— Вот так, товарищ директор, встречай гостей! — сказал, улыбаясь, приезжий.
— Как ты, Виктор, позвонил со станции, так сижу и жду.
— Я сразу к конторе и подрулил.
— Как своим-то ходом?
— Прекрасно! Я ведь специально «Ниву» купил, в расчете на наше бездорожье, а тут асфальт гонят! Невероятно!
— Пора и нам выходить в люди.
— Сложная, Алексей, задачка, я смотрю, нелегко она дается: как-то посерьезнел ты, сединка на висках появилась, — придерживая брата за руки и разглядывая его лицо, сказал Виктор. — Не рановато ли?
— Что поделаешь? — пожал плечами Алексей. — Впрочем, это — пустяки, на здоровье не жалуюсь.
Позвонили. Алексей выслушивал распоряжение районного начальства, пытался возражать. Виктор по-хозяйски остановился около стола, глянул в сводку намолота зерна и лежавший рядом подрядный договор с каким-то ССМУ треста «Росгазстрой». «Не позавидуешь брату», — отметил он про себя. Сам кабинет и его обстановка показались невзрачными.
— Ладно, давай сегодня дела — в сторону, поехали к родителям, — сказал он.
Игорь выскочил из машины, по-мужски подал руку:
— Здравствуй, дядя Леша!
— Здравствуй, Игорек! Ну, ты и вымахал: пожалуй, выше отца!
— Говорю ему, спортом надо заниматься, а он сидит да книжечки читает, — сказал Виктор.
Через минуту подкатили к родительскому дому. Приезд Виктора всегда был самым радостным событием в семье Логиновых: все-таки старший сын, живет далеко, навещает нечасто. Василий Егорович уже стоял у крыльца, сдержанно дожидаясь, когда сын подойдет к нему. Обнялись.
— Витюша, милый мой, с приездом! Уж заждались тебя: ну-ка, прошлый год не был, и нынче лето на исходе! — всплескивала руками мать.
Виктор наклонился, чтобы поцеловать ее. Мать и сама вроде бы стеснялась и удивлялась, какая она маленькая среди своих здоровых мужиков.
— А Игорюша-то совсем жених! Давно ли вот здесь, под березой, на качельках качался! — продолжала она, и в глазах светилось счастливое озарение.
— Можете поздравить его, в мединститут поступил.
— Наверно, скоро учеба?
— Сначала в колхоз пошлют: вот на недельку отпустили со мной.
— Уж больно мало, — расстроенно покачала головой Варвара Михайловна.
— На будущий год, бабуль, приеду на целый месяц.
Вышла с ребенком на руках Наташа. Около взрослых, в ожидании гостинца, подпрыгивала Олечка. Послали в мастерские за Иваном, заканчивавшим подготовку льнокомбайна перед выездом в поле. Началось суетливое оживление. Выгружали вещи, любовались сверкающей машиной. По верху лобового стекла красовалась надпись на иностранном языке: автоэкспорт. Игорь приклеил, он же подвесил на резиночке к зеркалу дрыгающегося чертика.
— Поди, дорогая? — спросил отец, любовно поглаживая капот «Нивы».
— Стоила десять тысяч, теперь — девять.
«Да-а, сумма! В совхозе и то нет такой машины, а Виктор собственную имеет: видать, немалую деньгу зарабатывает. Уехал в город, всего сам добился», — одобрительно думал о старшем сыне Василий Егорович.
— Нам здесь больше всего подходит «уазик», — сказал Алексей.
— Ну, милый мой, в городе «уазик» с брезентовым верхом не годится, нужен комфорт. А у «Нивы» все достоинства, — хвалил свою машину Виктор.
Появился Иван. Замашисто припечатал свою пятерню к ладони брата:
— Дай-ка попачкаю твою ученую руку! Ха-ха! Вот, значит, какая покупка! Хороша, ничего не скажешь, — одобрил он, обойдя вокруг машины. — Не барахлит?
— В порядке, только в конце дороги стало что-то шуршать.
— Где?
— Тут, за щитком приборов.
— Прокати меня маленько, послушаю.
— Механик нашелся! — посмеялась Тамара над мужем.
Немного прогнали машину, после чего Иван уверенно заявил:
— Тросик спидометра стрекочет. Сделаем.
— Бросьте вы с машиной возиться — будет вам время! — резонно заметила Наташа.
— Пошли, ребята, в избу, — распорядился отец.
— Постойте минуточку! — остановил Виктор. — Надо сфотографироваться на память: когда еще соберемся все. Игорь, достань фотоаппарат.
Встали под березой на фоне избы: родители в центре, а возле них сыновья, невестки, внуки, внучка.
— Подумайте-ка, сколько нас собралось! — удивлялась Варвара Михайловна на свое разросшееся семейство.
— Целая бригада! — по старой председательской привычке определил Василий Егорович, довольно приглаживая усы.
Игорь настроил фотоаппарат, передал его подошедшему Вовке Капралову, и тот несколько раз щелкнул. Минутное дело, а память будет долгая. Кроме жены Виктора, все Логиновы здесь, от самого старшего до самого младшего.
Многолюдно, шумно, весело стало в большом доме Логиновых. За один стол такую семью не усадишь — принесли второй. Варваре Михайловне не управиться бы одной, благо есть помощницы.
После застолья мужики снова вышли на улицу — покурить. Виктор изъявил желание сходить на Никольский родник. Вместе с ним отправился и Алексей.
— Ну, брат, ты развернулся! И мосточки с перильцами, и колодчик, и стол с лавочками! Здорово! Все преобразилось! — восхищался Виктор.
— Были у нас студенты, набезобразили здесь, папа навел порядок, отремонтировал, видишь, доска у стола заменена.
— Как же они допустили такую низость?
— Сам не могу понять.
— Вот какой парадокс, вроде бы и воспитываем, во всех газетах и журналах пишем о том, что нравственно, что безнравственно…
— Значит, в чем-то не так воспитываем.
— Пожалуй. — Виктор зачерпнул воды, сначала, как и все в Белоречье, ополоснул лицо, потом отпил немного, поставил поллитровую банку на стол. — До чего же вкусна! Ты смотри, чище росы! А тишина-то какая здесь! Благодать! Вот еду и думаю, первым делом надо побывать на роднике.
Виктор закурил. Помолчали, наслаждаясь прохладой и покоем.
— По-моему, зря ты ушел из «Красной зари». Не покаялся? — спросил Виктор.
— Нет.
— Ведь совхоз-то у нас какой! Чуть не на последнем счету! Одно расстройство. Вот наш институт ездит в подшефный совхоз — это хозяйство! Один только животноводческий комплекс — шестьсот коров! Урожайность меньше двадцати центнеров не бывает.
— Скажи, сколько у них народу?
— Конечно, полно: город близко.
— В том-то и суть. Площади угодий в хозяйствах, допустим, одинаковы, а рабочих рук в одном больше, чем в другом, раза в три, — толковал Алексей. — А ведь справедливо соотносить произведенную продукцию с числом работающих. Понимаешь, иное хозяйство при урожайности десять центнеров заслуживает большего поощрения, чем получившее по двадцать. Возьми у нас: всего восемьдесят человек работает в совхозе.
— Пожалуй, ты прав. Я как-то об этом не задумывался.
У Виктора своя стезя в жизни. Учился всегда легко, закончил технологический институт, теперь кандидат наук, работает в НИИ. Кажется, никаких проблем перед ним не стояло, оттого благополучен и уверен в себе.
— Боюсь, Леша, голову ты сломаешь, а порядка в нашем «Белореченском» не наведешь.
— В конце концов, не только ради урожаев да надоев мы работаем, а ради людей. Видал новое здание школы? В общем-то не моя обязанность была перевозить и собирать его, но сельсовет протянул бы канитель не один год. Заканчиваем отделку. И все требуется сейчас: жилье, телятник, гараж…
— Не позавидуешь тебе. Я бы такой хомут не надел себе на шею.
— Как говорится, своя печаль дороже чужой радости.
Виктор с некоторым удивлением смотрел на брата, дескать, непонятен твой оптимизм. Сам-то он давно оторвался от земли, от здешних белореченских забот.
— Роднику поклонились, живой водички отведали — пора идти, — сказал он.
Наполнили водой канистру и шестилитровый бидон и направились обратно, поднимаясь по тропе в гору. По пути Алексей показал брату свое жилье. Их встретила Наташа, она вела за руку сынишку.
— Ну-ка, Сережа, покажи дяде Вите, как ты умеешь ходить ножками! Мы ведь, дядя Витя, большие: нам годик и один месяц, — довольно приговаривала она, и лицо ее светилось счастьем.
— Иди, иди ко мне, герой! — поманил мальчонку Виктор. — Еще раз поздравляю, Наташа! Теперь все у вас хорошо. — Виктор приобнял Алексея и Наташу.
— Вы с Игорем можете располагаться у нас, — предложил Алексей.
— Я уж — по старой привычке — у родителей, разве что Игорь…
Василий Егорович, продолжавший сидеть у крыльца, кивнул на торчавшие из распахнутой дверцы «Нивы» ноги Ивана:
— Наш механик уже взялся за ремонт. Чего-то вы долго?
— Посмотрели домик Алексея: я бы от такой дачки не отказался, — сказал Виктор.
— Вот именно — дачка. Я уж говорил ему, надо срубить настоящий дом, — напомнил Василий Егорович.
— Все готово! — распрямился покрасневший от напряжения Иван.
— Сделал?
— Конечно. Вынул тросик, погуще смазал его солидолом — и только. Гарантирую, шебуршать не будет. С тебя, Виктор Васильевич, причитается.
