До праздника оставалось две недели, когда девочки объявили, что вечер — это не утренник. На вечере должны быть танцы. Поэтому всем срочно нужно научиться танцевать.
Мальчишки, конечно, подняли их на смех и тут же принялись выбрыкивать самодельные па. Однако в назначенный день все, как один, явились на площадку первого этажа в правом крыле. Мальчишки в одну минуту очистили круг и, подперев стены, скептически уставились на затейниц танцевального таинства.
Для начала мы с Валей покружились немного под веселый Пашкин аккордеон. Паркетный пол словно специально был создан для дансинга. Покончив с демонстрацией вальса, мы предложили ребятам образовать общий, круг. Но как ни старались, бублик получился наполовину отгрызенный: мальчишки никак не отклеивались от стен. Пришлось открыть срочную летучку. В прениях выступал в основном хор девочек.
— Ну, чего вы стоите? Пенсионеры? Да?
— Ломаются, как будто кавалеры какие-нибудь!
— Можете катиться, сами будем танцевать!
Наконец мальчишки сдались и стали в круг. Валя вошла в середину и принялась командовать:
— Поставьте ступни, как буква «Т»! Вот так! Видите? Правая упирается в середину левой. Начинаем с правой! И-раз-два-три! И-раз-два-три…
Так закружилось еще одно колесико в механизме, который называется школьная жизнь.
Накануне праздника не на шутку заволновалась мужская половина класса. Хотя девочки и говорили, что на нашу долю останется только столы таскать, но нас эта перспектива мало увлекала. Хотелось отличиться чем-то более существенным. Ну, хотя бы подарками.
Мы собрались на совет.
— Не надо было шиковать. Я ж говорил… — начал с упрека Генка Воронов.
Лорд хранитель сберкнижки намекал на то, что мы легкомысленно растранжирили последние деньги на аттракционы новогоднего утренника и теперь сидим без гроша.
Как все истинные лорды, он презирал тех, кто как куры, гребут от себя. Генка за то, чтобы только к себе. Делать было нечего. Решили: организовать мужской воскресник для пополнения Генкиной казны.
Утром Восьмого марта мы впустили девочек в класс перед самым звонком. Дверь распахнулась прямо в весну: на учительском столе и на девчоночьих партах цвели веселые подснежники. Однако «ахи» девочек были не очень эмоциональны. Умеренность чувствовалась и в ответном слове Оли. Девочки оказались вульгарными материалистками.
Дело в том, что в день Советской Армии они положили под открытки всем будущим воинам по толстенной книге об Отечественной войне и теперь, очевидно, ожидали столь же существенных ответных знаков внимания.
На перемене Юрка Вертела подливал масла в огонь.
— Да… Пожадничали, чего там! Девчонки нам вон какие сделали, а мы…
Девочки молча и с достоинством проходили мимо, оставляя толстокожих мальчишек казниться запоздалым раскаянием.
Ничего, они еще ахнут!
Учителя, словно сговорившись, опрашивали мальчиков, а только по желанию — на пятерку. Но вот окончились необыкновенно длинные уроки, и мы собрались на летучку, чтобы принять последние решения на вечер. Форма одежды: у мальчиков пионерские костюмы. Девочки проголосовали за неформенные платья. Сбор в пять ноль-ноль. Встреча гостей в шесть. Класс разбился на группы: «А» — артисты, «3» — зал, «Р» — раздевалка, «Г» — гости, «М» — музыка, «У» — угощение и «С» — самовары.
Никому не сиделось дома. Ребята собрались раньше срока. Это был наш первый большой сбор, в котором не участвовали шефы. По своей традиции десятый «А» собирался в этот день вместе с Викторией Яковлевной в просторной квартире своей старосты Жени Жолоховой. Мы понимали, у старших своя жизнь. И все-таки было непривычно, что в самые хлопотливые минуты не слышался рядом даже Валин голос. Не будет и нашей любимой учительницы Виктории Яковлевны.
Группы принялись за дело, не дожидаясь конца второй смены. Взмыленные «зешники» перетаскивали столы и стулья из буфета в спортивный зал, где выкладывали из них огромную букву «П». «Ашники», мешая уборке актового зала, затеяли срочную прогонку своей пьесы. Но больше всех кипятились «самоварники». Они насобирали в классах гору мела, истолкли его и так надраили свои агрегаты, что в них свободно можно было любоваться, как в зеркало. Приспособив все, что можно под опахала, они изо всех сил во дворе раздували пожар в топках. На полдюжины самоваров ребята заготовили мешок угля и кучу чурок.
Расталкивая толпу любопытных из второй смены, они покрикивали:
— Расходись! Не загораживайте ветер!
Толпа не редела и по-своему комментировала события:
— Братцы, пятый «В» чайную открывает!
— Где вы столько самоваров достали?
— А чего это будет? Вечер для старых избирателей?
Мартовский ветерок разносил по двору самые невероятные слухи о нас. Слух как подкидыш — ни отца, ни матери. Но скоро я поймал одного «отца».
— Не слыхали? — удивлялся Юрка Вертела. — Американская делегация приезжает. Будем их самоварным чаем угощать. По старинному этикету. Понятно?
Я отозвал Юрку в сторону.
— Чего ты треплешься?
— А чего ж! И так все заедаются. Как чуть, так начинают: пятый «В», пятый «В»… Как будто им кто-то не дает придумывать…
Группа «Г» изощрялась в галантности. Гости — учительницы нашего класса, мамы, изредка бабушки и папы — встречались еще во дворе и «конвоировались» до раздевалки. Здесь двое снимали пальто, третий вешал, а четвертый провожал в зал.
Четвертого время от времени подменял я.
— Спасибо, Григорий Иванович. — Зоя Антоновна, отвечая на поздравление, задерживает мою руку. — Если вы желаете мне счастья не только на сегодня, выполните одну мою просьбу.
— Хоть тысячу!
— Я слышала про вашу группу продленного дня. Возьмите в нее Бориса.
— Но ведь он отличник.
— Теперь я собираюсь снова на завод. А за Бориком нужен снайперский глаз. А у нашей бабуси уже не то зрение.
— Но Борька самостоятельный человек!
— Это я уже от него слышала. После гайдаровского сбора он так и заявил: Гайдар в шестнадцать лет командовал полком, а я что, в тринадцать не могу собой командовать? И представьте, командует! Недавно залез на крышу антенну поправлять, а с мамой плохо сделалось. Я тогда еще подумала о вашей группе. Я понимаю, это дополнительный труд для вас, и было бы справедливо, чтобы он как-то оплачивался. Мы говорили с мужем.
— С этим надо обращаться в Совет Министров.
— И обращусь, что вы думаете! Ведь это же каторга всю жизнь дрожать за ребенка, как премудрый пескарь. Ну, так как, возьмете Бориса?
— Сегодня все желания женщин — закон для нас.
Вечер открыла старейшая среди нас Елизавета Юрьевна. С бабушкой Лизой мы познакомились случайно. Созывая избирателей на концерт в агитпункте, ребята встретили в одной из квартир приболевшую старушку. Елизавета Юрьевна оказалась одинокой пенсионеркой, и визит наших пришелся кстати. С того дня девочки бывали у нее, помогали по хозяйству, носили ей книги. Старушка привязалась к нам, приходила в школу, грозилась, оправившись окончательно, обучать девочек кройке и шитью и вообще стала своим человеком.
Нить речей Елизаветы Юрьевны обычно бывала длинной, но на этот раз она оборвалась в самом начале. Дальше «моих дорогих деточек…» бабушка не пошла.
На помощь ей подоспел внимательный Петр Алексеевич. Он поздравил женщин с праздником. Отметив благо, которое принесло с собой равноправие, он счел своим долгом извиниться за то, что обязанностей у женщин пока что больше, чем у мужчин, от имени которых он имел честь выступать.
Староста Оля поблагодарила гостей за то, что они, не посчитавшись со своими привычками встречать этот праздник на торжественном вечере, пришли к нам на скромную чашку чаю. Оля попросила самым строгим образом оценить кондитерское мастерство ее подружек.
Девочки направились было за подносами с угощением, но тут-то и преградил дорогу командир засекреченной до сих пор группы «П» — подарки.
— Девочки! — сказал Валерка. — Мы поздравляем вас и желаем сегодня хорошо хозяйничать, а поэтому… вот!
«Вот» оказались шуточные носилки, увитые гирляндой. Их торжественно внесли в зал четверо достойных рыцарей группы «П». На носилках возвышалась гора из одинаковых бумажных пакетов. Процессия с носилками двигалась в кругу озадаченных девочек. Рыцари с низким поклоном преподносили им пакеты. Девочки хотели было деликатно отложить их в сторону, но извечное, так называемое женское любопытство взяло верх, и вскоре из таинственных пакетов были извлечены нарядные, всех цветов радуги, хлорвиниловые фартуки.
Мальчишки (молодцы!) сохранили тайну до самого вечера. Тем радостней был сюрприз. Что и говорить, подарки пришлись по вкусу и как нельзя к сроку. Девочки тут же облачились в обновку и цветистой гурьбой с улыбками побежали за подносами.
