К. Д. Трофимову
9 июня 1934 года, Сочи.
Дорогой товарищ Трофимов!
Только что получил письмо от моего друга и «полпреда» в издательстве — Новикова. Он мне рассказывает, какую прекрасную книгу Вы издаете.
Признаться, я не ожидал такого большого и теплого внимания и желания издать книгу настоящим юбилейным шедевром. Искренне и крепко сжимаю Вашу руку и Ваших помощников руки.
Отвечая руководству комсомола на вопрос о взаимоотношениях с Вами, я написал, что они прекрасны и желать лучшего нельзя.
Со дня на день буду ждать первых экземпляров книги.
Товарищ Новиков пишет мне, что Вы приняли живое участие в разрешении актуальной для меня проблемы — пишмашинки. Если Вам удастся в этом мне помочь — буду благодарен. Машинка произведет генеральную реконструкцию моего производственного отдела.
Передайте вашим помощникам мое спасибо за ударную работу. Я хочу верить, что наши так счастливо сложившиеся взаимоотношения не оборвутся с выходом книги.
Теперь для меня ясно, что Вы побьете «Молодую гвардию» с ее черепашьими темпами в издании книги в одном томе к съезду писателей. Они готовят копию Вашего издания по качеству.
Я пришлю Вам лично один из первых экземпляров с «теплым» автографом, и Вы сможете сами судить, кто победил в этом издательском соревновании.
Вчера получил сообщение с решением секретариата о 3-м массовом издании в 100 000 экземплярах, которое должно быть выпущено к концу 1934 года.
Сейчас работаю над дополнениями к польскому изданию. Основная моя работа сейчас — это учеба. Много читаю — прорабатываю все лучшее из классического наследства. Параллельно делаю силуэтные наброски будущей работы.
Всего наилучшего, мой дорогой друг!
С коммунистическим приветом!
Н. Островский.
Сочи, 9-го июня 1934 г.
13 июня 1934 года, Сочи.
Дорогой мой Мишенька!
Сообщаю новость. Вчера получил следующую телеграмму: «Поздравляю принятием члены Союза советских писателей. Привет. Киршон».
Одновременно с этим, первый экземпляр второй части, из шестнадцати с половиной листов, напечатали десять с половиной. Комментарии излишни. На днях на Украине выходит прекрасная книга типа «Академии» как подарок к 15-летнему юбилею Комсомола Украины. Серафимович и Матэ Залка обещали всемерную помощь насчет квартиры в Москве.
Я сплю и вижу, как бы переехать в Москву. Здоровье мое сносное, работаю, учусь, много читаю. Когда встретимся летом? Пиши о себе побольше. Дорогой Мишенька, я неоднократно писал в издательство «Молодая гвардия», чтобы мне продали, кроме 25-ти авторских экземпляров, еще 75 экземп. Это минимум, иначе мне не хватит наделить своих друзей и организации. Я прошу тебя, позвони в издательство и спроси, когда эти книги можно у них в распределителе получить. Ты знаешь, как они меня подвели прошлый раз, распродадут — и бегай, как чумной, за каждой книгой по магазинам.
Урожай у нас на Северном Кавказе хороший, частенько дождик бывает, тревожиться нечего. Искренний привет от матушки.
Крепко жму твою руку. Коля.
13/VI — 1934 г. Сочи, Ореховая, 47.
18 июня 1934 года, Сочи.
Дорогой Александр Серафимович!
Прошел месяц, как мы расстались, но жива память о наших встречах. Ваше имя в газетах говорит о том, что Вы не уехали из Москвы.
Что, решили остаться до съезда?
На днях получил телеграмму: поздравляют приемом члены Союза советских писателей. Это аванс в счет моего будущего. Как только выйдет вторая книга на Украине и в Москве, пришлю Вам. Хочу, чтобы Вы мне не забыли набросать несколько слов, когда будет желание.
Привет Вашей подруге.
Крепко жму руку, уважающий Вас
Николай Островский.
18/VI —34 г.
Сочи, Ореховая, 47.
151
Ответственному секретарю альманаха «Молодость»
21 июня 1934 года. Сочи.
Ответственному секретарю альманаха «Молодость».
Уважаемый товарищ!
Добавление к польскому изданию «Как закалялась сталь» послано неделю назад.
Я прошу Вас сообщить, вышло ли мордовское издание книги, и прислать мне авторские экземпляры.
Также напишите, когда выходит очередной номер альманаха и будет ли в нем помещена критическая статья о «Стали».
Передайте комсомольцам издательства, что я от них не получил ни одного письма. Так пусть они не думают, что я о них забыл или не пожелал ответить.
Напишите, удовлетворен ли редактор польского издания добавлением.
Почему он мне лично не написал обо всем этом?
Напишите отчетливо Вашу фамилию: ее здесь не разобрали.
С коммунистическим приветом!
Н. Островский.
21/VI — 34 г.
24 июня 1934 года, Сочи.
Розочка!
Только что получил твое письмо. Ты меня хочешь уверить, девочка, что я тебя забыл, зазнался и т. д. и т. п. Конечно, это неверно. У меня хорошая память, а зазнайство вообще не мое амплуа. Дело в том, что у меня нет времени и физических сил, чтобы аккуратно отвечать своим друзьям. Я каждый день получаю груду писем, деловых, спешных, требующих немедленного ответа, а у меня не хватает сил. Поэтому перестань говорить глупости, ведь за эти годы ты, наверное, выросла из ребенка во взрослую женщину.
…Итак, ты думаешь перебраться в Киев. Хорошо вспоминаю его, в нем проведены лучшие годы нашей жизни. Киеву посвящены 1, 2, 3-я главы второй книги. У меня особых новостей нет. Принят в С[оюз] С[оветских] П[исателей]. На днях выходит украинское издание, наверное, прекрасно сделанное. Вскоре в Москве появится второе издание. На зиму хочу перебраться в Москву, если получу квартиру. Москва нужна для учебы и роста. Как только получу авторские экземпляры второй книги, сейчас же пришлю тебе. В августе думает приехать в гости Рая. Здоровье Кати плохое, признали туберкулез, думаю ее отправить куда-нибудь подремонтироваться. Здоровье мамы тоже из рук вон, делаю все, чтобы направить ее в санаторий. Старик едва ползает, древнее существо, одна Катюша прыгает, как коза. Как видишь, мое окружение не создает энергетических ресурсов. Но это не дает мне права впадать в «мерихлюндию», ибо жизнь — это борьба с препятствиями на пути к заветной цели.
Я учусь, много читаю. Прорабатываю лучшее из классического наследства, ведь без учебы, роста нельзя создать книгу более яркую и сильную, чем первая.
Роза! Я случайно узнал, что Петя и мои партийные друзья вновь ставят вопрос перед ЦК [ЛКСМУ] обо мне. Я написал Петру решительный протест против этого. Я ведь просил, требовал от моих друзей оставить меня в покое и дать мне спокойно работать. Помни ты, что я не из железа; можно представить мое моральное состояние, когда я узнаю обо всех этих походах. Что могут подумать обо всем этом товарищи из ЦК? Зачем все это? Моя жизнь сейчас прекрасна, моя заветная мечта осуществилась, из бесполезного партии товарища стал опять бойцом. Я нашел свое место в жизни нашей страны. Чего же еще? Почему друзья делают мне больно и с таким упорством, достойным лучшего применения, загружают ЦК вопросами обо мне и бытовых мелочах моей жизни, зная, что я запрещаю это делать кому бы то ни было. Кажется, все. Жму твою руку.
Н. Островский.
Если ты хочешь, чтобы я прислал тебе несколько фотоснимков группами и вдвоем с Серафимовичем, то попроси Абрама достать мне десятка два хороших фотооткрыток.
Привет от всех наших.
24/VI —34 г.
Сочи, Ореховая, 47.
26 июня 1934 года, Сочи.
Милая Шурочка!
Только что получил твое письмо. Все понял, не сержусь. Очень жаль, что хвораешь, очень жаль. Для нас — это самое гиблое и противное.
Что у меня нового?
Принят в Союз писателей, это теперь стало делом чести. Приняли, конечно, авансом за счет моего будущего. Я не лодырничаю. Нет. Это Вы, товарищ Жигирева, меня зря обидели.
Я, по-честности, хочу работать. Правда, мне иногда мешают, но это не моя вина. Ты права, у меня бывает много людей. Иногда я устаю до края и засыпаю в четыре часа утра. Это перегиб. Пересмотрел состав посетителей и сократил на 50%, и все равно половина времени уходит на них. Срежу еще на 50. Каждый час для меня дорог.
Я упорно учусь, много читаю, готовлюсь к большой работе, и трепология и пустозвонство прямо преступны при моем быстро тающем здоровье…
На днях пришлю тебе вторую книгу…
На зиму хочу вернуться в Москву, это нужно для учебы. Поеду, если дадут квартиру.
В Сочи стройка идет вовсю. Говорят, к морю из-за лесов добраться нельзя.
Мама хворает, думаю, на днях пошлем ее в санаторий. У Кати оказалось начало туберкулеза. Обеим им куплю путевки, пусть лечатся хоть раз в жизни. От Панькова писем нет, свяжусь.
