IX
«Дипломатическую миссию» Русанов скомплектовал быстро. И вот три офицера в сопровождении автоматчиков направились к Воротам Дракона.
Пролом, образованный, видимо, кипучими горными потоками, был похож на открытые ворота. А замком к этим воротам стал противотанковый ров, заполненный водой. Судя по свежей мокрой глине, вырыли его недавно. Вывороченных камней и глины было порядочно — ров, видать, глубокий.
— Поликарпа-то зря взяли, — тихо сказал Сеня. — Посмотрят самураи на такого голубя сизокрылого и подумают, что у нас прошла тотальная мобилизация — все остатки подмели. Кому сдаваться-то? Что за войско? Один песок...
— Вот тебя действительно по ошибке взяли, — отпарировал Посохин, пожевав губами. — Все дело, паря, можешь попортить. Посмотрят японцы на тебя и сдаваться раздумают. Ростом — аршин с шапкой, весом — пуд в мокрых валенках. Кому сдаваться?
Иволгин строго посмотрел на автоматчиков, и те притихли.
Как только парламентеры приблизились к пролому, японский полковник в высоких сапогах и зеленоватом френче, с длинным, не по росту, офицерским мечом на боку пошел им навстречу по мостику из двух бревен, проложенному над водой.
— Комендант хинганский крепость полковник Кабаяси, — представился он, приложив два пальца к козырьку, и, как бы спохватившись, спросил: — А где порковник?
Викентий Иванович протянул японцу руку, тот холодно пожал ее, потом заискивающе заулыбался. Приторная улыбка полковника как-то не вязалась с мрачным видом сопровождавших его солдат. Те смотрели на русских отчужденно и как будто были чем-то напуганы.
— А они такие же... Как тогда... — тихо произнес Посохин, не видевший японцев с гражданской войны.
Иволгин глянул на Поликарпа и только сейчас заметил за его спиной вещмешок.
— Ох и вид у вас — горно-вьючный! — Тронув вещмешок, Иволгин нащупал две противотанковые гранаты. — А это зачем?
— Карманная артиллерия завсегда при мне. Такой мой обычай. На всякий случай ношу, как говорил тот монах... — степенно ответил Поликарп.
Японский полковник пригласил парламентеров в крепость, где, по его мнению, удобнее всего вести переговоры.
Парламентеры завернули за скалистый выступ и очутились в котловине, заросшей лопухами и крапивой. Сюда не залетал ветер — парило, как перед дождем. Поникли разогретые жарким августовским солнцем травы. Пахло полынью.
— Где же ваша крепость? — спросил Викентий Иванович полковника.
— Все, что изворим видеть, есть крепость, — улыбнулся японец, показав крупные зубы. Он обвел глазами крутую, почти отвесную, стену горного кряжа с острыми зубцами у пролома. — Это застава от китайский хунхуза — крюч от перевала Хорур-Даба, — пояснил комендант.
Да, это была крепость, созданная самой природой. Каменистый горный кряж — покрепче любой стены, а заполненный водой ров — тоже серьезное препятствие.
— Просу мой резиденций, — с той же улыбкой сказал Кабаяси и показал на приземистое строение, сложенное из огромных камней.
Резиденцию коменданта нельзя было назвать ни домиком, ни землянкой: стены высотой метра в полтора, окна маленькие, похожие на амбразуры дота, крыша толстая, видимо из цельных железобетонных плит. В подвальной части постройки темнели узкие бойницы.
В глубине виднелись еще два строения с такими же оконцами. На лужайке паслось не меньше сотни лошадей. «Остатки баргутского отряда», — отметил Русанов, шагая рядом с полковником.
Оглядев все, Русанов пришел к выводу, что взять эту естественную крепость было бы не легко. Каменный гребень хорошо прикрывал японцев от фронтальных ударов. Перемахнуть через гребень невозможно: он абсолютно голый — ни кустика, ни травинки. Бить по воротам из пушек бесполезно: огневые точки японцев расположены в стороне от входа, чтобы стрелять по ним прямой наводкой, надо сперва пройти через Ворота Дракона. А там — ров, доты...
Полковник Кабаяси по каменным ступенькам спустился вниз, открыл бронированную дверь и провел парламентеров через полутемный коридор в свой кабинет.
— Позарста, позарста, — приглашал он.
У окна стоял низенький стол с приземистыми стульями. Слева у двери висела старая шашка с лакированной рукояткой. Над столом — медно-красный диск с изображением восходящего солнца. Викентий Иванович увидел на диске выгравированную священную гору Такатихо, куда, по преданию, с неба спускался внук богини Солнца, чтобы управлять землей. У этой горы, как гласит легенда, родился первый император Японии Дзимму, от которого будто бы и унаследовали божественное происхождение все японские императоры.
Прежде чем усадить гостей, полковник Кабаяси церемонно обратился к Русанову:
— Сожарею, что вы не порковник. Но хоросо, хоросо! Торько я бы хотер говорить русский офицер без низкий цин.
— Это невозможно, — твердо возразил Русанов. — Они все — члены делегации. Если вы хотите что-либо сказать только офицерам, скажите по-японски. Я вас пойму.
По лицу коменданта скользнула тень недовольства.
— Ну, хоросо — йороси, йороси[18], — согласился он. — Это есть демоскратос: солдат, офицер — один котерок каса. — Он хлопнул в ладоши, и в кабинет неслышно вошел солдат с подносом, на столе появились бутылки сакэ, тарелки с фасолью и фруктами.
Полковнику Кабаяси было за пятьдесят. У рта пролегли глубокие морщины, над узкими черными глазами щеткой торчали остистые брови, что придавало его лицу сердитое выражение.
Выпив чашку холодной воды, Русанов предложил незамедлительно приступить к переговорам.
— О, вы хотите торопиться? — деланно изумился комендант. — Тихо едес — дарсе будес — так говорят росскэ.
— От того места, куда едешь, — добавил Русанов.
— Просу, кусай сакэ, — заискивающе улыбнулся хозяин, наливая в рюмки вино.
Русанов настойчиво повторил — надо немедленно приступить к переговорам.
— Хоросо — йороси. Брицпереговор! — весело произнес Кабаяси и сообщил, что комендантом крепости он стал лишь вчера вечером, а до этого был начальником унтер-офицерской школы в Халзи-Оршане. Школу он пытался вывезти по железной дороге в глубь Маньчжурии, но на станции Ханахай эшелон попал под бомбежку. Пришлось вместе с баргутскими кавалеристами уходить в горы.
— Когда мы приступим к переговорам? — перебил Русанов.
Кабаяси встопорщил остистые брови, согнал с лица улыбку, спросил, на каких условиях русские хотят принять капитуляцию?
— Условия обыкновенные: сложить оружие, сдаться в плен, — ответил Русанов. — Мы гарантируем вам жизнь, офицерам оставим холодное оружие.
Кабаяси удовлетворенно кивнул:
— Аригато[19]. Усровия йороси, но есть, как говорица, один загвоздка.
Кабаяси, с трудом подбирая русские слова, начал объяснять. Командующий 3-м фронтом генерал Усироку Дзюн разрешил ему сдать Ворота Дракона, но одновременно приказал взорвать склад с четырьмя тоннами горючего. Не будут ли русские возражать против выполнения приказа?
— Горючее вы обязаны сдать полностью, — категорически потребовал Русанов. — Иначе мы не можем гарантировать вам безопасность.
— Но я имею приказ.
— Если вы взорвете склад, мы прекратим переговоры и начнем бой. Зачем бесцельно проливать кровь? Вы и без того потеряли много людей в Хиросиме и Нагасаки.
— Хиросима? Нагасаки? — вскинул голову Кабаяси. — Япония не потеряла там ни одного сордата. Ни одного!
Волобой дал на переговоры десять минут. Они уже прошли, а ничего, по существу, не было сделано. Дипломатический такт не позволял Русанову часто прерывать собеседника, Кабаяси пользовался этим, пространно говорил и говорил.
— Прошу извинить, господин полковник. Мы спешим, — прервал его Русанов. — Или вы немедленно сдаете все оружие и горючее, или мы прерываем переговоры.
— Я буду спросить штаб. — Кабаяси кинулся к полевому телефону. Он долго добивался, чтобы его соединили с каким-то генералом, кому-то угрожал. Русанов ждал. Ему хотелось уйти, но тогда — бой, тогда бригада потеряет горючее: японцы успеют его сжечь. Что же делать? Видимо, самураи хотят выиграть время, чтобы подтянуть к перевалу войска.
— Если вы не согласитесь сдать оружие и горючее, мы не будем ждать ни одной минуты, — резко сказал Русанов.
Поликарп Посохин в это время снял свой вещмешок, дернул завязку.
— Видно, не зря прихватил я карманную артиллерию, — тронул он локтем Иволгина.
Кабаяси опять потянулся к телефону:
— Исо несколько минута... — Он приподнялся, глянул на боковую дверь и, помрачнев, снова опустился на стул.
— Итак, полковник, мы уходим! — Русанов направился к выходу. Но дверь оказалась запертой.
— Что это значит? Вы...
Боковая дверь вдруг распахнулась, и в кабинет буквально ввалились японские солдаты с вытянутыми вперед штыками.
