(44) на примере алтайских языков. Уже ранее (С.М. Широкогоровым) была высказана мысль о том, что слова
amar «зад», «задний», «назад» и
ӡulǝ «перед», «передний», «вперед» в тунгусо-маньчжурских языках включали идею соотношения в пространстве во время передвижения в период расселения (14, с. 223). Термины ориентации в пространстве отражают привычное направление миграций, обычно совпадающее с направлением рек, поэтому части света именовались по течению рек. Так, в чумиканском (удском) диалекте эвенкийского языка (южная часть побережья Охотского моря) слово
солокū – «вверх по течению» значит также «юг» (носители диалекта пришли сюда по правым притокам Уда, текущим с юга). А в говоре эвенков, пришедших сюда с Алдана по притокам Маи, истоки которой уходят на запад, то же слово
солокū означает «запад».
Л.И. Сем учитывает два вида ориентации в пространстве:
1) ориентацию по горизонтами и вертикали,
2) пространственные представления, связанные с объемным предметом и ориентацией вокруг него по плоскостям и сфере (44, с. 231).
Второй вид ориентации находит выражение в послеложных словах, отмеченных во всех алтайских языках. Если центром ориентации был человек (позднее, чем природные объекты), то некоторые слова ориентации обозначали части тела человека или животных, ср. др.-тюрк. orun «место», письм. монг. oroj «макушка», эвенк. хорон «вершина, верхушка», сол. оро «перевал» и т.д. (44, с. 234).
Типология обозначения направления движения в разных языках рассматривалась А.И. Смирницким в отношении:
1) предмета или места, относительно которого совершается и отмечается движение,
2) специфического пространственного отношения между этим последним предметом или местом и самим двигающимся предметом (48, с. 11).
Каждый язык в целом характеризуется специфической системой обозначения направления движения (хотя есть и одинаковые, и подобные приемы, но их распределение по языкам различно).
«Понятно, что все эти различные способы обозначения направления не противоречат друг другу, и в принципе, а иногда и фактически, все они могут сочетаться (ср. выйти вон из комнаты), но очень часто предпочитается тем или другим языком и в тех или других условиях либо какой-нибудь один из них (ср. бросить в угол, ехать в город; франц. aller à Paris; нем. nach Berlin fahren; англ. go to London и пр.), либо определенное сочетание двух из них (ср. выйти из комнаты, влезть на стул, перелезть через забор; англ. get up on a chair, fall down on the floor)» (48, c. 12).
Дальнейший обзор проблемы выражения категории пространства в языке удобно проводить по лексико-грамматическим разрядам слов: субстантивные (имя существительное), предикативные (т.е. глагол) и дейктические слова (местоимения, наречия места, предлоги и т.п.). О дейктических словах см., например, коллективную монографию «Языковая номинация. Виды наименований» (56, с. 47 – 51) и работу А.А. Уфимцевой (52).
Прежде всего философскую категорию пространства в языке представляет грамматическая предметность. Область предметных значений существительных широка и разнообразна. Она охватывает предметы в широком смысле слова, в том числе и признаки, действия, состояния, мыслимые как предмет. Слова с предметным значением указывают на отграничение предметов в пространстве, а также указывают на место и время (30, с. 127). По Э. Сепиру, пространственное отношение номинализуется, т.е. выражение с предлогом ориентации может быть заменено именем существительным. Например, вместо предложения «Он подошел к дому» можно сказать «Он достиг дома» (с глагольно-пространственным значением) или «Он достиг месторасположения дома», – способ выражения, естественный для некоторых языков (45, с. 92). В ряде языков, например в дагестанских, в банту, отмечаются именные классы существительных, указывающие на предметы и соотношение предметов в пространстве.
В так называемых nomina loci значение места, локальности является основным. Ср., например, наименования мест с суффиксом -ище в русском языке, исследованные М.Н. Горбачевой. В семантическом отношении эти наименования (ср. езúще, буевúще, вместúлище, пáстбище и др.) подразделяются на группы со значением: настоящего или бывшего местонахождения (иногда эти значения совмещаются) предмета, указанного производящим существительным; места совершения действия или проявления процесса, указанного производящим существительным или глаголом; меры пути или расстояния и др. (20, с. 7).
Специальную функцию обозначать место, местность несут топонимы – географические названия языка. Причем в отличие от нарицательных имен, основными функциями собственного имени являются функции идентификации и индивидуализации объекта. Примером передачи в топонимах определенного пространственного положения называемого объекта по отношению к другим объектам могут служить приводимые А.Ш. Скворцовой (46) географические имена типа Приказанье, Заволжье и другие топонимы русского и татарского языков.
В первую очередь с именем существительным связана грамматическая категория падежа. Эта категория в целом в значительной мере отражает пространственные представления, о чем говорят уже сами названия дифференциальных признаков объемности, периферийности и направленности, с помощью которых Р. Якобсон представил систему падежа русского имени существительного как систему привативных оппозиций (59).
«Значение падежа выражает отношение данной падежной формы имени к другим формам, но за этими отношениями грамматических форм в словосочетании и предложении стоят отношения предметов в объективном мире» (22, с. 43).
Эти отношения по-разному представлены в падежных системах различных языков. Например, в арчинском языке пять серий локативов (выделяются по конкретным пространственным ориентирам со значением «внутри», «между», «под», «над», «рядом с…») и шесть падежей пространственной локализации, в которых по-разному, в зависимости от конкретных лексико-семантических групп существительных, представлены указанные семы (27, с. 157 – 167).
Местное значение могут выражать не только собственно локативы, но и другие падежи, ср. известный пример с лат. Romae «в Риме», форма родительного падежа; также в латинском языке, помимо аблатива, различные обстоятельственные функции имеет аккузатив – с предлогами или без предлогов (22, с. 110).
По Дж. Лайонзу, термин «локальные функции категории падежа» следует понимать в том смысле, что они охватывают пространственные и временные ограничения, выражаемые в языке.
«Именно в области функционирования категории падежа мы находим один из самых серьезных аргументов для обоснования необходимости связать синтаксис с теми пространственно-временными ориентационными рамками, в которых действует языковой механизм» (32, с. 316 – 317).
Примеры выражения временных и пространственных отношений с помощью категории падежа можно извлечь из материала многих языков мира. Т.Г. Перфильева (40) отмечает, что в ненецком языке все падежи, кроме основного, могут выражать пространственные отношения. При этом наблюдаются два основных ряда значений:
1) места,
2) пространственного направления.
Например, местно-творительный падеж, в отличие от других падежей, передающих динамику движения, отражает статику и употребляется в сочетании со статическими глаголами и глаголами действия. При этом он указывает на безграничное пространство («на небесном своде сияет»), пространство, имеющее условные границы («мы живем в лесу»), предмет, имеющий объем («они живут в чуме»), предмет, рядом с которым или на горизонтальной
