Что особенного в том, что любое, даже маловажное учреждение, если дорвется до строительства, то строит на триста тысяч рублей, а пакостит вокруг землю на три миллиона?
Земля у нас принадлежит всему народу, она – общенародное достояние. Мы все – хозяева этой земли. Мы вправе поднять свой голос против опустошителей земли, ударить их по рукам.
Это – не преувеличение и не пустые слова. Недаром за последнее время редакции газет получают множество гневных писем по этому поводу со всех концов страны.
Достаточно даже наспех, нигде подолгу не задерживаясь, проехать по стране, чтобы убедиться, что есть немало мест, где точит землю, как шашель точит дерево, распоясавшийся опустошитель.
За примерами ходить недалеко.
Этим летом я приехал в Тарусу – тихий городок на Оке. За Тарусой давно установилась слава одного из самых живописных мест Средней России. Густые смешанные леса, горы, звонкие речушки, соловьиные рощи, широкие дали, Ока и множество прекрасных и неожиданных аспектов русской природы издавна привлекали в Тарусу художников. Таруса стала приютом многих мастеров нашей живописи. Здесь жили и работали Поленов и Борисов-Мусатов. Здесь работали и работают художники Крымов, Ватагин и многие другие.
Таруса стала для нас тем же, чем для развития французской живописи деревушка Барбизон. Таруса вошла в историю нашего искусства, как место плодотворного вдохновения.
Казалось бы, что красота здешней природы должна быть неприкосновенной. На деле же все обстоит иначе.
Леса по берегам Оки между Серпуховом и Тарусой вырублены. Оставлена, очевидно, только для вида, своего рода лесная ширма – узкая полоска деревьев, за которой сквозят пустоши. На протяжении двадцати с лишним километров между Серпуховом и Тарусой – перерытые и буквально поставленные дыбом берега Оки белеют огромными мертвыми осыпями карьеров каменоломен.
Раньше камень здесь добывали закрытым способом – под землей. Но его легче брать открытым способом, взрывая толом и уродуя неповторимые по красоте окские берега и уничтожая последние остатки прибрежных лесов.
Кто возместит нам необратимую потерю прекрасного пейзажа, потерю красоты? Ее ведь не прикинешь на счетах и не занесешь в бухгалтерские балансы. Значение ее для живой души человеческой в тысячи раз больше, чем скрупулезная экономия.
Только люди, не помнящие своего духовного родства, люди, тупо равнодушные к культуре своей страны, к ее прошлому, настоящему и будущему, могут так безжалостно уничтожать ту высокую культурную ценность, что несут в себе природа, пейзаж и его красота.
В Тарусе – карьер против города, почти в городской черте, на мысе над Окой. Там был недавно чудесный сосновый лес. Леса этого нет и в помине. Весь день городок сотрясается от оглушительных взрывов. Дребезжат в домах стекла, трескается и осыпается штукатурка. Но покой горожан не стоит, конечно, внимания. Камень важнее.
Самое удивительное и неправдоподобное заключается в том, что этим делом занимается высокое учреждение, призванное охранять природу, – Академия наук СССР. Карьер находится в ведении подсобной организации при академии – «Центракадемстроя».
Если даже Академия наук приложила руку к обезображиванию нашей земли, то что говорить о некоторых других учреждениях и организациях…
Я много дал бы за то, чтобы узнать имя того администратора, который приказал вырубить начисто на дрова великолепные вековые березы. Ими была в конце XVIII века обсажена в четыре ряда вся дорога от Калуги до Тарусы. До сих пор жители Тарусы и окрестные колхозники почти со слезами говорят об этом безобразии.
Для высоковольтной линии, проходящей вблизи Тарусы, вырублена в лесах просека шире, чем Садовые улицы в Москве. Объясняется ли это необходимостью? Не знаю.
Но с точки зрения здравого смысла никакой надобности в такой широкой просеке нет…
Вот всего два-три факта, касающиеся даже не целого маленького района нашей страны, а только небольшой части этого района. Какой же мартиролог уродования природы можно составить по всей стране! Сколько можно назвать рек и озер, где у всех на глазах глушат рыбу (уничтожая ради одной-двух крупных рыб тысячи мальков), травят ее ядами и ловят запрещенными способами. Рыбы становится все меньше – браконьер пронырлив и деятелен и проникает в самые глухие и заповедные углы.
Почти во всех случаях, когда мне приходилось сталкиваться с глушением рыбы, этим занимались представители местной власти, именно те люди, которым доверена охрана рыбных богатств.
Браконьерство, рубка деревьев, выламывание молодых посадок, уничтожение рыбы, отравление рек сточными водами фабрик и заводов, свинское загаживание природы, особенно пригородных парков, вытаптывание лугов – всему этому пора положить предел.
Природу надо заботливо охранять, мы же только делаем попытки, чтобы ее спасти.
Я думаю, нужен точный и строгий закон об охране земли, лесов, вод и самого воздуха нашей страны, ее животного и растительного мира, – закон о том, что всяческое уродование природы, уничтожение ее красоты и бессмысленное ее опустошение приравниваются к государственному преступлению. Нужно воспитывать у молодежи любовь и уважение к природе. Нужно предавать огласке все случаи поругания природы. Нужно карать за них невзирая на лица.
Нужно всеобщее усилие к тому, чтобы оградить нашу природу от разорения и обезображивания. Красота земли должна быть одним из могучих факторов при воспитании нового человека. Наша природа должна расцвести для новых времен во всем своем блеске и великолепии.
1955
Года два назад в маленьком приморском ресторане ко мне подсел пожилой моряк, должно быть механик или боцман. Было душно. Ветер изредка пробегал по улице, поднимал занавески на окнах и наполнял ресторан запахом теплой весны.
– Жарища! – сказал моряк и вытер платком крепкую шею. – Даже земля жжет через подошвы, как шлак. Наши хлопцы радуются: нахолодились в Антарктиде. А вот я недоволен.
– Вы, должно быть, со «Славы»? – спросил я моряка.
– Да, со «Славы». Прямо скажу, боюсь я засухи, не выношу ее совершенно. Ненависть у меня к ней. А все через один случай.
Моряк рассказал мне этот случай. Сначала я не поверил ему. Рассказ его смахивал на горячечный вымысел. Потом, когда моряк показал в доказательство одну из газет, выходящих в Кейптауне, я поверил в его рассказ, но, признаться, содрогнулся от ужаса.
Южная Африка, по словам моряка, умирает. В ней сведены все леса, пересохли источники, выжжены засухой травянистые равнины. Эрозия съела плодородную почву и превратила ее в горячий мертвый прах. Реки обмелели, стали зловонными илистыми болотами и начали окончательно просыхать.
Слушая моряка, я вспомнил книгу французского ученого (к сожалению, я забыл его имя) под названием «Сохнущая Африка». Книга попалась мне лет шесть назад. В ней беспощадно и точно была описана агония великого континента, умирающего от жажды по вине алчных и невежественных колонизаторов.
По словам моряка, все эти беды сейчас усугубились еще и тем, что в Южной Африке два года подряд стояла засуха. Дожди, казалось, навсегда покинули эту землю.
И вот, когда «Слава» по пути из Антарктиды на Родину зашла в Кейптаун, и случилось то событие, о котором рассказал моряк.
Огромные стада диких слонов, доведенные жаждой до исступления, бросились в поисках воды на юг, к океану. По пути обезумевшие животные начисто сносили маленькие города, деревни и мосты. Население в страхе бежало от них.
Правительство Южно-Африканского Союза двинуло против слонов войска. Были посланы танковые и артиллерийские части и пехота. Бой со слонами длился больше суток. Сотни четвероногих великанов были убиты, а остальные, отчаявшись прорваться к океану, повернули обратно.
Тогда по пути отступления слонов, обгоняя их, помчались автоцистерны с водой. Они лили воду во все ямы, бассейны, высохшие пруды и лужи. Слоны жадно пили воду, тут же падали и засыпали. Часть слонов была спасена.
Я начал разговор о сохранении природы и восстановлении стремительно редеющей растительности с этого страшного случая со слонами потому, что нигде, как в Африке, уничтожение природы не достигло таких ужасающих размеров. Но не только в Африке, а и во многих других странах, в том числе и в Северной Америке. Там в южных обезлесенных штатах из-за эрозии любой, даже не очень сильный ветер поднимает на воздух и уносит миллионы тонн плодородной земли.
Эрозия – размывание и выветривание почвы в тех местах, где ее структура нарушена уничтожением лесов и травяного покрова, – довольно быстро превращает нашу землю в пустыню.
Как победить эрозию? Как вернуть земле плодородие, свежесть лесов, полноводность рек – все то, без чего человек не может жить, развиваться и создавать великие ценности?
