— Ты уже работал? — спросил он, включая в розетку электробритву.
— Так, немного. Вообще говоря, я вздремнул.
— Конечно, надо выспаться. Бессонница разрушает организм. — Роберт повысил голос, чтобы шум бритвы не заглушал его.
— Но ведь мы работаем и во сне. — Георгий тоже повысил голос. — Мне объяснял это один учёный. Творческая работа происходит даже тогда, когда человек спит.
— Но это не у всех, — напомнил ему Роберт. — Исключительно у творческих людей.
— Само собой, — согласился Георгий. — Так уж мы устроены.
— Поэтому мы живём на износ, — вздохнул Роберт и вынул бритву из розетки. Потом без видимой связи сказал: — Галя — красивая девушка.
Георгий додумал и согласился.
— Девушка она, безусловно, хорошая. И даже чем-то меня волнует. Возможно, в ней есть определённая искренность. И всё-таки я боюсь: для неё все лица уже слились в одно.
— Ты так полагаешь? — спросил Роберт, одёргивая водолазку.
— В этом городе у них страшная турбулентность.
— И заметь, больше всего виноваты девушки. Нету принципов, нету правил.
— Ты собираешься выйти? — спросил Георгий.
— Да, надо сходить на почту. Мне может прийти письмо до востребования. Подкрепиться тоже не мешает.
— Пожалуй, я пойду с тобой.
— Буду очень рад.
* * *
Роберт и Георгий закусывали в «Ядвиге».
— Неплохое название — «Ядвига», — сказал Роберт.
— Здесь названия вообще хорошие. Я тут видел одно местечко, оно называется «Тамариск».
— Надо будет туда зайти.
— Видишь, — сказал Георгий, — название тоже имеет значение.
— Всё имеет значение, — сказал Роберт. — Если предприятие питания плохо спроектировано и плохо смотрится, то самый умелый повар окажется бессилен.
— Конечно, кусок во рту застрянет.
— В том-то и дело, — сказал Роберт. — Я однажды хотел соорудить один ресторан, у меня была очень свежая идея.
— Я уверен, что у тебя это здорово вышло б, — сказал Георгий.
— Да, но обстоятельства сложились против меня. Меня все отвлекали.
— Вот люди! — Георгий тяжело вздохнул.
— Дома невозможно работать, — сказал Роберт.
— Тебе надо было уехать, вот как сейчас.
— Надо было, но ничего не вышло.
— Здесь тоже можно наскочить на человека, который ни с чем не хочет считаться, — сказал Георгий. — Я тут жил в прошлый раз с одним соседом, вот как с тобой.
— У Люси Аркадьевны?
— Нет, в другом месте. И там вторую комнату снимал один приезжий.
— Откуда? — поинтересовался Роберт.
— Насколько я помню, из Дербента. Вообще-то он был человек неплохой, не хочу сказать о нём ничего дурного. Но он совершенно не мог понять, что я приехал сюда работать.
— Вот это самое неприятное, — покачал головой Роберт. — Отсутствие взаимопонимания.
Георгий кивнул.
— Он ничего не мог понять. Человек неплохой, сердечный, искренний, но тут была полная несовместимость.
— Чем же это кончилось? — спросил Роберт.
— Кончилось очень неудачно. Я попал под его влияние и не смог работать.
— Я таких людей не понимаю, — сказал Роберт. — Не хочешь работать — не работай, но не мешай работать другим.
— Ему это нельзя было втолковать, — сказал Георгий. — Он даже в этом не виноват. Уж так он устроен.
Приятели молча осушили фужеры.
— Вино не из худших, — сказал Георгий.
— И не из лучших, — улыбнулся Роберт.
— Говоришь, Манаджаров совсем не пьёт?
— Вина? Ни под каким видом.
— Я бы хотел с ним познакомиться.
— Считай, что ты с ним уже знаком.
Внезапно Георгий выхватил из стаканчика бумажную салфетку и что-то лихорадочно стал на ней записывать.
— Тема? — спросил Роберт.
— Тим-там-там, — помурлыкал Георгий, — том-тим-том… Нет, не то…
Он порвал салфетку.
— Жаль, — сказал Роберт.
— Что поделаешь.
— Ничего, — успокоил Роберт, — она не уйдёт.
* * *
На улице Роберт сказал:
— Зайдём на почту.
— Ты хочешь отправить письмо?
— Нет, письма я ещё не написал, — сказал Роберт.
— Ах, так ты сам ждёшь письма?
— Очень возможно, что пришло и письмо. Но вообще говоря, я жду перевода.
— Ох, не обольщайся, — сказал Георгий, — из этих учреждений всё очень медленно идёт. Такая волокита.
— Это правда, но я жду перевода от матери.
— Это другое дело, — согласился Георгий. — И письмо от неё?
— Может быть. А может быть, от женщины.
— От какой? Извини, если я задал нескромный вопрос.
— Почему нескромный? От моей женщины.
— Ах, так у тебя есть женщина? — удивился Георгий.
— А у тебя, что ли, нет?
— В таком определённом смысле, пожалуй, нет, — сказал Георгий. — Я знаю, что способен на большее чувство, и немножко сдерживаю себя. Каждый раз при встрече волнуешься: а если это любовь?
— Да, ты должен быть начеку, — сказал Роберт. — Современная девушка может тебя не пощадить.
— Потому я их и опасаюсь, — вздохнул Георгий. — Встретить девушку с устоями — большая редкость.
— Мало в них чистоты, — сказал Роберт.
Георгий грустно кивнул. Помолчав, спросил:
— А как зовут твою девушку? Прости, если это нескромный вопрос.
— Нет, почему же. Её зовут Нонна.
— И в ней ты, надеюсь, не разочаровался?
— Этого я не могу сказать. У неё, конечно, есть достоинства.
— Очень счастлив за тебя, — сказал Георгий.
— Она, разумеется, не вертушка. Этого я сказать не могу.
— Уже немало, — порадовался Георгий.
— Да, конечно. Но есть свои сложности.
— Такова жизнь. — Георгий покачал головой.
— Я, безусловно, к ней привязан и отношусь к ней очень искренне, — сказал Роберт.
— Не сомневаюсь, — сказал Георгий.
— Но мне уже не семнадцать лет, и я вижу некоторые недостатки.
— Надеюсь, они не носят решающего характера? — спросил Георгий.
— Решающего характера они не носят, — задумчиво произнёс Роберт. — Но лучше, конечно, если б их не было.
— Понимаю тебя, — вздохнул Георгий.
— Но могу сказать, что я к ней привязан. Сильно привязан.
— Это очень ценно. — Георгий приподнял указательный палец.
С моря повеяло свежестью. Роберт запахнул плащ.
* * *
На почте было довольно людно. Роберт и Георгий встали в очередь. Впереди стояло четверо — двое мужчин и две женщины. Один из мужчин был довольно пожилой человек, все верхние и нижние зубы у него были золотые. Другой был ещё относительно молод. Молоды были и обе женщины. Та, что постарше, была полновата, с лёгким намёком на второй подбородок, с крупными чертами яркого лица; та, что юней, — худенькая, с миндалевидными глазками.
Роберт сказал Георгию:
— Интересно, они все вместе или порознь?
— Наверно, порознь, — сказал Георгий.
— Мужчины могли бы уступить женщинам очередь, — сказал Роберт.
— Да, — кивнул Георгий, — это было бы элементарной вежливостью.
Молодые женщины оглядели их, фыркнули и стали перешёптываться. Золотозубый мужчина посмотрел недружелюбно. Молодой человек, поглощённый разговором с девушкой, выдававшей письма, не обернулся.
Пожилой мужчина окинул приятелей испепеляющим взглядом.
— Ты видел, как он на нас посмотрел? — спросил Георгий.
— Кто?
— Этот, с золотыми зубами.
— Совсем ему нечего на нас смотреть, — произнёс Роберт недоуменно. — Посмотрел бы он лучше на этих женщин. У них уже ноги подгибаются.
— Слушай, — сказал золотозубый мужчина, — ты помолчать не можешь? Эти женщины со мной.
— Как? — удивился Роберт. — Обе?
— Обе, обе, — сказал золотозубый.
— Ты только не нервничай, — попросила его толстушка и успокоительно положила ладошку ему на грудь.
— Простите, — сказал Роберт, — произошло недоразумение. Я думал, что вы стоите раздельно. Надеюсь, ваша красавица дочь меня извинит.
— Какая дочь? — крикнул мужчина, яростно багровея. — Это моя жена! Же-на!
— Поздравляю и вас и её, — сказал Георгий.
— Ребята, отвяжитесь, — сказал молодой человек. Он наконец закончил свои дела и повернулся.
Георгий вскрикнул:
— Арсений!
Молодой человек вскрикнул, в свою очередь:
— Гогочка, это ты?
Георгий и Арсений долго обнимались. Роберт широко улыбался. Женщины перемигивались. Только пожилой мужчина хмурился.
Наконец Георгий отпустил Арсения и сказал Роберту:
— Это Арсений, с которым я жил в прошлом году.
— Ах, тот самый? — Роберт всё понял. — Ты ещё попал под его влияние?
— Вот-вот, — радостно кивал Георгий. — Именно о нём я и говорил. Арсений, дорогой, разреши тебе представить моего друга и земляка. Это Роберт, известный архитектор. Он здесь трудится над проектом. Он создаёт Дворец пионеров.
— Очень, очень счастлив, — сказал Арсений. — Вы друг Георгия, этим всё сказано. А это мой дальний родственник, но близкий моей душе Христофор. Это его очаровательная жена Тамара, а это её не менее очаровательная сестра. Её зовут Нина. Нина, Тамара, это Георгий. Композитор, о котором я рассказывал. Христофор, это Георгий. Это Роберт, знакомьтесь!
