— Так нам с тобой чикаться тоже времени нет. Мы хотим тебе пару ласковых сказать, чтоб ты до конца срока помнила, какие мы подзаборницы, — это раз. И чтобы бригадира нашего не цепляла — это два. Кипяточек в бане не только в твоей шайке будет, это ты тоже учти…
— Рыбакова! В чем дело? — услышала Лида голос Марины. — Что вы там столпились на крыльце?
Воронова хотела пробраться к ним, но в дверях теснились женщины из других бригад, а Нюрочки, прижатой к стенке, Марина не видела. Зато Лида Векша моментально поняла, что к чему, и активно вмешалась в действие.
— Вы ее подталкивайте, подталкивайте… Вот сюда, сюда, — азартно командовала она, — мы сейчас ей морское купанье устроим…
— Я тебя хотела предупредить, Анна Петровна, что насчет Мишки-парикмахера ты напрасно хлопочешь и убиваешься… — продолжала Рыбка и, заметив сигналы Векши, чуточку потеснила Нюрочку влево, туда, где перила, огораживающие высокое крыльцо столовой, были сломаны. — Я тебе по-честному скажу, что Мишанька вчера вечером мне делал предложение. «Ты, говорит, молоденькая и хорошенькая, а эта старая раскрашенная стерва мне надоела…» И еще велел Мишанька, чтобы ты ему к вечеру кило масла и котелок пшенной каши приволокла…
Все получилось вполне естественно: девчонки освободили выход из столовой, на крыльцо стали выходить женщины. Они потеснили девчонок, те подтолкнули Нюрочку, потом Нина сделала рукой легкое движение, и Нюрочка, потеряв точку опоры, плюхнулась с высокого крыльца в большую лужу.
— Счастливого плаванья!
— Пиши нам, тетенька!
— Привет Мишаньке!
Девчонки сбежали с крыльца и увидали перед собой коменданта.
— На работу, девушки? — спросил он. — А бригадир где?
— На работу, гражданин комендант!
— Мы теперь перековались! Сегодня норму дадим.
— А бригадир — вот она! Маришка, тебя комендант спрашивает.
Нюрочка тем временем успела подняться. Вид у нее был плачевный. Зоркий взгляд коменданта подметил и странную позу Нюрочки, стоявшей в луже с растерянным видом, и грязные лепешки, облепившие ее телогрейку, и брызги грязи на лице, и руки, с которых стекала серая жижица.
— Что это с тобой, Якунина?
— Она, гражданин комендант, грязевые ванны принимает… Есть такие — Сочи — Мацеста, без пересадки от самой Москвы.
— У нее котелок упал, вот она за ним и полезла…
Комендант подозрительно покосился на девчонок, особенно на Лиду Векшу, стоявшую ближе всех и сиявшую радостной улыбкой.
— За каким котелком? — строго спросил он Лиду.
— За обыкновенным, гражданин начальник, — с готовностью ответила та. — Несла Мишке-парикмахеру пшенную кашу и оступилась. Знаете — как ворона на дереве: каркнула, а котелок, то есть сыр, выпал. А вот и бригадирша наша! Маришка, так мы в цех пошли.
И они шумной гурьбой направились к производственной вахте.
Ничего не подозревавшая Марина услышала, как Свистунов придирчиво допрашивает Нюрочку:
— Где у тебя котелок, Якунина? Ты что, не знаешь приказа начальника лагпункта — всю личную посуду ликвидировать в целях санитарии. Опять по баракам будете заразу разводить?
— Да нет у меня, гражданин комендант, котелка, — чуть не плача оправдывалась Нюрочка. — Сами посмотрите — где он здесь может быть…
— Я тебя знаю, — комендант нахмурил светлые, чуть заметные брови, и лицо его покраснело. — Знаю все твои штучки. И предупреждаю последний раз: увижу тебя рядом с Глебовым — отправлю на штрафной. Забыли, где находитесь! Любовь развели! А котелок чтоб через десять минут был у меня на вахте. Все, отправляйся!
— Я вам нужна, гражданин комендант? — обратилась к нему Марина, терпеливо дожидавшаяся конца этой сцены.
Комендант посмотрел вслед Нюрочке, торопливо уходящей от места происшествия, и сказал:
— Подозрительно все это — с лужей… Вы не в курсе?
— Я ничего не видела. Они вышли из столовой раньше меня.
— Ну ладно, ладно, идите в цех. Сегодня будут работать?
Марина вздохнула:
— Кто ж их знает, гражданин комендант? Вчера целая история была…
— Знаю. Раскол произошел. Ну, так этого надо было ждать. Желаю удачи.
Марина ушла, а комендант, постояв немного, направился к начальнику лагпункта, который вызывал его для разговора, имеющего непосредственное отношение к заключенной Якуниной и ее «дружбе» с заключенным Глебовым. Три дня назад капитан предупредил коменданта, что надо принимать серьезные меры для прекращения этой «дружбы», а вчера вечером дежурная надзирательница показала Свистунову рапорт, который должна была отнести начальнику. В рапорте Васильева сообщала, что в «кабинке», где работал Глебов, ею была обнаружена «темная бутылка с запахом водки», а от заключенной Якуниной, которую Васильева встретила по дороге, тоже пахло водкой. Дежурная предполагала, что Нюрочка возвращалась со свидания и что еще бы немного — и она захватила нарушителей режима с поличным. Комендант шел к начальнику, раздумывая, как бы это ускорить разлуку осточертевшего ему наглого и развязного Мишки Глебова с вертлявой и пронырливой его возлюбленной.
Когда Марина со своей помощницей проходила через производственную вахту, с ними поздоровалась Эльза Клейнтер.
— Подожди, Соловей, надо пару слов сказать… — И она отвела Машу в сторону. Марина пошла в кладовую, где ее уже ждала Вартуш. Получив шерсть по весу, крючки и спицы по счету, они пошли в цех.
Там царило веселое оживление. Вокруг Лиды собралась большая группа девушек, все были очень возбуждены, но, когда заметили Марину, поспешно разошлись по своим местам. А Лида Векша направилась к Марине, держа в руках изрядно потрепанную книжку.
— Вот, Мариша, Галя Чайка книгу в библиотеке достала. Говорит, здорово там интересно. Про фею, как в нее влюбился молодой парнишка, и как она над ним насмеялась и он от любви зачах. Ты давай читай — вся бригада просит, а мы будем вязать. Дадим норму — как из пушки! Верно, девочки?
Девочки дружно крикнули:
— Ве-ерно!
— Сначала надо работу раздать, — сказала Марина, — и посмотреть, кто умеет вязать, а кто нет. Поднимите руки, кто не умеет вязать?
К удивлению Марины, не поднялась ни одна рука.
— Вы что же, все умеете? — недоверчиво посмотрела она на своих питомиц.
Послышался приглушенный смех, а Лида поспешно сказала:
— Все умеем, Мариша. Будь спокойна. Хоть не очень хорошо, но умеем. И я, и Рыбка, и вон Галя Чайка…
Взгляд Марины проследил за рукой Лиды и задержался на Гале Светловой, сидевшей немного в стороне от остальных, у окна. Светлова заметила это и отвернулась.
— Будет сегодня норма! — повторила Лида.
— Сомневаюсь… Ну, да дело пока не в норме. Хоть работать начинаете, и то ладно.
Девчонки подходили к столу, получали от Марины клубки шерсти, а Вартуш подбирала им спицы или крючки.
— Ах, какие сознательные стали, — тихо посмеиваясь, говорила Вартуш. — Смотрю на вас — душа радуется… Сколько сегодня сделаешь, Клава-джан? — спросила она у Смирновой.
— А сколько потребуется, столько и дам! — блеснула черными глазами Мышка. — Вчера нам капитан что говорил: вы девушки сознательные, умные, и руки у вас золотые… И если, говорит, захотите…
— Что врешь? Ничего он этого не говорил.
— Тебе не говорил, а мне говорил!
— Что тебе вчера можно было говорить, когда ты каждую минуту по пять раз чихала.
Вошла Маша и, задержавшись в дверях, обвела глазами всех, кто сидел и стоял в комнате.
— Так… — сказала она и прищурила глаза. — Так, значит…
— А мы сегодня норму дадим! — с вызывающим видом сказала ей Мышка.
— Все треплетесь, — отрывисто бросила Маша. — Не надоело еще?
— Машенька, Соловушка, не сердись, тебе не идет, — нежно проговорила Нина Рыбка. — Скажи лучше бригадиру, пусть книжечку читает. И ей спокойнее, и нам польза…
— Смотрю я на тебя и думаю: почему тебя Рыбкой прозвали? Лисичкой надо было…
— Хотели назвать Лисичкой, — проворковала Нина, — да вот только вороны подходящей рядом не было. А какая же лиса, если нет вороны с сыром?
Это почему-то до такой степени рассмешило девчонок, что они все, даже Галя Чайка, стали неудержимо смеяться, повторяя: «вороны не было…», «лиса…», «сыр!».
— Не к добру развеселились, — предостерегающе сказала Маша, когда они немного успокоились.
«Истерички… — подумала Марина, — все у них так: от смеха к слезам, от слез к восторгам. Никаких переходов, одни крайности».
Она подошла к Нине Рыбке, чтобы посмотреть, так ли хорошо владеет она спицами, как говорила.
— Ты действительно вяжешь спицами? — удивилась она, видя, как маленькие пальцы Нины набирают «резинку».
— Я могу чем угодно, хоть веником, — Нина подмигнула сидящей рядом Клаве.
