Скупищев дождался, пока они остались с глазу на глаз, назвал себя и, хитро щуря из-под очков выпуклые глаза, заговорил:
— Плохо живете, товарищ председатель, — и, встретив настороженно-вопросительный взгляд, продолжал: — Хлеб-то в амбаре мочит сверху, прогнила крыша. Менять надо.
— Куда уж менять, руки не доходят. Мы и по-бедному бы обошлись — починить, да вот…
— Теса нет? — посочувствовал Скупищев и научил: — А вы горбылем.
— А где его взять-то? У нас пилорамы нету, — и нахмурился. — «Тоже мне, советчик приехал, будто сами не знаем».
— Да и хлева ремонта требуют, и загон менять надо, — говорил Скупищев, не обращая внимания на хмурый вид председателя, — совсем развалятся, тогда вас же винить будут!
— На загон мы жерди заготовили по весне, а крыши придется соломой опосля уборки крыть… А вы, случаем, не помочь хотите? — усмехнулся председатель. — Колхоз спасибо скажет.
— Можно и помочь, — невозмутимо ответил Скупищев, — по-соседски.
«Ничего себе соседи, — подумал председатель, — верст тридцать с гаком! — он вынул из стола кисет, свернул козью ножку и прикурил от зажигалки. — Ишь, благодетель нашелся, — опять насупился он, — хитришь, брат, приехал-то с порожней машиной».
Скупищев встретился с ним взглядом и прочел в глазах: «Знаем вашего брата, на словах густо, а на деле пусто», — но в то же время видел, что задел председателя за живое.
— Ой, люди добрые, — воскликнул Скупищев, поглядев на часы, — время-то за полдень перевалило — обед!
— Что ж. Пойдемте обедать, — пригласил председатель, — там и потолкуем.
Они вышли из правления. Скупищев подмигнул шоферу, мол, все в порядке и, захватив из кабины маленький чемоданчик, догнал председателя. Теперь его интересовало, сколько он привезет в леспромхоз овощей и картофеля…
Под вечер машина возвращалась в Таежный.
— Ну, и мастак же вы, Иван Иванович, на всякие что ни на есть махинации, — восторженно говорил шофер Скупищеву, кивая на кузов грузовика, — этакую махину отхватили, а!
— Тут не в махинации дело, а в таланте! — многозначительно ответил начхоз и поднял палец вверх. — Нужно подход иметь, дорогой, подход, а то и ржавого гвоздя не достанешь. Понял?
— Начинаю, — недоверчиво ответил шофер и покачал головой, словно хотел сказать: «А мошенник ты — ни дать ни взять!»
18
Скупищев поднял на сморщенный от напряжения лоб очки, прикидывая, кому сколько достанется картофеля и гороха. Казалось бы, и не трудное это дело — составь список, распредели, передай в магазин, и дальнейшее от начхоза не зависит. Но легче достать и привезти, чем распределить. Как ни старайся, всем не угодишь.
Кроме того, его угнетало, что незаметно снабжение, как и все другое в леспромхозе, попадало под контроль замполита, и ему, начхозу, приходилось быть начеку. Он пытался жаловаться, но директор лишь усмехнулся и разводил руками, дескать, ничем не могу помочь, терпи…
Скупищев вздохнул, да и было от чего вздыхать. Остался неразрешенным вопрос — сколько выделить картофеля и гороха замполиту.
«Дашь мало — обидится, много — скажет, почему? — думал он. — Как быть?»
В кабинет постучали, но стук не дошел до сознания начхоза, и только когда в комнату шагнул Столетников, Скупищев очнулся.
Неожиданное посещение замполита не удивило начхоза, он уже привык к ним, но всякий раз настораживался: в каждой сказанной замполитом фразе искал тайный смысл, а на вопросы отвечал не спеша, ища в них каверзу…
— Вот за картофель и горох вам спасибо, Иван Иванович, — сказал Столетников, здороваясь, и Скупищев обрадовался.
— Я уже почти все распределил, — весело начал он, — вот только вам да еще кое-кому осталось, — и протянул замполиту список.
— Так, так… — неопределенно произнес Столетников и, не дочитав список, возвратил начхозу. — Мне ничего не надо, — нахмурился он. — А что же лесорубам останется? — Столетников прошелся по кабинету, остановился у стола. — Большинство питается в столовой и не имеет приусадебных участков, а вы о них забыли, — жестко проговорил он. — По-моему, надо три четверти в столовую сдать, а для семейных — в магазин, и всем поровну. Как вы находите?
— А-а-а… да-да-а… п-правильно, — в замешательстве проронил Скупищев, хотя вовсе не находил это правильным.
— Вот и хорошо, — лесорубы вас добрым словом помянут, приятно же будет? — замполит улыбнулся и направился к двери, но задержался. — Иван Иванович, а как вам удалось получить картофель и горох? — уже серьезно сказал он, видя, как бледнеет розовое, лоснящееся лицо Скупищева.
«Начинается, — удрученно подумал тот, — опять канитель будет!»
На счастье начхоза в кабинет заглянула Зина Воложина и позвала Столетникова к телефону. Скупищев посмотрел на список, вздохнул и усмехнулся. «Распределил!» — подумал он и, смяв листок, бросил его в мусорницу. Позвонил директору.
— Михаил Александрович?.. Разрешите зайти?.. Иду, иду!
Скупищев быстро встал из-за стола, вынул из портфеля какие-то бумаги и поспешил к директору. Войдя в кабинет, положил перед Заневским счета на закупленный картофель и горох, и довольный произведенным эффектом, победоносно улыбнулся.
— Как же ты умудрился купить, когда колхозы еще не выполнили поставки? — Заневский строго посмотрел на Скупищева. — Если обещал им лес, то доставай наряд как хочешь, я не дам ни кубометра. И так говорят, что злоупотребляю властью…
— Да люди только и знают, что говорить…
— Правильно говорят! — перебил его Заневский. — Как достал?
— На этот раз обошлось без леса, Михаил Александрович, — они просили немного горбыля и бракованных досок…
— А это не лес? — вскипел Заневский. — Не дам.
— Михаил Александрович, доро…
— Не дам!.. Довольно, надоел ты мне. И запомни, против правил и законов я больше не пойду, лес не моя собственность.
— Михаил Александрович, дайте же сказать, — умоляюще простонал Скупищев, поднимая на лоб очки. — Не для себя же я старался. Сколько по карточкам люди получают продуктов, сами знаете, а картофель и горох пойдут лесорубам на дополнительные блюда, немного в магазин семейным отпустим…
Заневский презрительно смотрел на
