В генеральном штабе РККА и в редакции «Истории гражданской войны» мне обещано всемерное содействие в деле изучения материалов о войне с белополяками. У меня был секретарь товарища Ворошилова. Он подтвердил это обещание. При таких условиях есть надежда, что роман будет документально крепко сшит.
Вот пока все.
Об остальном поговорим лично. Это будет лучше письма.
Привет всем.
Твой Коля.
2/ХII 1935 г. Сочи.
2 декабря 1935 года, Сочи.
Добрый день, Мишенька!
Оба твои письма получил. Послал Анне Караваевой письмо, с просьбой не печатать сценария, пока он не будет отшлифован.
Письма в журнал «Радянське кино» и одесской кинофабрике вчера послал. С нетерпением ожидаю от тебя отработанный сценарий в двух экземплярах. На днях думаю выехать в Москву.
После страстной борьбы получил, наконец, «разрешение» врачей на поездку. А то не хотели пускать. Борьба была тяжелая, но победа — за нами. И все же мне частенько говорят: «Вы погибнете в пути». Дорога дает мне отдельный вагон-(салон). Все эти дни, как ты знаешь, незабываемы — много пережито, много сил утекло. Но счастье не убивает. Сейчас близко у сердца образ того, кто вел нас на штурм…
Если я не часто пишу, не сердись. Таковы обстоятельства.
Помни мое нетерпение и, как только выскочат из-под машинки первые экземпляры, сейчас же запечатай и посылай спешной почтой. Ты мало, скупо написал, как все же отнеслись на кинофабрике ко второму варианту.
Пиши огромные письма, со всеми подробностями. Я с удовольствием их читаю.
Пиши, старик, почаще!
Хотя бы несколько слов, сжатых, как приказ.
Мое здоровье? Выдержал прекрасно огромное испытание на выносливость.
Теперь единственная опасность для меня — дорога. В случае гибели — это позор!
Этого мне никто не простит.
Вот почему я должен приехать невредимым.
Привет от всех моих и Александры Петровны.
Твой Николай.
На кинофабрике пусть не беспокоятся о деньгах. У меня все в порядке — «просперити».
Сочи, 2 декабря 1935 г.
4 декабря 1935 года, Сочи.
Дорогой мой Хрисанф Павлович!
Телеграф принес мне от Вас весточку. Сколько лет прошло, а я все не мог найти тебя, моего родного и милого батьки.
И вот несколько ласковых слов… Как я был рад получить их!
Никогда ни я, ни моя семья не забывали тебя. Какие-то крепкие узы связали нас с тобой, замечательным представителем старой гвардии большевизма.
Помнишь, родной, как ты писал в ЦК [ВКП(б)], что Островский еще будет полезен партии, что этот парнишка еще не угас и не угаснет. Ты так верил в мои творческие силы, как никто. И вот теперь я с гордостью за твое доверие вижу, что оправдал его.
Я ничего не знаю о твоей жизни, даже не знаю, где ты работаешь. Как твое здоровье? Многое другое, о чем я так хотел бы знать. Как живет «мама» и твоя любимая Розочка? Ты должен, ты не можешь не написать обо всем этом, хотя я знаю, что ты не любишь писать, вернее не имеешь на это времени. Пусть напишет «мама». Сейчас же сообщи мне свой адрес и место работы. Я пришлю тебе свою книгу. Если ты читал мою речь при вручении мне ордена Ленина, то она относится и к тебе, старому большевику, одному из моих воспитателей.
Я сейчас полон творческих стремлений и желания работать.
В ближайшее время думаю поехать в Москву для изучения материалов о гражданской войне и в мае вернуться в Сочи уже в новый дом, который строит мне правительство.
Если ты будешь в будущем году в Сочи, то я не могу себе представить, чтобы ты не был моим гостем в первый же день приезда. Итак, жду твоего письма, мой родной и любимый. Привет «маме». Крепко жму твои руки.
Твой Островский.
4/ХII-35 г.
Сочи, Ореховая, 47.
4 декабря 1935 года, Сочи.
Дорогой Саша!
У обоих нас много грехов по части переписки. Но важно одно — дружба. Она остается незыблемой, несмотря на большие полосы молчания.
Твое письмо железнодорожники привезли мне. Я сделал все, о чем ты просил. На днях я думаю двинуться в Москву и там поработать зиму над архивами для своего нового романа.
В мае вернусь в Сочи уже в новый дом, который построят за это время.
Это будет прекрасный, дорогой подарок Украинского правительства.
Я послал тебе в адрес областкома все сочинские газеты «юбилейных дней». Сейчас все мой мысли устремлены на дальнейшее движение вперед.
Нужно оправдать огромное доверие, оказанное мне партией.
Ты должен написать мне с нового места работы свой точный адрес. Я пришлю тебе кое-что интересное из новой работы.
Ты, чертяка, публикуешь мои письма. Я теперь боюсь даже писать тебе (я шучу).
Сашенька, Роза Ляхович умерла недавно.
Я надеюсь будущим летом встретиться с тобой. Пора тебе в ремонт. Помни, Саша, впереди еще много работы. Не доходи до инвалидности.
Привет тебе от всех моих.
Крепко жму твои руки.
Твой Коля Островский.
Сочи, 4 декабря 1935 г.
5 декабря 1935 года. Сочи.
Милая, родная Шурочка!
На днях я думаю ехать в Москву с Катей. Поработать там до мая, а в мае вернуться обратно в Сочи уже в новый дом, который мне выстроят к тому времени.
В Москве мы должны будем встретиться с тобой. Ты тогда меня крепко обнимешь, чем загладишь тяжелые и такие несправедливые обвинения о том, что я тебя забыл.
Будем надеяться, что переезд в Москву пройдет благополучно и мрачные предсказания всех моих близких и друзей не сбудутся. Все они говорят, что я погибну в дороге от простуды, и т. д.
В Москве я займусь изучением военных архивов для своей второй книги — «Рожденные бурей».
Летом ты, конечно, приедешь в Сочи полечиться, отдохнуть и погостить у меня в моем новом коттедже.
Горячий привет тебе от всех моих.
Крепко жму твои ручонки.
Твой Коля.
Сочи, 5/ХII-35 г.
271
М. С. Демченко и М. В. Гнатенко
5 декабря 1935 года, Сочи.
Милые девушки, Мария и Марина!
Ваше дружеское письмо ко мне я прочел в «Комсомольце Украины». В счастливые для вас дни я хотел послать вам телеграфом несколько теплых, ласковых слов. Но сочинские почтовики плохо знают географию и не нашли Вашего села в своих списках. Но это, как видите, не разорвало нашей дружбы.
Мне хочется вместо официального ответа на Ваше письмо, просто ласково пожать ваши руки, сильные, молодые, с бугорками мозолей. (Есть они у вас? Убежден в этом — ведь «пятьсот» достались не легко.) На днях я уезжаю в Москву, где поработаю зиму над новым романом «Рожденные бурей».
А весной, когда в Сочи все расцветет и знойное солнце обласкает землю, я вернусь сюда уже в новый дом, подаренный мне правительством Украины. И вот я приглашаю вас приехать ко мне тогда в гости, отдохнуть и покупаться в море. Хорошо здесь. И тогда мы расскажем друг другу все, что хочется рассказать. Это же приглашение прошу передать самой юной среди вас — Ганне Швидко.
Эта героическая девочка родилась тогда, когда мы вступали в комсомол. Всех нас вырастил, воспитал комсомол Украины.
Страна прикрепила к нашей груди орден Ленина. Дело нашей чести — оправдать это высокое доверие революционного правительства. И мы его оправдаем. Иначе не может быть.
Крепко обнимаю вас, родные мои дивчата, славные наши подруженьки.
Н. Островский.
Сочи, 5 декабря 1935 г.
5 декабря 1935 года, Сочи.
Милая Аня!
Все приготовлено к отъезду. Но в Сочи идут дожди. Выжидаю ясного дня.
В ближайшие дни двину в поход, несмотря на всеобщие протесты, вопли, угрозы, мрачные представления, призывы к моему рассудку и партийной совести.
Два слова о радиоприемнике. В конце концов большинство здешних специалистов признало, что ЭЧС-4 самый лучший приемник по управлению и прочее. Поэтому ты пошли своего завхоза. Пусть он его возьмет и поставит у тебя на квартире.
Все библиотечные книги, взятые у тебя, я привезу с собой.
Нужно, чтобы о моем приезде знали только самые близкие. Мне не нужно устраивать никаких встреч, ибо передвижение мое будет молниеносно.
Итак, до скорой встречи.
Жму руку.
Николай.
Сочи, 5-го декабря 1935 года.
273
Секретарю закавказского комитета ВЛКСМ
24 декабря 1935 года, Москва.
Дорогой товарищ!
Посылая три экземпляра романа «Как закалялась сталь», очень прошу Вас передать их соответствующим издательствам для перевода и издания на национальных языках Закавказья.
