— Будет тебе дурачиться! — крикнул Румбайнис. — Наверно, мальчишки захотели подшутить и всунули мне в карманы.
— Какие еще мальчишки? — спросил полицейский.
— Да здешние… Мало ли их тут околачивается! Они что угодно натворят!
Все-таки у него это неладно получилось. Еле отвертевшись, Румбайнис поспешил улизнуть: еще немного, и на него составили бы протокол.
Целый день по всему поселку только и разговоров было, что о находчивом поступке американца, — он казался теперь прямо каким-то сыщиком вроде Шерлока Холмса. Вечером у него состоялось несколько свиданий в разных местах. Фред жалел только, что у него не было никакого дела в Чешуях. Аните тоже следовало об этом услышать…
На следующее утро, когда Оскар с Фредом проверяли мережи, к ним направилась какая-то лодка. В ней сидели рыбаки — хозяева и кормщики неводных артелей.
— Эй, ты, послушай, что я тебе скажу! — закричал еще издали Осис. — Ну-ка, проваливай отсюда со своими ловушками! Вытаскивай мережу и ставь ее куда-нибудь подальше. Тоже нашелся ловкач — на самую середину участка поставил.
Оскар спокойно возразил:
— До сих пор здесь никогда и не ловили. Еще никто не метал невода возле затонувшего парусника.
— С нынешнего дня мы будем здесь метать наши неводы! — крикнул Осис.
— Чтобы их порвать? — удивился Оскар.
— А мы уберем отсюда парусник. На будущей неделе прибудут из Риги водолазы и взорвут его.
Оскар улыбнулся.
— Они думают, лосось только здесь и ловится, — сказал он тихо Фреду, затем повернулся к старикам. — Ладно, если вы так настаиваете, мы перейдем на другое место.
— Ну, смотри поторапливайся, иначе и твой «цеппелин» взорвем!
В тот же день они переставили мережу на несколько километров севернее, ближе к Гнилушам. На новом месте она стояла так же гордо, как и возле парусника, и по-прежнему в нее валом валил лосось, когда благоприятствовал ветер.
Один за другим ломались и выходили из строя рычаги, на которые нажимали подручные Гарозы. Ни с какой стороны они не могли подкопаться под Оскара. Бангер съездил в Ригу, побывал в министерстве и выяснил правовое положение предприятия: все было в порядке, никто не мог запретить им пользоваться мережей. Чтобы обезопасить себя на случай, если крупные рыбники отказались бы покупать у них лосося, Бангер заключил на рыбном рынке соглашение с одним из торговцев помельче. Постепенно подвигалась постройка лососекоптильни. Все новые снасти и строения уже окупились, а впереди еще были самые богатые месяцы лова — август и сентябрь.
Лишь про одного врага они забыли: брат Теодор беспрепятственно делал свое дело. Снова и снова вытаскивалась на свет загадочная история Зенты. Теодор говорил о ней чуть ли не на каждом молитвенном собрании, предостерегая верующих против гнездилища пороков, изверга, который находится в их среде и вводит в смущение людские умы. Разве может благословение божие осенить добро, которое он нажил при помощи своих, никому ранее не известных снастей? Иначе как пособничеством дьявола брат Теодор не мог объяснить сказочные уловы Оскара. Совратить невинную девушку, толкнуть ее на самоубийство и бежать из отчего дома! Горе тому дому, который даст кров подобному нечестивцу! И это в то время, когда в Африке остаются еще дикари… Не скупитесь на пожертвования!
Ни Оскар, ни Фред на эти собрания не ходили, но они стали замечать по поведению гнилушан, что здесь что-то неблагополучно. Действуй тут только одна зависть, не ходил бы столько времени Петер Менгелис с наморщенным лбом, не отвечая на вопросы, не бегала бы старуха вдова Аболтиене по домам, наговаривая на Оскара. Она разносила сплетни не только по поселку, но и по крестьянским хуторам и по ближайшим дачам, куда носила молоко. Она никак не могла понять, где у властей глаза, почему они оставляют на свободе такого человека.
— Вот подождите, мы еще не то увидим!
Брат Теодор все еще не мог забыть унижение, которое Оскар заставил его перенести, изгнав из дома Менгелисов. Оставшись как-то с глазу на глаз с Ольгой, он заговорил о сердечных делах. Красноречивому и наглому проповеднику не стоило труда убедить в чем угодно легковерную и к тому же влюбленную женщину.
— Нам во что бы то ни стало надо избавиться от него, — настаивал Теодор. — Когда Оскара не будет здесь, я опять смогу переселиться к вам, и все пойдет по-старому. Тебе, Ольга, надо принять какие-то меры.
— Я постараюсь, — ответила она.
Через день Ольга отправилась в Чешуи навестить родных. Лидия последнее время была занята свадебными приготовлениями, и советы старшей сестры пришлись весьма кстати. Они долго рассматривали отрезы на платья и рассуждали о подрубке простынь и фасонах рубашек. Наконец Ольга приступила к делу.
— Надо кому-нибудь из вас навестить Оскара. Мне думается, сейчас его легко уговорить вернуться.
— Разве ему надоело у вас?
— Видно же, как он истосковался по дому. Какой-то странный стал, все время задумывается неизвестно о чем, и взгляд у него печальный.
— А мне давно известно, почему его сюда тянет, — улыбнувшись, ответила Лидия.
— Ну? — Ольга навострила уши.
— Собирается стать зятем Бангера.
— Гляди, какой хитрый! — Ольга всплеснула руками. — Тогда чего же вы ждете? Зовите его скорей домой. По крайней мере отцу будет помощник.
— Да, надо будет поговорить.
На обратном пути, проходя мимо дома Бангеров, Ольга увидела за прилавком Аниту и вошла в лавку, чтобы купить гостинец сынишке. Она попросила четверть фунта кисленьких леденцов и, пока Анита отвешивала, завела с ней разговор.
— Говорят, здесь кое-какие парочки готовятся к венцу, — начала Ольга. — И, скажу по правде, умно делают. Лучше пожениться и устраиваться своим домом, чем шататься по людям без всякого толка.
— В руках понесете или в карман положите? — спросила Анита.
— Не знаю… Как будет удобнее.
Анита обвязала пакетик тонкой бечевочкой.
— Возьмем, к примеру, моего брата Оскара, — продолжала Ольга (Анита слегка покраснела). — Хоть бы скорее какая-нибудь девушка прибрала его к рукам, а то никакого сладу с ним нет. Вы думаете, мы от него видим много пользы? Только одно беспокойство и хлопоты. Пропадает целыми ночами, а потом иди открывай ему двери — спать не дает людям. Это-то еще ничего, можно стерпеть, пусть бегает, если стыда нет, а зачем же водить к себе домой девок? И ведь сколько этих скверных девок к нему бегает, прямо удивляться приходится… Сколько там с меня?
Внезапно побледнев, дрожащими губами Анита назвала сумму. Ольга рассчиталась и ушла.
…Американцу прямо-таки везло. Рыбаки посматривали на него с уважением, а девушки были от него без ума. Каждое утро, вернувшись с моря, он с наслаждением потягивался и зевал.
— Опять прошлой ночью не спал? — спросил его как-то Оскар.
— У меня свидание было. И знаешь с кем? С дочкой Бангера.
— Ну? — недоверчиво протянул Оскар.
— Если я говорю — значит верно! Только одно плохо — далеко ходить. Каждый вечер изволь отмахать такое расстояние, а не пойду — еще обидится. Но дело, в общем, стоящее. Только к этой нужен особый подход… Думаю сделать ей предложение в конце недели.
Оскар засмеялся:
— Ну и шутник ты, как я погляжу!
— Какие шутки, когда это вполне серьезно! — с жаром воскликнул Фред. — Спроси у Эдгара, он тоже был с нами! Потом, правда, мы свернули к берегу, и он отстал. Да, с такой женщиной можно проходить всю ночь, не зная усталости.
— Откуда ты знаешь?
— У нас же вчера было свидание!
— Чепуху ты городишь!
— Вот ведь что за человек, не хочет верить!
— Это ты врешь, такие сказки можно рассказывать маленькому Яниту, а не мне.
— Ты не поверишь и тому, что сегодня мы опять встретимся? Мы договорились — в девять у Большой дюны.
— Перестань выдумывать. Хватит! — Оскар нахмурился.
Фред пожал плечами:
— А если у меня будут доказательства?
Он достал из стола маленький альбомчик для стихов и стал перелистывать его.
— Вот, гляди. До сих пор он весь исписан, дальше идут чистые листки. Заметь хорошенько: последняя запись сделана Алисой Крауклис. Сегодня я возьму этот альбомчик с собой, и Анита что-нибудь напишет мне на память. Ты ее почерк знаешь?
— Знаю…
— Тогда ты сам убедишься.
И он снова начал делиться с ним своими надеждами.
В семь часов вечера расфранченный Фред вышел из дому. Перед уходом он еще раз показал Оскару альбомчик.
На следующее утро Фред зевал так, что даже скулы у него трещали.
— Она велела тебе кланяться, — сказал он Оскару. — По правде сказать, не то чтобы велела… Просто я ее спросил, можно ли передать тебе привет, а она ответила: «Как знаете, мне все равно…» А вот и альбомчик.
