Ждали выступления Тогтоха. Он поднялся на трибуну. Заглянув в историю борьбы аратов за торжество народной власти, он поделился воспоминаниями о победных боях под руководством Сухэ-Батора. Внимание зала возросло, когда Тогтох заговорил, как складывалась и закалялась дружба советского и монгольского народов, как, опираясь на дружбу, брали они неприступные кручи, ломали преграды, шагали вперед. Эрдэнэ вспомнил разговор Дагвы в юрте дедушки о народном герое Монголии Тогтохе.
Тогтох пламенно говорил о боевых днях на Халхин-Голе. Здесь японские захватчики натолкнулись на необоримую силу — совместный натиск советских и монгольских воинов, они растоптали армию захватчиков и развеяли в пыль заносчивый самурайский дух...
...Делегацию зал проводил стоя.
Эрдэнэ ждал начала концерта нетерпеливо, охваченный волнением; у него даже щеки порозовели, руки чуть вздрагивали. Он отгонял от себя непрошеных гостей — мысли, уводящие его далеко из этого зала. Цэцэг... Цэцэг... Занавес распахнулся. Пел хор, играл оркестр, юноша в синем халате, в старательно начищенных сапогах вдохновенно прочитал стихотворение «Жди меня». Звучал звонкий баритон пожилого мужчины в старомодном дэли и высокой монгольской шапке. Пестронарядная певица исполняла старинные монгольские напевы, а завершила выступление русской песней, любимой во время войны фронтовиками, «Синий платочек». Концерт покорил. Сундуй не пожалел, что остался. Эрдэнэ шел сумрачный.
В казарме полумрак, и хотя Эрдэнэ укутался одеялом с головой, сон его обошел. За время военной службы он получал письма от сменщиков по работе на Дзун-Баинском руднике, от Хухэ, недавно пришло письмо от дедушки и бабушки, его писал Дорж, видно по почерку — буквы кругленькие, строчки мелкие. Молчали лишь Цэцэг и Гомбо. Виноват сам — они не знают его адреса.
Сидя в уголке Сухэ-Батора, перелистывая журналы, натолкнулся на заметку о Южной Гоби. Там научная экспедиция вновь обнаружила кости драконов — доисторических великанов-ящеров и гигантов млекопитающих. Это полностью опровергало превратные мнения о древней суше Азии, как об извечной пустыне.
Эрдэнэ перечитал заметку, недовольно поморщился:
— Не то, уважаемые ученые, не то!.. Воду надо искать в Гоби, большую воду!.. Это важнее динозавров...
...Рождался день, рождались будни воинской жизни; угасал день, но воинские будни еще долго не угасали. Надвигались летние боевые учения и походы. Они не отличались от настоящих боевых действий. Действительный враг оснащен передовой военной техникой, мнимый «противник» ни в чем не уступает подлинному.
Эрдэнэ открыл створки окна, провожая глазами легко плывущую по небу белую россыпь облаков.
— Идея! — вскрикнул он, сидящие даже оглянулись. — Зайдем на почту, попробую позвонить в Сайн-Шанду. Нет. Не могу, забыл номер телефона. Позвоню в Дзун-Баин.
...Получил увольнительную. Почта. Заказ принят. Ждать.
Час пролетел незаметно, к телефону подошла Хухэ.
— Сайн-байну, Хухэ. Ты меня слышишь? Говорит Эрдэнэ. Да, да, я... Не знаешь ли, где Цэцэг? Нет? Не пишет. Уехала из Сайн-Шанды? Куда? В Улан-Батор? Почему? А... врачи запретили работать в Гоби... Что у вас новенького? Кто из моих сменщиков работает?
Хухэ отвечала запальчиво, торопливо, будто ее подгоняют. Эрдэнэ едва успевал схватить слова. Хухэ, захлебываясь, хвасталась:
— Расширяемся. Новый цех построили. Муж? Он заместитель начальника цеха. Ты знаешь, его голова полна только машинами. Все забыл. Не помню, когда ходили в кино. Видел бы ты новый цех. Огромный. Как новичок придет, так и заблудится; в первые дни приходится водить за руку. Еще скажу новость, так и на ногах не устоишь, опрокинешься... Машины гонят воду сам знаешь куда, но это не вся их работа; у нас недавно наполнилось большое озеро, даже лодки плавают. Назвали Сарул-Нур — Светлое озеро. Если утром встанешь до солнца, побываешь на озере, увидишь на берегу множество верблюдов; приходят из далекой Гоби пить. Говорят, даже дикие бывают.
Хотел Эрдэнэ узнать побольше об озере, но от удивления и слов не нашлось, спросил:
— Кем ты работаешь? Учетчица?..
— Поднимай выше, я — нормировщица! Ах, чуть не забыла. Слушай, будем еще расширяться. Экспедиция нашла в Гоби большую воду... Ты подумай: под толщей песков — целый океан родниковой воды! Понял? Какая экспедиция? Не знаю. Слышала, что у начальника странная фамилия — «Гобийский верблюд»...
Эрдэнэ не вытерпел, перебил:
— Хухэ, напиши мне об этом подробнее. Прошу. Не знаешь ли, где Гомбо? Тоже не пишет...
— У него несчастье: оставила жена, вышла замуж, говорят, за артиста, не захотела игрушки раскрашивать...
— Так ему и надо...
— Не говори худое, он твой брат...
— Я же ему советовал — женись на Цэцэг...
— Не ври! Сам за ней бегал...
Эрдэнэ умолк, у Хухэ, этой Золотой мышки, зубки острее иголок, укусит... Пришла на помощь телефонистка:
— Время кончилось.
Вернулся Эрдэнэ в казарму радостный.
— Дозвонился или зря прождал? — наступал Сундуй.
— Плоховато слышно, но умница Хухэ, неожиданное рассказала.
— Давай новости...
— Весь мир лопнет от удивления! В Гоби — океан родниковой воды!.. Понял? Открытие космической силы!
Разговор по телефону с Хухэ беспрестанно тревожил Эрдэнэ, мысли уносили его в Дзун-Баин, и где только он не побывал. Вот водонапорный цех, пыхтят гиганты, устало дышат, толкая воду. Пахнет маслом и бензином, где-то рядом сменщики шумят и спорят, руку протягивает сам Халтар. Теперь он заместитель начальника. Для Эрдэнэ всегда пример; специалист, который приехал в Гоби по призыву сердца, сроднился с ней. Халтар родился в степи, но никогда не променяет сердитую Гоби на ласковые степные просторы. Часто смеялся он, называя себя гостем из степи, но вышло так, что суровая хозяйка не могла избавиться от своего гостя, он остался гостить навсегда. А Хухэ? Коренная гобийка... Для нее даже Дзун-Баин не Гоби. Хвастается, что убежит на самый юг — там настоящая Гоби. Хухэ — Золотая мышка, ее за хвостик не схватишь, вырвется, очутится на юге. Халтара туда же сманит.
Эрдэнэ не уставал бродить по Дзун-Баину, шагать по сыпучим барханам Гоби. Мечты... Пусть они взлетают выше облаков, а служба службой. Взглянул на часы — скоро строевая.
...В уголке Сухэ-Батора час отдыха. Цириков захватывают новости, шелестят страницы газет и журналов. Шахматный столик плотно обступили болельщики. Вторую партию играет цирик с командиром роты, неужели и на этот раз он победит своего командира?
Эрдэнэ взял газету, развернул, но читать не смог — опять оказался далеко... Жгучее солнце. Пылают желтые пески. Большая вода. Белая палатка с красным флажком над входом — штаб начальника экспедиции — «Гобийского верблюда». Эрдэнэ желал бы попасть в отряд его экспедиции, желание раздвоилось. Увлек громадный цех, сверкающие ряды новейших машин. Недолго Эрдэнэ ходил по светлому цеху среди гуляющих агрегатов, рядом знакомый голос — склонился Сундуй. Они ушли из уголка Сухэ-Батора покурить, расположились в тени кирпичного сарая. Эрдэнэ загорелся:
— Расскажу тебе о Дзун-Баине, помнишь, не успел договорить. Ты понимаешь — Гоби нет!
— Куда же она девалась? Заврался! Думаешь, тебя слушает глупый тарбаган?..
— Не сердись. Пойми. Если есть вода — нет пустыни! Всюду рощи, жирные пастбища, цветы, фруктовые деревья, бассейны. В Дзун-Баине родилось уже большое озеро!..
Сундуй рассердился:
— Может, на деревьях вырастут породистые бараны?! Все были бы довольны, я — первый!
— Дурак ты! Все вы такие, кто в Гоби не бывал. Ночь у вас в голове: ничего не видели, ничего не знаете. Отслужим в армии, давай поедем туда — гобийцем тебя сделаю!
— Не сделаешь! — крикнул Сундуй.
— Сделаю! — старался перекричать Эрдэнэ.
— Что за шум? — строго спросил проходивший мимо старший лейтенант.
— Спорим: лучше в Гоби или в степи? — ответил Эрдэнэ.
— Где родился, там и лучше. Кругом! В строй шагом марш!
Эрдэнэ и Сундуй сорвались с мест и поспешили выполнить команду. Эрдэнэ на ходу схватил друга за шею, наклонил его и словно выстрелил ему в ухо:
— Будешь гобийцем!
Уже в строю Сундуй хитровато посмотрел на друга, покачал головой — ничего у тебя не выйдет с Гоби... А Эрдэнэ улыбался, глаза его торжествовали: сделаю гобийцем!..
В эту ночь Сундую плохо спалось. Шептал: «Степь, степь — близкий и далекий мой край. Есть ли где-нибудь лучше? Шагай по всей земле и не найдешь. Хвала моим родителям: они — степняки».
Эрдэнэ зовет в Гоби. Мысли Сундуя оборвались и перекинули его на поле боевых учений, оглянулся, а рядом Эрдэнэ. По рассказам друга, у Гоби все впереди, и можно поверить. Разве мало на свете чудес? Уткнувшись в подушку, беззвучно рассмеялся: «Пусть чудеса Эрдэнэ оставит себе, а я и без чудес проживу в степи. Отслужу в армии, уеду, выберу для юрты местечко возле реки или озера; вокруг зеленые холмы в густых травах и цветах». Утопая в степных просторах, столь радостных для монгола, Сундуй уснул.
