В этом проявляется одна из граней диалектики языковой жизни народов нашей страны» (9, с. 64).
В советской лингвистической науке всегда большое внимание уделялось проблемам формирования и развития национальных литературных языков. Исследовалась история различных литературных языков (как народов СССР, так и зарубежных стран) в связи с конкретно-историческими условиями их функционирования (44, с. 6). Интересные проблемы возникают, в частности, в связи с формированием литературных микроязыков, которые, например, исследуются в монографии А.Д. Дуличенко (19). В этой работе рассматриваются вопросы нормы и кодификации и развитие графики и орфографии, лексики и словообразования, фонетики и грамматики, также рассматриваются экстралингвистические факторы, способствующие поддержанию и развитию славянских литературных микроязыков (19, с. 24). А.Д. Дуличенко анализирует отличия славянских национальных литературных языков и литературных микроязыков, которые выражаются, в частности, в причинно-следственных связях вариантности, в действии внутренних и внешних факторов. Если в национальных литературных языках фонетико-грамматическая и прочая вариантность вызывается главным образом внутренними причинами, в то время как действие внешних причин сведено на нет, то для славянских литературных микроязыков, помимо внутренних причин, сохраняют в полной мере свою силу и внешние – воздействие литературных языков предшествующих традиций и сосуществующих национальных литературных языков, индивидуально-творческое начало, местные говоры (19, с. 275).
Внутриструктурное развитие языка. Соотношение внутренних и внешних факторов развития языка. Причины и тенденции изменений. Процессы конвергенции и дивергенции. Концепции истории языка
Вопросам внутриструктурного развития языка в советской литературе уделяется значительное внимание. Сравнительно-историческое языкознание основано на признании развития структуры языка, в частности развития от простого к сложному или, наоборот, от сложного к простому, от одного качественного состояния к другому. Иногда понятие развития толкуется расширительно. Так, по мнению Т.В. Гамкрелидзе, в основе всего сравнительно-исторического языкознания лежит положение о языковом развитии, понимаемом не как движение от простого к сложному или более совершенному, а как диахроническая изменчивость, вариабильность языка, способность его к преобразованиям на всех уровнях языковой структуры (13, с. 54 – 55). Здесь под «развитием» подразумевается фактически всякое движение, изменение языка и необязательно подразумевается переход от одного качественного состояния к другому. Между тем понятие движения шире, чем понятие развития, так как движение включает, помимо закономерных, и внешние, случайные изменения.
К циклу вопросов внутриструктурного развития языка относятся историческое развитие какого-либо отдельного языка, историческое развитие группы родственных или типологически сходных языков, общие закономерности языкового развития, свойственные каждому языку. В настоящем обзоре преимущественное внимание уделяется последней проблеме.
Язык характеризуется как диалектическое единство противоречий. Язык представляет собой целостное единство устойчивого и подвижного, стабильного и меняющегося, статики и динамики (42, с. 199).
По мысли Л.М. Скрелиной, парадокс языка состоит в том, что язык изменяется, оставаясь самим собою; в этом парадоксе – ключ к пониманию природы языка как одной из форм материи.
«Диалектический подход к явлениям объективной действительности позволяет увидеть в указанном противоречии основу существования и развития языка» (54, с. 9).
С этой точки зрения, понятия динамики и статики являются понятиями взаимоисключающими, противоположными и в то же время тождественными в силу своей относительности (54, с. 11).
Развитие языка протекает как борьба двух противоположных тенденций – за сохранение и стабилизацию существующей системы языка, с одной стороны, и за ее адаптацию, преобразование, совершенствование – с другой (42, с. 200).
Р.А. Будагов, рассматривая источники движения языка, отмечает, что в языке это – противоречия между
«растущими потребностями людей в более адекватном выражении их мыслей и чувств, в бессознательном, а иногда и сознательном (в литературной норме) стремлении создать более совершенное средство речевого общения и реальными возможностями языка в каждую историческую эпоху. Подобная общая предпосылка развития языка осуществляется с помощью различных противоречий, заложенных в самой его системе – в лексике, в грамматике, в фонетике» (7, с. 33).
Сходную точку зрения высказывает А.С. Мельничук (39, с. 8.). Противоречие между состоянием языка и потребностями коммуникации признается в качестве основного стимула развития языка большинством советских языковедов (16, с. 30; 57, с. 40; 21, с. 69 – 71; 49, с. 12 – 13; 61, с. 73 и др.). Преодоление же указанного противоречия Л.М. Скрелина называет «самым общим законом языкового развития» (54, с. 120). При этом «частным законом языкового развития» Л.М. Скрелина считает преодоление противоречия между избыточностью речи и экономией языковой системы.
«Принцип экономии обладает объяснительной силой для толкования внутрисистемных отношений и изменений; через свой аналог в речи (тенденция к наименьшему усилию) он связывает внутрисистемные причины изменений с экстралингвистическими влияниями (социальные, психофизиологические и др. факторы) и тем самым становится основанием, на котором можно дать картину причинно-следственных связей в развитии языка как общественного явления и как целевой модели. Таким образом исключается опасность однозначного понимания причины и следствия, т.е. опасность увлечения детерминизмом системы» (54, с. 120).
Т.А. Расгоргуева, исследуя варьирование и исторические изменения морфологической системы английского языка, исходит из того методологического положения, что, как и всякое развитие, движение языка во времени осуществляется как борьба противоречий. Движущие силы и факторы развития языка при всем своем разнообразии располагаются в определенной иерархии: на высшем ярусе как постоянная движущая сила развития действует главное противоречие – между наличными средствами языка и изменяющимися потребностями общения, которое проявляется в языке как противоречие между формой и содержанием. Далее действуют противоречия следующего яруса – между единством и многообразием языка, между системой языка и ее реализацией в речи. Эти последние противоречия создают условия для возникновения варьирования: функциональное многообразие языка и разнообразные условия речевой деятельности выражаются в синхронных различиях; единство языка обеспечивает взаимопроницаемость функциональных типов, и единицы варьирования, возникающие в отдельных частях языкового пространства, становятся потенциальным запасом для возможных изменений в пределах всего языка. В рамках этих противоречий действуют факторы нижних ярусов – внутренние и внешние источники, стимулы и условия, которые обычно и называют причинами изменений (49, с. 12 – 13).
Отмечая как одну из внутренних движущих сил языкового развития противоречие между ограниченностью материальных ресурсов языка и быстрым ростом понятийной сферы общественного сознания, требующей языкового воплощения, Н.С. Шумова иллюстрирует это положение на материале лексики английского языка, в которой существует широко развитая синонимия, избыточность (под влиянием французского и латинского языков). Преодоление этого противоречия сопровождалось не только количественными изменениями (выпадение лишних слов), но и качественными преобразованиями системы словаря (61, с. 73).
О внутренних и внешних факторах (импульсах, стимулах) развития языка уже говорилось выше. Этой проблеме посвящена значительная литература, которая в отношении внутриструктурного развития выделяет целый комплекс вопросов, связанных с так называемым «давлением системы». Это понятие было впервые введено
