А остальных кто? — спросил Геннадий. — Отпустили Мишку, а теперь…
— Отпустил, — согласился проводник, — А девки на что? Помогут, поди.
«Девки» притихли, ждали решения начальника.
— Ну, — повернулся Буров к Геннадию. — Твое мнение?
— На военном совете первое слово младшему, — хмуро ответил Геннадий, которому, честно говоря, не очень хотелось спускаться по такой круче. — Пусть Вера выскажется.
Олег Григорьевич даже улыбнулся, повернувшись к Вере.
— Ну и как, Вера? Как вы думаете?
Вера, конечно, не ожидала, что с нею будут советоваться по такому важному вопросу.
— Ой! Олег Григорьевич! Я лошадь поведу? Вот за этот ремешок? А она не вырвется? Не укусит меня?
— Н-да, — сказал Буров, — С вами, кажется, все ясненько. Ну, а вы, Елена Дмитриевна, в каких отношениях с лошадьми?
— В прекрасных. Я их очень люблю, но они не отвечают взаимностью. Вот так. А если серьезно, то лошадь я здесь не поведу. Тут нужна сильная мужская рука.
Снова, на этот раз хором, звали Мишку и опять бесполезно.
— Далеко ушел, — решил проводник. — Будет нас ждать на стоянке. Я ему намекнул, где привал будет. Дров насобирает.
— Так, значит, вам знакомы эти места, Трофим Петрович? — не без ехидства спросил Геннадий.
