Владимир Хазанский - Спросите у берез…

Чувствительная, жалостливая, готовая в любую минуту прийти на помощь всем обиженным и слабым, Аниська была наделена мягким, отзывчивым характером, чутким, легко ранимым сердцем.

И вот пришла война. Незаметная среди других, девочка из Прошек, как-то сразу преобразилась, повзрослела. Не только возмужала, стала более собранной, строгой, но и дальновидной, не по годам мудрой. Аниська научилась переносить невзгоды и душевную боль, вспоминала и оценивала прошедшее, пыталась заглянуть в будущее. Иногда ее волновали такие вопросы, над которыми задумываются только взрослые, достаточно пожившие на свете люди.

— Женя, скажи, а как у нас все будет потом? — спросила однажды Аниська.

— Потом?.. — Женя сразу догадалась, что она имеет в виду. — Потом будет так, как было прежде. Даже еще лучше. Ты опять пойдешь в школу, и брат твой вернется в сельсовет. И чай мы будем, как и до войны, пить с сахаром. Снова будем репетировать и давать в клубе спектакли, петь наши, советские, песни и танцевать.

— Ну, а люди? Какими они будут после войны?

— Такими же хорошими, как и были, — ответила Женя.

— Нет, они будут еще лучше! — твердо сказала Аниська. — Не будет ни Сорокиных, ни гудковских, ни таких, как Ленька Ярыга. Война подскажет людям, какими им надо быть. Ух, и жизнь будет!

Это «потом» наступило. Но никогда уже не увидит его Аниська.

После ареста прошковцев Женя и ее друзья никак не хотели верить в трагическое, невозвратимое. Надеясь на чудо, писали в Себеж, искали следы хоть кого-нибудь из большой семьи Лукашонков.

Но чуда не произошло. Никаких следов…

Война унесла с собой столько юных, еще не раскрывшихся жизней, что порой становится страшно. Списки, списки… В конце многих книг о Великой Отечественной войне, на обелисках у дорог, на памятниках и братских могилах — длинные списки имен.

Заканчивая повесть, я тоже не могу умолчать о тех, кто, подобно Аниське, отдал свою короткую, как вспышка молнии, жизнь за то, чтобы прошковские подпольщики могли сегодня собраться снова. Вечно молодыми останутся в их памяти Егор Равинский, братья Георгий и Евгений Дубро, Александр Дубро, Леонид Гельфанд, Павел Жилко…

Нет, они не исчезли бесследно. Они всегда в сердцах людей. И мужественный руководитель подполья Григорий Лукашонок, и Мишка, и Аниська…

Аниська, Аниська, юная прошковская подпольщица. Ты не оставила нам даже своей фотографии — ее нет в этой книге о тебе. Но ты отдала людям теплоту чистой, непорочной души, не пожалела и самой жизни. Прекрасной, как песня. И ты по-прежнему среди нас. Ты продолжаешь жить в той прошковской девочке, что названа твоим именем. Живешь в ее сверстниках, что наверняка осуществят все твои мечты и мечты тех, кто не пришел с войны в наше замечательное сегодня.

Это необычное собрание продолжается, а я мысленно вновь переношусь в то суровое время, в Прошки теперь уже далеких лет, в овеянный легендами озерный партизанский край.

Хочется мне, чтобы узнали люди и эту быль. Узнали правду о простых сельских парнях и девушках из маленькой лесной деревушки и их друзьях-побратимах. О таких земных и таких необыкновенных.

Это они, прошковские подпольщики, одними из первых смело включились в борьбу против фашистских захватчиков. Это из оружия, которое они собрали, прозвучали здесь первые выстрелы.

Прошковские подпольщики показали замечательный образец интернационального единства.

И они достойны благодарной памяти потомков.

Сирень (бел.).

Ромашки (бел.).